Страница 2 из 16
– И что же тогда делать? – растерянно произнес приятель Кошкина.
Повисло глубокомысленное молчание как по одну сторону двери, так и по другую. Кире очень хотелось узнать, какое решение примут в столь непростой ситуации (действие разворачивалось на третьем этаже) молодые люди, но ей нужно было торопиться в редакцию.
Глава 2 Первое задание
В редакции царила тишина и, конечно же, холод. По поводу холода добавить уже нечего, а вот, что касается редакционной тишины, то у нее тоже имелось свое объяснение: вчера после шумного разговора с главным редактором «Болотинские вести» покинул один из ее сотрудников – Семен Смородинов. Главный редактор газеты Галатрея Марковна Енютина до этого неоднократно указывала Семену на то, что он с завидным постоянством уклоняется от разработанной ею стратегии, переча при этом главному редактору чуть ли не по каждому поводу.
Галатрея Марковна, женщина с волосами, выкрашенными в сиреневый цвет, отчего за глаза ее в городе звали Мальвиной, была редактором в третьем поколении, и это, как она искренне полагала, давало ей пожизненное право на «Болотинские вести». Столь незамысловатое название газета носила последние двадцать пять лет, а до этого в течение почти полувека она была известна Болотинску и всем его окрестным деревням и селам как «Дорога к коммунизму». Но прошлые времена давно канули в Лету, дорога так и не была построена, и Галатрея Марковна, оказавшись за доставшимся ей по наследству штурвалом, уверенной рукой опытного капитана повела свой корабль, неуклонно следуя старым, проверенным временем редакционным маршрутом. Передовица, как и прежде, посвящалась важным административным событиям, происходившим в городе. Вторая и третья страницы отводились под рубрики «Взгляд на село» и «Чем живет горожанин». На четвертой полосе печатались объявления, реклама, кроссворды и прочая «дребедень», как презрительно отзывался об этом газетном материале Семен Смородинов.
Конечно, нельзя утверждать, что за истекшие со дня отказа от построения коммунизма годы газета совсем не претерпела никаких изменений. Наоборот, она вместе со страной пережила все те суровые бури и штормы, которые выпали на ее долю: ей тоже не раз в девяностые годы угрожало исчезновение, ей также пришлось пойти на немалые жертвы – уменьшить своё пространство, то есть размер и количество страниц, а затем и число сотрудников и подписчиков (в связи с интенсивной убылью последних по естественным и не очень естественным причинам). И все же, несмотря на смену названия и изрядное уменьшение, как в объеме, так и в тираже, этому единственному в городе печатному изданию удалось удержаться на плаву. Заслугу в этом Галатрея Марковна приписывала исключительно своим способностям и талантам.
Правда, и нынче имелись некоторые нюансы, затруднявшие деятельность «Болотинских вестей»: например, газета не могла похвастаться стабильностью своего кадрового состава. В ней наблюдалась сильная текучка. Это было связано с тем, что в самые трудные для нее годы газету покинули почти все опытные журналисты: кто-то подался на телевидение, кому-то пришла в голову мысль заняться собственным бизнесом, а кого-то жизненные обстоятельства вынудили отправиться на поиски счастья в более крупные города. Поэтому за минувший период в должности корреспондентов «Болотинских вестей» побывали те граждане, кто по ряду причин лишился предыдущего места работы: инженер по технике обработки древесины, уволенный из милиции старший лейтенант (следует, однако, отметить, что уволен он был исключительно по собственному желанию), воспитательница детского сада, закрывшегося из-за резкого сокращения числа воспитанников, а также продавец книжного магазина, переставшего существовать, как и детский сад. Но по совсем иной причине. И все же порой в газету приходили и те, кто имел непосредственное отношение к столь замечательной и важной профессии, как журналист. В их числе оказался и Семен Смородинов, продержавшийся в газете шесть лет. Однако его взгляды на информационную политику существенно отличались от взглядов его работодателя, то есть Галатреи Марковны Енютиной.
