Право на любовь

Когда внедорожник гостя пропал из маминого поля зрения, она схватила мобильник и, набрав номер, срывающимся на крик голосом затараторила в динамик:

— Олег, здесь только что был Кастет! Да нормально всё! Он ушёл! Но вернётся! Мать твою, жопой чую, что вернётся! Жду тебя!

Значит мужика, которой приходил к маме, зовут Кастет. И это не имя, а прозвище. И судя по тому, как мама его приняла, этот Кастет опасный тип. Но чёрт возьми, какой он зашибательный! Особенно, его татушка. Я её всю, конечно же, не рассмотрела, а жаль…

В общем, люблю парней с тату. К отчиму это не относится. У Олега тоже зачётная татуха, только меня ни он, ни его языческие символы не вставляют. Слащавый мальчик, а не мужик. Вот этот Кастет маме бы подошёл… Такой весь из себя властный и… И тут ловлю себя на мысли, что будь он моим отчимом, я сошла бы с ума от желания прикоснуться хоть кончиками пальцев к его скалящемуся волку на груди. Нет, в койку к нему я бы точно прыгнула без коварного плана, а потому что между ног, ох, как свербило. Жить под одной крышей с таким мужиком и оставаться к нему равнодушной вряд ли у меня получилось бы. Так что впервые в жизни я обрадовалась маминому выбору. Малахольный Олеженька ей подходит на все сто процентов. А этого Кастета я оставлю себе. И пусть у нас нет никакого будущего (всё-таки мама его выгнала и он бандит), но хоть временно поселю его в своих эротических фантазиях.

Ох, вздохнув, я пошлепала обратно в свою комнату, а, открыв дверь, чуть не приземлилась на жопу от накрывшего меня прозрения. Розовая жужалка… Так вот что такое розовая жужалка. Моя младшая сестра копается не только в косметике и комоде с нижним бельем, но и в прикроватной тумбочке. В самом дальнем её углу. В самой закрытой коробке.

Вот, блин, хрюндель малый! Добралась до моего стыдного секрета!

Подруга посоветовала. Сказала, что можно тоску-печаль разогнать, если уж слишком заскучаешь. И вообще, просто супер, а не вещица! Купила, попробовала и поняла: к особо скучающим дамам я не отношусь. Ну или пользоваться этой женской радостью не умею. Чё-то не вставляет меня ни стильный дизайн, ни регулировка интенсивности скоростей, ни плавные изгибы… Да, если честно, не моё это всё.

Вот с тех самых пор разочарования в современных феминистических альтернативах живому общению с сильной половиной человечества розовая жужалка и валяется в дальнем углу тумбы. Иногда используется не по прямому её назначению, а в качестве антицеллюлитного массажера. И, кстати, отлично справляется с этой функцией. Кремом бёдра намажу, а потом по ним жужалкой пройдусь. Эффект не хуже, чем от рук профессионального массажиста.

И всё бы ничего, но малая запустила свои загребущие ручонки в святая святых! В мою прикроватную тумбочку. А там и других секретиков хватает, но, похоже, те конвертики её пока мало интересует. Жужалка же розовая, а у Мирки сейчас период такой в розовом цвете. Её прям тянет к оттенкам pink*.

— Мирочка, а что это ты делаешь? — спрашиваю, не делая акцента на розовую жужалку в её руках.

Сестра сидит напротив туалетного столика и гладит ей по волосам. Потом тяжело вздыхает, будто бы я задала ей наиглупейший вопрос, и, повернувшись ко мне с видом профессора, отвечает:

— Что, что? А разве не видно? Укладку, — и снова отворачивается к зеркалу любоваться самым сногсшибательным makeup*-ом.

Сногсшибательным, потому что одной розовой помадой Мирка не ограничилась. Размазав всю её по губам, добавила чёрной подводки на глаза, ещё румяна смешала с пудрой и получилось аля-панда страдающая диатезом. Красотища — одним словом. Вот та самая красотища, обладающая страшнейшей силой и каком-то Макаром спасающая мир. Смотришь на неё и спрятаться хочется. Желательно под кровать, чтобы больше не лицезреть такую красоту, от которой лишаешься дара речи и долго не можешь прийти в себя, потому что первая твоя мысль в голове — это как её отмыть. Подводка для глаз водоустойчивая.

