По следам дзёро-гумо

Амина ничего не видела – тесные путы все еще были на ней. Она лежала на твердой, но, что порадовало, сухой поверхности. У нее нигде ничего не болело, и это порадовало еще больше: похоже, калечить ее не собирались. Чего же они хотят? Хорошо, если им нужен выкуп, тогда есть шанс достаточно скоро выбраться отсюда. А если нет? Не хотелось думать о плохом, но мрачные мысли о торговле людьми и человеческими органами настырно лезли в голову. Нервы натянулись до предела. Где же она находится? Что это за место? Аромат благовоний, витавший в парке, ощущался и здесь. Скорее всего, ее заперли в одной из построек, находившихся на его территории. Может быть, ее поймал охранник парка, приняв за грабительницу, покусившуюся на вверенное ему имущество? Но зачем ему понадобилось закутывать ее с ног до головы? О таких методах задержания Амина никогда не слышала, но и в Китае она раньше никогда не была. Кто знает, как у них принято ловить нарушителей. Вроде бы, за воровство у них тут даже руки отрубают! Но она-то не крала ничего. Хорошо, что она не успела забраться в пагоду, иначе ее точно отправили бы в тюрьму.

Где-то очень близко зазвонил телефон – ее телефон! И, судя по мелодии, звонил ее отец (Амина ставила разные мелодии на контакты, чтобы по звуку определять, кто звонит). Это означало, что сумочка лежала рядом, потому что телефон находился внутри, когда напавший сорвал ее с плеча Амины. Странно, что он не забрал аппарат. Какая беспечность! Или это чрезмерная уверенность в том, что Амина не сможет им воспользоваться? Она напрягла все мышцы, пытаясь хоть немного растянуть сковавший ее тряпичный кокон, но тот был крепок, точно броня. Похоже, пленивший ее человек обладал немалым опытом в том, чтобы стреноживать людей – уж очень ловко он действовал, причем голыми руками. Оставалось надеяться на то, что эти руки принадлежали смотрителю парка или одному из охранников, тогда, скорее всего, Амине удастся отделаться штрафом, а деньги на штраф перечислит отец. Если же надежды не оправдаются и она попала в руки преступника, то ее ожидает печальная участь.

Телефон смолк. В наступившей тишине отчетливо скрипнула открывшаяся дверь, и кто-то вошел в помещение, где находилась Амина. Прямо над ней раздались те же голоса, которые она слышала до этого. Мужчины продолжали спорить, и речь явно шла о ней. Амина протестующе замычала и попыталась подрыгать конечностями, но шевельнулись лишь кончики пальцев ног, торчавших из «кокона». На нее прикрикнули, и в плечо кольнуло что-то острое. Она замолчала и услышала знакомый щелчок – так щелкал замок на ее сумочке. Вслед за этим звуком послышался звук нажимаемых на экране телефона клавиш, а потом к ней обратились по-русски:

– Ты из России?

Амина снова замычала, не в состоянии вымолвить ни слова, а на глаза навернулись слезы радости от того, что с ней заговорили на ее языке. Значит, скоро она узнает, что этим людям от нее нужно, и поймет, как отсюда выбраться.

Ткань на ее лице, подцепленная чем-то вроде острия ножа, затрещала и разошлась в стороны, освобождая нос и рот, но глаза остались закрытыми. Амина жадно вдохнула, – все это время ей не хватало воздуха – и выкрикнула:

– Отпустите меня! Мой отец богатый человек, он заплатит вам, сколько скажете.

– Отвечай на вопрос, который тебе задали! В твоем телефоне русскоязычное меню. Ты россиянка? – Требовательный голос перебил ее на полуслове.

– Да, я россиянка! А еще я дочь банкира! Если не отпустите меня, мой отец вас из-под земли достанет, а потом обратно закопает! Вот увидите! – Амина перешла на угрожающий тон, испугавшись, что незнакомцы не проявили интереса к деньгам.

Мужчины оживленно заговорили между собой на китайском, а затем один из них прикоснулся к ее оголенной щеке и медленно, будто опасаясь чего-то, сдвинул ткань с лица на лоб, освобождая глаза. Амина тотчас распахнула их и увидела над собой молодого китайца, парня лет двадцати с небольшим, смотревшего на нее так, как смотрят на огромную ядовитую змею, оказавшуюся в опасной близости: ужалит – не ужалит? Но страха в его взгляде не было, только готовность вступить в схватку и… жгучее любопытство. Парень выглядел серьезным и показался Амине довольно привлекательным: умные яркие глаза, крупный прямой нос, квадратные скулы, ямочка на подбородке. Она и не предполагала, что у китайцев бывает такая внешность, считала их одинаковыми. Хотя, скорее всего, просто никогда к ним не присматривалась.