«Целый номер отдается советам по ведению домашнего хозяйства или перечню платных услуг, которые предоставляет прачечная! Но ведь это же никуда не годится! Вы понимаете, что так больше нельзя? У нас нет аналитических статей! Нет острых дискуссий, полемики! По-настоящему не ведется работа с читателями! Молодежь нашу газету не читает, а если и читает, то только затем, чтобы узнать, что идет в болотинском кинотеатре! А старики нас выписывают только потому, что мы печатаем программу!» – не раз гневно восклицал Семен, выкрикивая свои обвинения, словно выстреливая снаряды из пушки по никак не сдающейся крепости, и всякий раз получал неизменный ответ: «Вы никак не хотите меня понять! – укоризненно качая головой, произносила Галатрея Марковна. – В наши дни простому человеку и без нас с вами, Семен Сергеевич, хватает жестокости и агрессии. Ведь нынче даже «Прогноз погоды» на телевидении напоминает сводки с места боев. Так зачем же еще увеличивать людские страхи и опасения? Наша газета, попадая в дом обыкновенного читателя, должна излучать добро, даря тепло и надежду. Людям так необходимы эти простые вещи! Нет, мы просто обязаны давать нашим подписчикам хоть какую-то уверенность в завтрашнем дне».
В общем, Семен Смородинов ушел, так и не добившись решительных перемен от Галатреи Марковны и громко хлопнув при этом входной дверью, посаженную на столь тугую пружину, что всякий входящий нередко оказывался под угрозой быть ударенным этой дверью по своему мягкому месту. На прощание Семен пожелал всяческих благ оставшимся сотрудникам. Теперь после его ухода коллектив редакции состоял ровно из четырех человек: самой Галатреи Марковны, бухгалтера Анны Антоновны, семидесятилетней старушки с мелкими кудряшками на голове, фотографа Пети, невысокого худощавого шатена, по совместительству исполнявшего обязанности водителя, и нашей героини, корректора Киры Кузьминой.
После столь громкого ухода Смородинова Галатрея Марковна второй день приходила в себя, запершись в своем кабинете. Петя скрывался в комнате, которую все по старинке называли фотолабораторией, Анна Антоновна безучастно щелкала счетами, а Кира, закутавшись в теплый шерстяной платок, одолженный у бабушки, читала сводку, полученную из городской администрации, в которой сообщалось о новых назначениях в Болотинске: директором стадиона «Луч» был утвержден Бурятин И. Г., к руководству узлом технической эксплуатации на днях должен был приступить Черных А.П., заместителем главы администрации по жилищно-коммунальному хозяйству становился Грачев Н.С. Руководство города выражало надежду на то, что новые назначенцы успешно справятся с возложенными на них обязанностями в столь непростых для сегодняшнего времени условиях.
Покончив со сводкой, Кира нашла себе развлечение в том, что стала выискивать в предыдущем газетном номере, посвященном выборам в городской совет, необычные, на ее взгляд, инициалы кандидатов в избирательные комиссии, как-то: Кобелев Марлен Иванович или Ананасова Лолита Вячеславовна. Кира так увлеклась этим занятием, что не сразу обратила внимания на то, что кто-то подошел к ее столу и присел на стул.
– Простите, – сказала Кира, после того как ее окликнула Анна Антоновна, все еще не в силах оторваться от очередного обнаруженного ею экстравагантного сочетания имени с отчеством.
– Я тут хочу объявление в газету дать, – произнес незнакомый женский голос.
Кира наконец взяла себя в руки и перевела взгляд от газеты на листок, положенный прямо перед нею рукой, три из пяти пальцев которой были унизаны кольцами с большими камнями красного, желтого и зеленого цвета. На листке кривыми печатными буквами было написано, что через неделю в городе открывается кафе под названием «Таверна» и что это кафе будет работать ежедневно с десяти утра до десяти часов вечера.
– Простите, – снова сказала Кира, пробежав глазами объявление, – вы хотите открыть кафе или таверну?