Эх, мама убьёт меня. Хотя…, может, ограничится молчаливым порицанием? Ей сегодня точно не до меня и шалостей Миры. Как-никак прошлое нагрянуло в гости.

— Мирочка, так ты неправильно укладываешь волосы, — подходя к красоте, говорю я.

— А как? — мигом отвлекается сестрёнка, уставив на меня свои удивлённые глазенки.

— А так, — беру из её рук жужалку и изображаю негодование — Ой, Мирочка, а она же сломалась. Не греет совсем.

— Я её в розетку не пихала и она туда не лезет, — хлопает ресницами малышка и сдаёт сама себя с потрохами.

Пихала… Откуда же тогда такая осведомленность, что не лезет? Но играем дальше досаду из-за поломки.

— Да она давно уже барахлила. То грела, то не грела. Так что я лучше выброшу её, — и оглядевшись по сторонам в собственной комнате быстренько нашла временное пристанище для жужалки. Потом, сто пудово, выброшу на фиг ненужную игрушку. И со словами, — вон туда, — кидаю жужалку на шкаф.

Там Мирке точно не полазить. Очень высоко. Но тут сестрёнка просто добивает меня своей сообразительностью.

— А, может, папу попросить починить?

Теперь уже я округляю глаза, представив, как мамин муженёк вертит в руках мою розовую жужалку и офигивает от игрушек падчерицы. Потом мама читает мне очередную нотацию, что в доме маленький ребёнок и я могла бы быть более осмотрительной, когда покупаю себе такие вещи. Ну и конечно, эта новость не обойдет стороной старшего брата, а он не упустит момента, чтобы подколоть меня. И Стеф будет тоже в курсах. И… Твою мать, лучше сразу сдохнуть!

Так, похоже, временное пристанище отменяется. Сегодня же выброшу его, а то Мирка сдаст меня со всеми потрохами. И самое главное, сделает это по своей детской наивности. Для неё же эта вещичка не что иное, как разновидность плойки, ну или, на худой конец, утюжка для волос.

— А знаешь, милая, не надо ничего делать. Не понравилась мне эта плойка. Рекламы много, а толку нет, — и улыбаюсь, поправляя взъерошенные волосы сестры.

— Вот и мама всегда говорит, что хорошим вещам реклама не нужна.

— Даааа, — тяну я с сарказмом, — мама всегда права. Ты только маме такой красивой на глаза не попадайся, а то расстроится, что доча совсем большая стала.

Малая хихикнула и побежала делать всё с точностью да наоборот. Вот вся в меня эта маленькая вредина! А у меня сегодня планируется насыщенный день. Первостепенным делом избавлюсь от вибратора, а потом прошвырнусь по магазинам с Анжеликой. Ещё одна моя подруга, но из категории «хорошая знакомая, с которой только тусить». Вот с вечером запарка. Выбор невелик, либо на яхту к Родриго, либо в стриптиз клуб, либо бухать с той же Анжеликой.

Ладно, походу дела определюсь где и с кем провести вечер. Благо, сегодня маме точно не до меня. С отчимом будут обсуждать некого Кастета и решать как жить дальше: оставаться на обжитых островах или бежать на новое место. Вот чую жопой переезд не за горами, и ждёт нас дальняя дорога. Только бы подальше от экватора.

Pink * — розовый

Makeup* — макияж

ГЛАВА 3

Вечер… Солнце красным шаром медленно ползёт к горизонту. Но я не любуюсь этой красотой. Сидя на террасе самого дорогого ресторана карибского захолустья, я листаю социальную страничку своей единственной подруги из прошлой жизни Ангелины. Как же мне её не хватает. Особенно задорного смеха. Вот кто умел развеселить и разогнать печаль! Только вот сегодня Аля вогнала меня в беспросветную депрессию, разместив фото кулончика-половинки и написав: «Где бы ни была вторая, она всегда в моём сердце!».

Сегодня ровно пять лет, как мы распрощались с Гелей. Я обещала написать ей, когда всё уляжется и дать свой новый адрес, но мама запретила любые контакты со школьными друзьями. Даже с такими близкими, как Ангелина. Сказала: «Десять лет за одной партой — это не повод для доверия!». Как-будто у неё подруги не со школьной скамьи⁈ Тётю Свету и тётю Нату она поставила в известность, где искать её горемычную задницу, а мне, видите ли, нельзя.