Подчини меня нежно

– Пожалуйста, не выгоняйте меня, – тихо попросила я. – Мне нравится играть с вами. Я не нарочно.

– Уже лучше. На колени, – приказал он, и я мгновенно сползла с кровати на пол к его ногам.

Он отдал еще несколько приказов: выпрямить спину, положить руки ладонями вверх, развести ноги пошире. Мои щеки начали гореть.

– Я пока не собирался тебя выгонять. Так что, у тебя есть идеи, какое наказание может полагаться за неподчинение?

Я покачала головой и тихо ответила «Нет, мастер».

– Если бы ты была более опытной, – сказал тогда он, присаживаясь на корточки рядом и опустив голос почти до шепота, – ты бы проползла по всей барной стойке голой, перед несколькими доминантами. И я бы дал им право подгонять шлепками, как им вздумается.

Содрогнувшись, я сглотнула. Мне до конца не верилось в то, что он действительно сделал бы такое за такой мелкий, на мой взгляд, проступок, но картинка получилась яркой и пугающей.

В тот момент, когда он открыл рот, чтобы добавить что-то, в дверь постучали, и Макс быстро выпрямился, чтобы открыть ее.

– Глаза в пол, нижняя, – сказал он, когда я невольно подняла голову.

Кто-то принес нам напитки и тихо удалился. Дверь снова закрылась, и я получила стакан воды вместе с небольшой передышкой. Но теперь я просто не могла остановить сердце и свое воображение: как меня накажут? Что может послужить достойной заменой для той кары, которую он только что описал?

Стоило мне отдать ему стакан, как он снова оказался рядом на корточках.

– Все это я рассказал лишь для того, чтобы ты понимала, как сильно провинилась, – негромко пояснил он. – Ты не можешь не подчиняться мне на публике. Совсем.

– Но, мастер, мне было слишком страшно бить человека плетью. Что, если я бы поранила его?

– Я не дал бы тебе нанести ни единого удара, бестолковая нижняя, – ледяным голосом возразил он. – Это было просто испытание на покорность. Ты его провалила. Подумай об этом, пока я буду наказывать тебя.

Мой рот пересох. О боже. Только теперь до меня начало доходить, что на самом деле произошло. Он не просто устроил спектакль для публики, а действительно серьезно к этому относился с самого начала.

– Да, похоже, теперь ты все правильно поняла, – удовлетворенно сказал он, заглянув мне в лицо, и выпрямился, глядя сверху вниз. – Ложись на кровать, на спину.

Послушно выполнив этот приказ, я с тревогой смотрела, как он обходит кровать, берет цепи, прикрепленные к изголовью, и… сковывает мое запястье холодным наручником, а затем – и другую.

Теперь, когда он стоял надо мной, глядя снизу вверх, я почувствовала себя гораздо более беззащитной. Живот сжался. Чем больше я смотрела в его глаза и замечала пляшущих там демонов, тем больше веселый игровой настрой покидал меня, уступая место откровенной опаске.

– Вы не скажете, что собираетесь делать со мной, мастер? – спросила я. В этот момент меня охватил приступ легкой паники. Я лежала обнаженной и беззащитной перед ним, стоящим у кровати полностью одетым.

– Не-а, – ответил он невозмутимо и поднял глаза к потолку. А через пару секунд потянулся за еще одной цепью, которая была прикреплена к потолку прямо над кроватью.

– Давай ногу, нижняя, – скомандовал Макс, требовательно протянув ладонь.

– Ногу?

Вместо того, чтобы выполнить приказ, я инстинктивно сжала бедра.

– Нижняя, – угрожающие понизил голос мой господин.

– Я просто хочу узнать, что ты… вы…

Вместо ответа Макс положил ладонь на мое плечо и повернул на бок и сразу так хлестко шлепнул по попе, что у меня вырвался крик.

– Еще? – спросил он невозмутимо, словно ничего не слышал и не понимал, насколько сделал больно. Это было слишком для меня.

– Не надо… – быстро попросила я, невольно сжимаясь.

– Ногу, саба, – повторил Макс, снова повернув меня на спину.

Уставив на него возмущенный взгляд, я протянула лодыжку, но всем видом показывала, что это перебор. Но по его лицу вообще не было заметно, что ему есть дело до моих чувств.

