Страница 127 из 141
— Тогда-то вы и построили два Рая? И стену?
— Верно. Лайокукая богата красной глиной и ископаемым топливом, поэтому мужчины страстно увлеклись обжигом кирпичей. Разумеется, после того как мы обучили их этому ремеслу. Они даже состязания устраивали — кто больше вылепит, обожжет или перетащит. Чемпион получал прозвище Кирпичное Рыло и огромную популярность. В конце концов за горами кирпичей уже нельзя было увидеть лес. Тогда мы быстренько извлекли из банков данных описание разных способов кладки и подбросили мужчинам новое развлечение.
Она пригубила вино и обвела вокруг себя рукой.
— Вот результаты. Согласитесь, они впечатляют. Пока наши физики сортировали мужчин по этому признаку, культурологи проанализировали убогие жлобские теории, которые довели соседей до такой жизни. В их пантеоне среди прочих гнусных идолов фигурировал Железный Ганс. Мы его упростили и чуть переименовали. Затем с помощью генной инженерии усовершенствовали организм лидера — в этом новом обличье вы его и встретили. Он даже был благодарен… очень давно.
— Как давно?
— Века назад. Помимо всего прочего, он приобрел долголетие на клеточном уровне.
Я начал улавливать.
— И я готов поспорить, что вы об этом узнали не от бабушки или прабабушки… Вы, да и остальные дамы, прошли сходную процедуру.
Она кивнула с улыбкой:
— Вы весьма проницательны, Джеймс. Да, на обеих половинах Рая верхушка подверглась усовершенствованию в целях консервации института власти…
— И оной консервации также способствует неведение мужчин и женщин друг о друге?
Мата восхищенно покачала головой:
— Вы и впрямь очень умны! Как бы мне хотелось, чтобы за стенкой правили вы, а не этот волосатый придурок.
— Спасибо, но у меня уже есть работа. Итак, мужчины за стеной не знают, что здесь живете вы, женщины. А ваши подданные, наверное, тоже не…
— Ну что вы! Им известно о мужчинах, но это ничего не меняет. У нас стабильное, процветающее общество. Полноценная интеллектуальная жизнь — для всех, материнство — для желающих…
— А религия? А дамский эквивалент Железного Джона?
Она расхохоталась от души, женщины, которые прислушивались к нашей беседе, — тоже. Даже Мадонетта заулыбалась. И отвернулась, встретив мой пылающий взгляд.
— Давайте, давайте, — проворчал я, — веселитесь. А когда успокоитесь, сделайте милость, объясните, что тут смешного.
— Извините, Джеймс, — сказала Мата, и смех утих. — Это и в самом деле невежливо. Ответ прост: женщинам не нужны мифы, чтобы объяснить их сущность. Все легенды о Железном Гансе, Железном Джоне, Барбароссе, Мерлине и тому подобных героях-спасителях — сугубо мужские. Конечно, это всего лишь мое наблюдение, вы не обязаны соглашаться, но разве вы сами не видите, что мужчины драчливы, злы, ненадежны и небезопасны? Потому-то и нужны им мифы — для оправдания такой натуры.
Пожалуй, я мог бы долго с ней спорить… Ну не то чтобы очень уж долго, но мог. Конечно, рациональное зерно в ее словах присутствует, но гораздо больше свободного полета фантазии. И я решил погодить. Вот разузнаю об этом мирке побольше, тогда и поговорим.
Я поднял палец:
— А теперь скажите, все ли я правильно понял. Вы, дамы, уютно устроились по эту сторону стены. Помогаете мужчинам, погрязшим в невежестве на той стороне. А еще держите их в узде. Так?
— Так. В основном. Помимо всего прочего.
— Можно спросить, чем они за это расплачиваются?
— Сказать по правде, сущей ерундой. Свежим мясом от кочевников. Ведь фундаменталисты не только не желают торговать напрямую — они якобы не верят в само наше существование, хотя на самом деле все знают и мечтают сжить нас со свету. Еще мужчины время от времени пополняют криогенный банк спермы… Ну и оказывают кое-какие услуги. Мы с ними нянчимся в основном по привычке, а еще ради собственной безопасности, конечно. Если мужчина не догадывается, что мы живем по соседству, он и неприятностей не доставляет. Когда досаждают кочевники, мы науськиваем на них соседей — ведь их хлебом не корми, дай подраться. В целом — взаимовыгодное сотрудничество.
— Что ж, похоже на то. — Я допил вино и наконец ощутил воздействие алкоголя. Все лучше, чем боль от ссадин и ушибов. Надо бы ребра проверить — целы ли? Впрочем, успеется. Сейчас гораздо интереснее драматический конфликт культур, разворачивающийся передо мной.
— Если не возражаете, еще один-два вопросика, а потом мы отдадимся в руки врачей. Сначала самое главное. Вы упомянули банки спермы. Выходит, вы знакомы с такими понятиями, как «беременность» и «материнство»?
— Конечно! Мы никогда не ставили целью лишить женщин ни гормональных, ни психологических, ни физических прав. Кто желает стать матерью, становится ею. Без всяких проблем.
— Несомненно. И насколько я могу предположить, все они счастливы в окружении прелестных дочерей…
Впервые на моих глазах с лица Маты сошло выражение безмятежного покоя. Она отвела взгляд, взяла бокал, налила вина.
— Наверное, вы устали, — произнесла она наконец. — Давайте поговорим об этом как-нибудь в другой раз.
— Мата! — вмешалась Мадонетта. — Кажется, ты уходишь от разговора. Не следует этого делать. Ты мне так понравилась, и твой народ… Неужели я в вас ошиблась?
— Нет, что ты! — Мата взяла Мадонетту за руки. — Просто мы очень давно не обсуждали эти проблемы… Когда-то мы нашли выход — он показался идеальным. С тех пор кое-кто стал думать иначе, но ничего не меняется…
Мата умолкла и осушила бокал. Она здорово расстроилась. Мне стало неловко, — наверное, зря я так нахраписто… Я зевнул и равнодушно произнес:
— А ведь и верно. Пора отдохнуть и подлечиться.
Мата хмуро покачала головой:
— Нет. Мадонетта права: нельзя закрывать глаза на острейшую проблему. Сейчас около половины плодов — мальчики. Пол будущего ребенка определяется в первые же недели беременности…
Она увидела тревогу на лице Мадонетты и снова отрицательно покачала головой.
— Пожалуйста, не спеши думать плохое, дослушай до конца. Все здоровые женщины благополучно разрешаются от бремени. Мальчики доращиваются в колбовых банках до девятимесячного возраста…
— Колбовые банки? Это что, упражнение в тавтологии?
— Возможно, Джеймс, этот термин вам кажется смешным. Для нас же он означает сверхсовременные искусственные утробы. Должна заметить, в техническом отношении они безупречны. Начисто исключены самопроизвольные выкидыши, неопасны случайные факторы вроде неправильного питания и тому подобного. И через девять месяцев здоровые младенцы мужского пола…
— Вытряхиваются?
— Нет, рождаются. Как только они расстаются с пуповиной, за дело берутся специально обученные мужчины-няньки. Они воспитывают мальчиков и помогают им освоиться в обществе.
— Очень интересно, — признал я, не кривя душой. Следовало воздержаться от нового вопроса, но любопытство взыграло не на шутку и не желало меня слушаться. — Но интереснее всего, какие у мужчин мысли насчет того, откуда берутся дети?
— Почему бы тебе не спросить у них? — холодно осведомилась Мата.
Намек ясен. Интервью подошло к концу.
— Что-то я и в самом деле притомился, — вздохнул я, укладываясь на кушетку. — В этом доме есть врач?
Эти слова разбудили вулкан материнских инстинктов и заботливого внимания. Я не почувствовал укола, от которого провалился в сон. Как и второго, приведшего меня в чувство гораздо позже. Женщины ушли, оставив нас с Мадонеттой наедине. Она держала обеими руками мою пятерню. Неохотно выпустила ее, увидев, как я открываю глаза.
— Проснулся, крепыш Джим? А у меня хорошая новость. Все кости целы. Правда, ссадин — не счесть. Новость получше: их уже лечат. А вот самая замечательная: Стинго неплохо себя чувствует и хочет с тобой повидаться.
— Давай его сюда.
— Секундочку. Пока ты спал, я переговорила с Матой. Она много чего порассказала о здешнем житье-бытье.
— Ты выяснила насчет мальчиков?
— Джим, она в самом деле прекрасный человек. Со мной тут так хорошо обходились, и…