Страница 30 из 102
Глава 11
Чуть холодное на ощупь стекло шара неожиданно ударило меня статикой, вызывая у меня зубной скрежет.
Машинально матюгнулся и, понимая, что ручку-то надо вернуть, выдохнул. Пальцы повторно коснулись стекла, но в этот раз током не ударило. Наоборот, шарик «очухался».
Причудливое свечение, которое зародилось вместе с дымкой в прозрачной сфере, привлекло мое внимание. Оно зародилось, казалось, из какой-то крупицы, и по мере того, как моя рука грела корпус, становилось все больше и больше.
Когда корпус шара начал трещать, решил не испытывать судьбу и отошел на шаг назад. Со стороны казалось, что из-за серого дыма внутри, корпус скоро не выдержит. А мне выставят счет за порчу казенного имущество.
Я ошибся, частично…
Кроваво-красные цифры: 17, которые проявились в шаре, просуществовали не больше трех секунд. Следом зазвучал хлопок, шар треснул, а «показания» изменились на --.
— И как это понимать? — удивленный произошедшим спросил сам себя в слух.
— Ничего не делать. — старческий скрипучий голос, заставил меня съежиться. — Отойди и сделай вид, что не видел первых цифр.
Интонация и тембр были мне знакомы. Та самая злобная старушенция с острющими зубами, с мутным глазом и нереальной силой.
Пропихнула на средний уровень, так еще и сюда за мной пришла?
— До седьмого, значит, сможешь добраться? — я оглянулся на бабульку. — Старая душа-то… дай боже, на третий смогла бы запрыгнуть. А ты, вон, касатик, сильный духом.
Баба Яга — так я прозвал ее про себя, сгорбившись стояла в дверном проеме, зыркая на меня своим мутным глазом. Жуя что-то во рту, начала приближаться. Только напомнило мне это больше типичный западный фильм ужасов. Уж больно быстро она перемещалась.
Когда она встала напротив меня, невольно шагнул назад, чем вызвал ухмылку.
— Не боись, касатик, не прибью.
— Вы… — я замялся, понимая, насколько нелепо мое поведение выглядело, — Кто вы? Зачем помогли мне?
Она еще раз улыбнулась и указала клюкой в сторону выхода:
— Сначала освободи место другому. Потом уже вопросы свои задавать будешь. Захочу — отвечу, не захочу — додумывай сам.
Собственно, на этом я быстрым шагом направился на выход, где меня встретили недовольные взгляды абитуриентов. Но и здесь мне пришлось подзадержаться, ибо сразу после того, как я вышел, в помещение скользнул толстый мужичок с пышными усищами.
Непонятный возглас, который зазвучал за моей спиной, и жест бабуськи заставили меня остановиться.
Вскоре, трое взрослых мужчин на всякий вкус и цвет искренне возмущались, тыкая в меня пальцем. Ректор, который выступал вроде как судьей в этой ситуации, лишь нахмурил брови и внимательно слушал.
Самого разговора я не понял, ибо говорили они почему-то на немецком. Язык фрицев я всегда узнаю, спасибо советским фильмам.
— Дмитрий Юрьевич Воронцов, — окликнул он меня, — Перед тем, как сфера показала прочерки, что-нибудь было?
Вспоминая рекомендацию, честно-честно покачал головой. Отрицая все.
— А цвет тумана⁈ — он искоса посмотрел на Ягу, возможно, затыкая ее.
Немного подумал и решил не врать. Кто знает, может, цвет всегда такой?
— Серый, — спокойно ответил я.
А вот его брови поползли вверх от удивления. Даже толпа за моей спиной ахнула.
«Ворон… Ау!»
Но гордый птыц не отзывался.
«Скажи-ка мне, пернатый друг… что не так с серым цветом в вашем стеклянном мячике?»
Результат был нулевым.
— Могу поздравить тебя с зачислением на первый курс, Воронцов, — голос ректора вернул меня в реальность, — Боевой класс. Принят.
Собственно говоря, на этом все и закончилось. Пузато-усатый в компании высокого седого дрыща повели меня обратно, к фонтану, а там уже…
Там меня сопроводила бабуська. Причмокивая по мере ходьбы, она несла одну и ту же чушь. Которую, пока что, мне не суждено было узнать.
— Главное, что не черный… главное, что не черный.
— О чем это вы⁈
—… главное, что не черный.
Мадам Мамзелькина, а точнее — Антонина Петровна, оказалась той еще душкой. Несмотря на свой могучий возраст аж в сто пятьдесят лет, она оказалась живчиком. И когда она сопроводила меня в одну из башен…
Она неслась по лестнице вверх быстрее меня! Даже не кряхтела! Когда я уже окончательно выдохся.
Конечно, не обошлось без подначивании в сторону моей телесной слабости и не забывала припоминать мне одну «мудрость».
— В крепком теле крепкий дух! А у тебя… как-то не по-человечески.
То, что мне нужно заниматься физическим состоянием организма, я и без нее прекрасно понимал. Но из-за уважения к ее преклонному возрасту решил никак не комментировать. Авось еще обидится, а бабулька она сильная. Магически, по крайней мере.
У самой вершины башни меня ждала старинная картина с изображением какой-то мельницы. Что было самым удивительным, так это движения на рисунке.
Лопасти мельницы реально крутились, рожь колыхалась, а маленький человечек на телеге запряженной каким-то ослом двигался вперед-назад.
От разглядывания меня отвлекла бабка.
— Здесь находится переход в мужское общежитие. Отныне ты — житель нулевого уровня, студент академии и мой подопечный. — и тут она представилась еще раз. — Запомни раз и навсегда. Я, Антонина Петровна Мамзелькина, преподаватель боевых-магических искусств и доцент кафедры магической силы.
Я это запомню, но все еще не понял одного. Почему мой старик хотел, чтобы я нашел именно ее⁈ Но она сама ответила на мой вопрос.
— Женечке передай от меня кое-что, — она вытянула сухенькую ручку, в которой костлявыми пальцами держала небольшую коробочку, — Лично в руки. Если проигнорирует, голову отгрызу.
Сомнений в ее словах не было.
«Значит… давняя знакомая?»
Но и тут был ответ.
— Я его просьбу помню. Не дам тебе сгинуть раньше времени, но и не думай, что тебе легче учиться от этого будет. Семь шкур сдеру, всю дурь и пот из тебя выбью. Но если…
Ее веко сузилось, хоть глаз и остался таким же.
— Если я учую от тебя дурман, которым пичкаешь других, или узнаю, что ты торгуешь на территории академии… то я.
Я выставил перед собой руки и замахал ими.
— И в мыслях не было.
Мой ответ ее устроил.
— Спасибо, господе, что душа человеческая попала. Хоть человеком станет…
Так… у меня внезапно вопросы появились к деду. И как понять «хоть человеком станет»? Прошлый же ушел с концами… или нет?
Пока я раздумывал, Баба Яга уже начала уходить.