Макс пристегнул мою щиколотку кожаным браслетом к цепи и потянул, поднимая так, что моя нога теперь была задрана под прямым углом вверх. Затем не спеша обошел кровать, не спуская с меня пристального взгляда.

– Вторую, – чуть тише сказал он, снова протягивая ладонь.

Слегка раздув ноздри, я подняла вторую ногу, едва удерживаясь от соблазна сопроводить это движение хорошим пинком, но не осмелилась. Пристегнув обе мои ноги, Макс осмотрел мизансцену и еще немного подтянул цепи так, что мои лодыжки отъехали чуть дальше на меня. Но прежде, чем это стало бы слишком дискомфортным, остановился.

– Так что ты там говорила про анальные проникновения? – уточнил он так, как если бы мы только что прервали этот разговор.

– О-о-о, нет, – выдохнула я, округлив глаза.

– Я помню другое, – покачал он головой. – И скажи сразу, как ты думаешь, сколько ударов по попке заработала за вранье и отказы подчиняться, которых с каждой минутой становится все больше?

– Я не знаю.

Мой голос сел от возбуждения. С телом творилось что-то невероятное. Я ощущала беспомощность, тревогу, но это вызывало такое сильное возбуждение, какого прежде я никогда не испытывала даже от очень долгих эротических прелюдий. Разве что – от собственных фантазий.

– Начнем с пятнадцати, – кивнул Макс так, словно именно это я и предложила. – И я хочу, чтобы ты все это время думала о том, как исправить свое поведение.

Я тревожно следила за ним и зажмурилась, когда Макс сделал пару шагов, но тут же поняла, что он отходит от кровати. Мои глаза округлились, а дыхание застыло на губах, когда он подошел к стойке с различными девайсами и уверенно взял один из них.

– О, нет! – тихонько пискнула я, когда поняла, чем именно он собирается меня пороть. Это была кожаная плеть с двумя плоскими хвостами – по виду, как змеиный язык. И попа заболела, как только я ее увидела. Это будет слишком больно, я не выдержу, мелькнуло в голове.

– Это наказание, малыш. Оно не должно быть приятным, – спокойно возразил Макс, подходя ко мне. – Стоп-слова при тебе, не забыла?

Стоп-слова, точно. О боже.

– Да, мастер, – выдохнула я.

– У тебя красивая попа, – мягко сказал он, словно немного смилостивившись. – Но очень наглая.

Первый удар полоснул ягодицы почти сразу, мой рот сам собой приоткрылся, выпустив жалобный крик наружу. Второй был чуть послабее, и это успокоило.

– Еще восемь. Скажи, что сожалеешь о том, что натворила.

– Я сожалею, – умоляюще выпалила я, чувствуя, как глаза становятся влажными. От третьего удара я снова жалобно застонала, дернувшись, остро чувствуя свою беспомощность. Мои ноги задраны вверх, руки прикованы за головой, попа максимально открыта для порки – ужасно унизительная позиция.

К седьмому удару по моему лицу потекли слезы от боли и обиды. Но почему-то даже в голову не приходило сказать стоп-слово. Это была какая-то сладкая боль, и даже унижение было сладким. И, конечно, возбуждало.

– Знаешь, что я сейчас делаю? – спросил он после моего нового громкого крика боли.

Подняв удивленный взгляд, я еле дышала от обилия эмоций. До меня с трудом доходил смысл его слов, и что он хочет услышать в ответ, было непонятно.

– Я учу тебя, потому что ты просила поучить. Помнишь ту наглую девчонку, которая шантажировала меня три часа назад в машине?

Зажмурившись, я всхлипнула:

– Простите меня, мастер.

Неужели это было всего три часа назад? Как же это было давно. И как нелепо с моей стороны было дразнить такого человека. Мне и в голову не приходило, что будет так больно… и что мне это так понравится.

– Думаешь, это сильная боль? – усмехнулся он, словно читая мои мысли и тихо засмеялся в ответ на мой новый испуганный взгляд. – Это обычная воспитательная порка для непослушной сабы-новичка. Она пойдет тебе на пользу.

– Вы…

Снова разозлившись, я потеряла голову и захотела сказать ему какую-нибудь гадость, но тут плеть снова хлестнула по попе, и вместо этого я заорала. А потом сразу еще раз, когда он догнал первый удар вторым.