Страница 17 из 44
Фашист направил оружие на мальчишку, но стрелять не стал. И вот тут Илья испугался. Испугался повторения того, что он уже пережил и, поэтому, взяв оружие за ствол, бросился на врага в надежде умереть… Немец был хорошим воякой, прекрасно понял желание партизана, увернувшись от автомата, повалил мальчишку ударом локтя в лицо, а когда Илья, выплюнув на снег кровь, попытался подняться, добавил ногой. Всё же Илья поднялся… И сразу упал, сбитый с ног прыгнувшей на него ещё одной овчаркой. Илья не знал сколько на него натравили собак, две, три, да это было не важно. Единственное что он смог сделать, так это инстинктивно прикрыть голову руками и прижал ноги к животу…
Под березкой.
Никитка проснулся от нарастающего шума моторов, выглянул в окно.
-Деда, каратели! Много! - крикнул он.
Староста понял внука. Карательная операция фашистов началась раньше ожидаемого срока и, хотя партизаны усилили посты, но ждут атаки только через неделю. Никита уже успел одеться:
-Я в лес!
Входная дверь слетела с петель от могучего удара, затопали тяжелые сапоги. Никитка хотел отрезать ломоть хлеба, но так и застыл с ножом в руке от прозвучавшего за спиной пароля, по которому должны были связаться с ним:
-Спрашивай, старик: «Что ты здесь делаешь?». Добавь: «Рыжий». Я промолчу.
Никита с разворота метнул нож на голос предателя. Чей-то предсмертный хрип, выстрел, командный окрик. Пуля попала Никите в левое плечо, отбросив его к стене. У предателя дергались губы, а у его ног лежало агонизирующее тело одного из немецких солдат, с ножом в груди. Нож попал, как надо – горизонтально, поэтому прошел между ребер.
Никита сидел, прислонившись к стене, зажимая правой рукой рану. Перед глазами у него все было, как в дымке, голоса слышны, словно в ушах вата.
«Как только люди могут воевать, когда их ранят», – думал он и, хотя был ранен, сумел многое понять из разговора немцев (не зря на «пятерку» знал английский и немецкий языки в школе и ещё занимался дополнительно).
- Пока основные силы в треугольнике: Лида — Барановичи — Волковыск, работают боевой группой «Готтберг» и 10 специальными командами СД, согласно операции «Гамбург», мы проводим вспомогательную операцию южнее Барановичей, – распоряжался главный среди немцев. – Вы, обер-лейтенант, идёте с городским мальчишкой к отряду Кутина. Запомните главное: мальчишку держите около себя, ведь неизвестно, что он выкинет в лесу.
-Не беспокойтесь, господин штурмбанфюрер, держать буду на верёвке.
-Отлично. Мальчишка, скорее всего, знаю я этих русских, поведет вас так, чтобы попытаться удрать. Будьте готовы к засадам. Кравко поведёт третий батальон под командованием Зонмана к отряду «Борец». Да! Старика отправьте в город, а этого мальчишку… - штурмбанфюрер посмотрел на щупленького Никиту. - Не нужен… Он все равно мало что знает… Главное – старик! Нет, не сейчас и не здесь, где-нибудь там, позже.
Наступило утро. Село вымерло, все попрятались. Одна только бабулька Кузьминична шла к колодцу за водой. «А что мне бояться? Убьют? Так я уже пожила на свете, мне теперь помирать не страшно», - говорила она всем.
Никитка шел под конвоем нескольких полицаев, ехавших на санях, шатаясь из стороны в сторону, как пьяный, пытаясь удержаться на ногах и не упасть. Солнце уже встало, светило во всю силу - на небе было ни облачка, снег искрился и слепил глаза. Во рту у Никиты все пересохло, не смотря на мороз.
-Катерина Кузьминична, что же Вы меня с пустым ведром провожаете? – с наигранной веселостью поинтересовался Никитка и тут же получил удар прикладом винтовки в спину, сбивший его с ног.
Кузьминична еле признала в побледневшем и осунувшемся, в избитом, окровавленном мальчишке некогда холеного внука старосты.
-Да куда ж вы его бедного так ведёте-то? Совсем раздетого? - запричитала она.