– Ты кто? – спросила она уже почти без страха, уверенная, что парень с такими глазами не может похищать людей в корыстных целях.

Как ни странно, он представился:

– Вэй Лирен. Можно просто Вэй. Назови и ты свое имя.

– Амина. Может, снимешь с меня этот моток тряпок? Это ты меня связал? Зачем?

Парень придвинулся ближе, взгляд его стал острым и пристальным. Длинная челка свесилась с его лба и защекотала кончик ее носа.

– Похоже, я обознался. Ты не похожа на кумо, – подумав немного, произнес он.

– Какого еще кума? – Амина удивленно заморгала.

– Кумо – это пауки-оборотни, я охочусь на них.

– А-а-а… – разочарованно протянула она. Вариант, что на нее напал сумасшедший, она как-то не учла и теперь подумала, что это, пожалуй, даже хуже, чем преступник, с которым хотя бы оставался шанс договориться, пообещав крупную сумму денег. А вот чем заинтересовать «охотника на пауков-оборотней», если тот вдруг решит, что она как раз из таких пауков? Но, кажется, сейчас он так не думает. Говорит, что она не похожа. Что ж, надо торопиться, пока он не передумал!

– Развяжи меня, пожалуйста! – взмолилась Амина самым страдальческим голосом, на который была способна, и подкрепила несчастный взгляд милой просящей улыбкой.

«Охотник» неожиданно накрыл ее глаза ладонью и воскликнул с тревогой:

– Ты смотришь и улыбаешься в точности, как она!

– Кто «она»? – испуганно пробормотала Амина, недоумевая, чем вызвала такую странную реакцию. Хотя… если у парня тот самый диагноз, который она заподозрила, то от него можно ждать самых непредсказуемых поступков.

– Пусть учитель сам решает, как с тобой быть. – Парень убрал руку с лица Амины и отодвинулся в сторону, уступая место своему спутнику, все это время молча наблюдавшему за происходящим.

Второй мужчина тоже оказался китайцем, но совсем не молодым: хотя морщин у него почти не было, седые брови и белая острая бородка выдавали его преклонный возраст. Гладкий череп без намека на растительность поблескивал в тусклом предутреннем свете, проникавшем сквозь открытую дверь за его спиной. На правой руке, полностью оголенной, тугими жгутами вились мускулы, левая рука скрывалась под широким рукавом кимоно кирпичного цвета. Его пальцы перебирали нитку деревянных бус с иероглифами, – четки довершали образ воинственного монаха из легендарного монастыря Шаолинь, известного Амине по китайским фильмам.

Ей показалось, что монах пронзил ее своим испытующим взглядом. Захотелось зажмуриться, но она заставила себя смотреть ему в лицо, догадываясь, что от этого зависит ее дальнейшая судьба. Пусть он видит, что она не прячет глаза и ничего не скрывает. Пусть смотрит. Лишь бы он не оказался с таким же диагнозом, как и «охотник».

Монах изучал ее невыносимо долго, но наконец встал, повернулся к парню и что-то сказал. Тот кивнул и, присев возле Амины, принялся разматывать «кокон» на ней, сопровождая свои действия непонятными фразами:

– Я тоже никогда не видел говорящих, но не уверен, что таких не бывает. Вдруг они научились копировать человеческую речь так же, как и внешность. Пусть не все, но некоторые, те, что обладают самой сильной магией. Только вот телефоны им точно ни к чему, они же могут читать мысли на расстоянии. Поэтому, думаю, учитель прав, а я ошибся. Ты не такая.

Парень выглядел виноватым и словно оправдывался перед Аминой, но в то же время совершенно не старался, чтобы смысл сказанного дошел до нее. Но Амине не очень-то и хотелось в него вникать. Ее охватило ликование от того, что она дождалась избавления от пут и, возможно, очень скоро избавится и от плена. Руки парня, слой за слоем снимавшие с нее полосы ткани, быстро скользили по ее телу, и время от времени под ними проскакивали микроскопические, но болезненные электрические разряды.