Страница 38 из 44
-Я без формы. Вашему приказу подчиняться не буду. В нахимовское - не поеду. Я от Школы юнгов на Соловках отказался 4 месяца назад. Отправляйте в детдом – оттуда сбегу на фронт. Разрешите идти?
Что там кричал полковник Илья просто не слушал…
-Остыньте, товарищ полковник. – Решил вмешаться контр-адмирал.
-Илья, это не наше решение, это решение вышестоящего командования: всех отправляют в Суворовские и Нахимовские училища. Я знаю про то, что ты тоже был… тогда… на ТК-13 и спас его и весь экипаж. Тебя тоже представили к ордену, и ты его получишь в Нахимовском училище.
-Товарищ контр – адмирал… дело не в ордене. Мне надо попасть в Севастополь. Из Тбилиси это сделать сложнее… Разрешите идти?
-Иди, юнга…
- И это все? – возмутился полковник. -Что за воспитание у ваших морячков? Пороть таких наглецов надо!
-Не поможет, полковник, его уже пороли… Вы заметили у него шрамы и полосы на ногах? Он тельняшку не снял, видимо, Вас и нас пожалел… Он был в гестапо. Им это не помогло…
Илюха продефилировал в таком виде из штаба. Где-то по середине пути к катеру его догнал посыльный, вернул форму и передал, что полковник выписал ему неделю «губы»… На «губе» Илья встретился с «бедовым» Ванькой – его тоже - не уговорили…
… К возвращению старшего лейтенанта Чернова, катер был отремонтирован.
«Кукушонок»
Никите постелили на полу. Серый, конечно же, пытался уступить ему свою кровать, только Никита отказался. Как только улеглись, Серый пристал:
- Никитос, как говорят здесь – колись!
- Чего колоться – то?
-Ну, как что? Что было в Москве, как попал в ГРУ, как решили диверсантов брать?
-Много вопросов задал, а мне поспать хочется, а вставать и мне, и тебе в пять утра. Серый, не в обиду, я первый раз за месяц сплю чистый, сытый и в безопасности.
-А браунинг под подушку и нож рядом положил…
-Привычка… Сереж, ты – официально, умер, твое тело найдут завтра в 5.30 утра в канаве, недалеко от рынка… Так что готовься мыться и стираться.
-Как … в канаве?
-Ты что, так и не понял, что тебя из-за формы и документов «Сыч» хотел ножом пырнуть? Вот… Я тебя позвал к себе переночевать и придушил тебя. Один комплект формы – чистый, новый я уже надел, а твой передам «Сычу». Не боись, «Сыч» ее даже не наденет – к нему пристанет местная шпана: отнимет сверток и немного попортит личико. Раз все так срочно, то «Сыч» расскажет, думаю, уже рассказал, что есть я – можно меня использовать – я в «Абвере» на хорошем счету! Как только разберемся что к чему, капитан Стрижов возьмет «дядю» и тех «птичек», кто может быть с ним. Все! А теперь – спать.
-Постой! Каких птичек? Меня, когда повязали, в комендатуре, тоже птичкой называли!
-Чего не понятного? Мальчишки, что прошли Абверкоманду -203, получили клички по названию птиц – «Птички».
-Никитос… а… «Кукушонок»?
-Я тоже прошел! Все – спать! Еще хоть слово скажешь, больше ничего не расскажу! – Никитос опередил Серегин вопрос.
Никита прилетел в Москву 21 апреля 1943 года. Его поместили в отдельном особнячке, под охраной. Отдохнул, привел себя в порядок. Зачем вызвали, к кому, куда – никто не отвечал. Никита плюнул на все переживания и тупо наслаждался жизнью. 28 апреля его повезли на легковой машине… вот только куда? Куда-то в центр Москвы. Заехали в просторную подворотню, Машина остановилась, ему предложили выйти и пройти за офицером. Его привели в комнату, скорее – кабинет, большой стол буквой Т, много стульев, кожаный диван, на котором уже сидело четверо ребят, чуть покрупнее Никиты. За столом сидел генерал – лейтенант, который поприветствовал Никиту и предложил присесть на место рядом справа, через стол. Сидя на этом месте, Никите было отлично видно лица ребят, а им – его.
-Вот, Никита, читаю твое представление к награде… герой. Столько подвигов, был расстрелян, но выжил, два ранения в грудь. Все подтверждают наши врачи, которые осматривали тебя по прибытию. Герой… Расскажи пожалуйста немного о себе?
-А что рассказывать, обычный мальчишка, родился, учился, поехал на каникулы к деду, ну и … попал. Стал помогать, деду партизанить. По заданию подпольного обкома дед стал старостой в деревне, я – понятно, его внук, мог спокойно передвигаться…
-Это понятно… Вот ты же из Москвы, а в какой школе учился, где жил, наверное, очень хочешь встретиться с мамой…
«А вот это попадос… Никитос…» - я же ничего про это не знаю.
-Что же ты перестал рассказывать? Или послушаем другого юношу? Да, чуть не забыл, а как зовут директора Школы ФЗС № 4? Той, что в Хамовниках? Как, ты не знаешь имя директора своей школы? Забыл? Ну, война… бывает, а как имя – отчество твоей мамы? Никита Петрович, подскажите, пожалуйста. – генерал посмотрел на диван.
С дивана поднялся парнишка года на два постарше Никиты.
- Мою маму зовут Нина Ивановна Каплич.
-Спасибо, Никита Петрович. Берите своих одноклассников и можете идти – вас отвезут к кинотеатру, где вы что…?
-Где мы смотрели кино. – сказал один из мальчишек.
-Пра–виль–но! – по слогам произнес генерал. Благодарю за помощь, всего хорошего!
Когда ребята вышли из комнаты, в комнату зашел худощавый, горбоносенький человек, с копной черных вьющихся волос и пронзительным взглядом, сел напротив Никиты и стал пристально его изучать. Генерал заговорил жестче:
-Значит так Никита, или как там Вас могут звать, юноша. Представьте удивление настоящего Никиты Каплича, когда его наградили третьим орденом! Молодец, здорово воюешь и фрицев бьешь. Только вот кто ты на самом деле? Советую рассказать все честно, маленькая ложь вызовет большие подозрения.
-А вы в мой бред поверите? Его же не получится проверить?
-Рассказывай, а мы на тебя посмотрим и решим – верить или нет.
И Никита рассказал… Генерал – лейтенант улыбался, но как только странный дядька кивал, улыбка слетала с лица военного. Некоторые вопросы были заданы по-немецки, Никита постарался на них ответить.
- Между прочим, Иван Иванович, юноша неплохо владеет немецким! Из него будет толк!
-Я это подметил, товарищ Волков.
Через 4 часа вопросов и ответов, худощавый задал очередной вопрос:
-Как понять, дети диверсанты, осень, 1943 год…? Да, не задавай глупые вопросы, иногда читаю мысли. Да – гипнотизер! – ответил он на возникший у Никиты в голове вопрос.
-Дети – диверсанты, это…
Оберлейтенант Шинык, толстый, лысый, с бегающими глазками, шел на доклад к прибывшему из Берлина высокому чину Абвера – Берндту. А что докладывать? Он требовал найти 30-40 мальчишек, а их нашлось только 11.
-Шинык, это не результат! Вы же понимаете, что не весь материал пройдет подготовку до конца! Подключите к работе завербованных русских. Пусть подберут еще кандидатов, отработают со старостами деревень, пусть проедут по детским домам… Неужели из района Орша – Смоленск нельзя найти 30 - 40 голов приличного материала? Особенно, пусть обращают внимание на обиженных прежней властью, другими детьми, их проще расположить к себе лично и нашему делу.
Мальчишек собрать за неделю! Желательно, возраста 13-15 лет, они уже что-то соображают и их легче обработать. Можно чуть старше, но, чтоб выглядели младше. Если справитесь – в Германию с ними отправитесь вы! За вашей карьерой слежу я и сам Господь Бог!
Староста деревни Мосолова гора Шатров низко поклонился Шиныку.
-Список мальчишек готов?
-Яволь, господин Шинык!
-Отлично, кандидатов отловить – в сарай, чтоб не сбежали, а послезавтра привезти в здание приюта, там сейчас готовятся помещения.
Бывший военнопленный, а теперь агент Абвера, бывший лейтенант Горохов, приехал в детский дом с группой немецких солдат и полицаев.