-Купаться в проруби! - Полицаи заржали, над этой шуткой. - А может, правда, в прорубь макнем? Не... далековато и холодно... Не мешай, бабка! Зачем ему одежда? Стрелять ведём партизанского щенка!
Выехали за околицу.
-Все, хватит. Давайте здесь, у березки.
«Никитка сделал резкий рывок в сторону, прыгнул в овраг, кувырок, уход от выстрелов, пули свистят над головой, ныряет в густой кустарник, и, вот она – свобода!»
Но это только в мечтах. Бежать - нет сил, да и замерз... еще несколько минут и потеряет сознание от холода. Силы есть только на то, чтоб посмотреть полицаям в глаза. Два выстрела…
-Все, готов. Теперь кто хочет, тот пусть и хоронит, – рослый полицай сплюнул в овраг, куда скатилось тело мальчишки. - Под берёзкой ему захотелось…
Дезертир.
Два партизана лежали на еловых ветках под большим коряжистым пнем. Этот пост днем-то и то было трудно отыскать, если, конечно, ты не знал его точное место расположения.
-Черт, - сказал один из них, тот, что по моложе. - Курить охота, а нечего.
-Ничего, потерпи, немного осталось. Через часок смена, в отряде покуришь. -Обнадежил его другой. - Э-э! Слышишь? Кажись, кто-то идет.
-Ага, и топает как слон.
На топе показался человек.
-Стой, пароль!
-Я – Степан, Папашин брат!
-А я – сват! – ответил молодой.
Партизаны, услышав пароль, вышли из укрытия:
–Василич, я провожу человека! Да, слышь, друг, у тебя табачку не найдется, а?
-Что, кроме вас тут нет никого и табачки спросить не у кого? Или про запас стреляете? - улыбнулся связной.
-Да какой про запас! Курить охота, хоть помирай, а курево кончилось и попросить-то не у кого! Хорошо вот ты появился! – ответил, извиняясь, молодой партизан. - Ну как, найдется, а?
-Почему же не найдется? Найдется! – пришедший сунул руку в карман…
Это было последнее, что увидели партизаны перед тем, как в их тела вонзились финки…
Серёжка шёл по лесу, уходя из партизанского лагеря, мысленно ругая командира отряда: «Тоже мне – командир! «Ребёнок, подрасти!» И это – мне! Чисть картошку, пригляди за конями… а теперь ещё и задачки решай! Открыли партизанскую школу, для детей! Пусть меня считают дезертиром, но я не дезертир, я воевать хочу, а не мелом на доске писать!»
И Серёжка неожиданно для самого себя понял, что ему до чертиков надоела эта война, эта затянувшаяся лесная - походная жизнь, эти выстрелы, эта кровь и приторный запах горелого человеческого тела, этот страх за товарищей… этот кошмарный сон?
Впереди хрустнула ветка.
«Странно, дозор должен быть самое малое в полукилометре отсюда». – Чтобы никому не попадаться на глаза Серёжка сошел с тропинки и спрятался за старым дубом, росшим у поляны.
Серега впал в ступор, когда он увидел в серебристом свете луны карателей. Какой-то мужчина указывал немцам рукой в сторону партизанского лагеря. Решение пришло само: Серёжка поочерёдно бросил две лимонки, стараясь попасть в предателя. Грянули взрывы, немцы открыли беспорядочную стрельбу, решив, что попали в засаду.
«Пора смываться, - решил Сергей. – Теперь мы им покажем, кто в лесу хозяин!»
Серёжка стал мелкими перебежками уходить от поляны, но далеко уйти не смог.
Из-за дерева выскочил каратель, мальчишка успел развернуться и вскинуть автомат, но выстрелить не успел, пуля обожгла его голову слева над ухом, погасив неяркий лунный свет и сознание.
Операция «Гамбург»
Совещание в Барановичах проводил бригадефюрер СС, генерал-майор полиции безопасности фон Готтберг.
-Итак, господа! Операция «Гамбург» была одной из наиболее успешных операций, проведенных до сих пор в Белоруссии. Данные разведывательной команды полиции безопасности и СД были такие точные, что удалось обнаружить каждый лагерь! На северном направлении по отчету группы «Готтберг»: