Подчини меня нежно

Ярко выраженные скулы, хотя в целом лицо скорее широкое. Темные яркие глаза под очень густыми бровями, полные губы, твердая линия рта. Да, парень определенно попадал в мой вкус. Интересно, как ему моя внешность? Подходит ли моя одежда для клуба? Колготки – определенно нет, это мы уже выяснили. А как насчет юбки и блузки?

Когда через пару минут машина остановилась возле жилого дома, я удивленно посмотрела на него.

– Приехали, вылезай, – мягко сказал он, отстегнув мой ремень.

Уже? Я и не предполагала, что в моем районе есть какие-то клубы. Выскочив на улицу без пальто, я открыла заднюю дверь и мгновенно закуталась, но все же успела замерзнуть – и меня стало колотить.

– Иди сюда, – позвал он, обходя машину. Я сделала один шаг и попала в неожиданно теплые успокаивающие объятия.

– Если ты передумала, это ничего страшного, – сказал он в мою макушку. – Просто скажи.

– Я не передумала, – пробормотала я куда-то в район его груди, обтянутой черной футболкой.

– Уверена? – на этот раз он обхватил мою голову обеими ладонями и запрокинул лицо, заглядывая в глаза.

– Да.

– Да, господин. И это последнее предупреждение, саба.

– Да, господин, – быстро поправилась я. Во рту опять пересохло от его взгляда, внизу живота стало тянуть.

– Идем.

Он взял меня за руку, и мы быстро пересекли двор, а потом я спустилась за ним в какой-то подвал. Дверь без опознавательных знаков открылась после однократного звонка, и мы попали в полутемный предбанник, где скучали два охранника такого размера, словно их взяли на работу прямо с конкурса гигантов после того, как эти двое не поделили первое место.

– Добрый вечер, мастер, – почти хором произнесли оба, и тут мне стало не по себе – я очутилась в странном зазеркалье. Мой спутник сбросил куртку в руки одного из них, а затем быстро развязал мое пальто и критическим взглядом прошелся по мне сверху вниз.

– Миш, принеси девушке платье, – сказал он, едва повернув голову, и один из амбалов почти сразу исчез.

В этот момент мне пришло в голову, что я до сих пор не знаю его имени. А он – моего.

– Как тебя зовут? – тихо спросила я.

– Нет, саба, на «вы», – качнул он головой, снисходительно глядя сверху вниз.

– Как вас зовут, господин? – спросила я, не удержав улыбку.

– Макс. И это справочная информация, тебе нельзя называть меня по имени – только господин или мастер. Твое имя?

– Лиза, – сказала я, следя глазами за вернувшимся охранником Мишей с какой-то крошечной красной тряпочкой в руках.

– Хорошо, Лиза. Надень это платье, раздевалка там, – скомандовал мой новоиспеченный господин, протянув мне шелковую тряпочку.

– Это платье? – изумленно переспросила я, встряхивая его в руках. Выглядел наряд так, словно предназначался маленькой девочке – по размеру. Но разглядев его внимательнее, я поняла, что ничего детского в нем определенно нет.

– Саба. Если ты сейчас же не пойдешь в раздевалку, то переодеваться будешь здесь, – поторопил меня Макс.

– Ладно, ладно. Уже и спросить ни о чем нельзя, – пробурчала я, пытаясь за напускным нахальством скрыть растущие опасения и неловкость, и поспешила выполнить приказ.

Раздевалка, в которую я попала, оказалась очень просторной, со множеством зеркал и шкафчиков – выбрав открытый, я бросила внутрь сумку и стала снимать свою одежду.

Платье из легкой тянущейся ткани, выданное мне Максом, облепило как перчатка, и сразу стало понятно, что лифчик придется снять – впрочем, у груди была минимальная поддержка, но вырез такой низкий, что я всерьез опасалась оказаться обнаженной при каком-нибудь неосторожном движении. Хорошая новость заключалась в том, что моя фигура смотрелась в нем очень неплохо, прическа тоже в целом была в порядке после всех приключений и даже косметика не слишком размазалась – осталось лишь слегка подкрасить губы перед тем, как убрать сумку в шкафчик.

Но вот мои бедра были прикрыты лишь самую малость, и это пугало уже всерьез – наклоняться нельзя совсем. Садиться, получается, тоже. Или надо снова надевать трусики. Можно так сделать или нельзя?

Удачно, что накануне я сделала полную эпиляцию, мелькнуло в голове – но все же некоторое количество волос в одном-единственном месте, за исключением головы, осталось. И эту прическу я никому, кроме партнера, показывать не планировала.

Снова посмотрев в зеркало, я поняла, что просто не смогу выйти в этом красном носовом платке без трусов, и решительно достала их из сумки – черные и кружевные, они в принципе неплохо подходили к платьицу, и я даже успокоилась, когда надела их. А вот обувь не подходила к нему совсем. И, стоило мне подумать об этом, как взгляд нашел ответ, напечатанный мелкими буквами прямо на зеркале, в которое я смотрелась:

«На входе в клуб приняты следующие тарифы, – гласило объявление, – Выйти из раздевалки в надлежащей обуви (туфли, шпилька) – пять шлепков от секьюрити. Выйти из раздевалки в ненадлежащей обуви – десять шлепков, плюс наказание от дома на его усмотрение. Выйти из раздевалки в трусиках – пять шлепков от секьюрити. Другое нижнее белье – предоставление тела секьюрити на 5 минут без ограничений или минет».

Судорожно сглотнув, я перевела взгляд на собственное отражение в зеркале и поняла, что выгляжу реально перепуганной. Итак, мои трусики стоили порки. Но вот так сразу, да еще от одного из этих амбалов? Хочу ли я такого рода развлечений при входе?

С другой стороны, идти в клуб полуголой хотелось еще меньше… я впала в замешательство и застыла перед зеркалом, испытывая постыдно сильное желание сбежать. Если бы в раздевалке было окно – возможно, я полезла бы в него через минуту, невзирая на сексуальное притяжение к новому знакомому.

– Нижняя, я долго буду ждать? – внезапно вопросил уже знакомый голос, и я вздрогнула всем телом, оборачиваясь к Максу. Оказалось, пока я сверлила взглядом стену в надежде прорубить окно, он открыл дверь в раздевалку и стоял теперь в проходе. Его строгий взгляд скользнул по моему телу и смягчился, вернувшись к лицу:

– Оставь трусики на первый раз, если боишься. Идем.

– Спасибо, – тихо сказала я, босиком выходя наружу. Как мало, оказывается, человеку надо для счастья – всего лишь остаться в трусах в нужном месте.

Внутри оказалось очень тепло, даже немного душно – и людно. Лишь только взглянув вокруг, я сразу же поймала на себе заинтересованные взгляды полуголых мужчин в кожаных брюках – и невольно шарахнулась к Максу, будто хотела на него залезть.

– Тихо, не бойся. Ты со мной, – сказал он, потрепав меня по волосам и, крепко держа за руку, повел через весь зал к барной стойке.

Люди не толпились, но собирались в небольшие кучки вокруг станков, крестов и прочих мест для проведения сцен. Всего в огромном зале их было около десятка, и почти все были заняты. Все это выглядело как несколько параллельных спектаклей с небольшим количеством зрителей у каждого – полуголых женщин и мужчин, раскрашенных и разодетых в такие эротические костюмы, на фоне которых мое красное платье казалось почти пуританским: некоторые женщины, например, носили платья с круглыми вырезами под обнаженную грудь или прозрачные накидки на абсолютно обнаженное тело.

– Садись, – шепнул мне Макс и сделал знак бармену, – Дим, сделай что-нибудь легонькое с виски для моей сабы.

– Но я не пью, – встрепенулась я, только в этот момент очнувшись от шока, вызванного созерцанием местных обитателей. Но, как ни странно, начала даже успокаиваться, теперь уже не чувствуя себя такой уж обнаженной – надо признать, если сидишь среди толпы обнаженных людей, даже в одних трусиках и носовом платке ощущаешь себя как в доспехах.

– В этот раз тебе немного надо, – сказал он, глядя прямо в глаза, и я порозовела, вновь опуская их. Какое-то время мои уши привыкали к шуму – смеси громкой трансовой музыки в зале, свисту плетей, шлепков и громких стонов. От духоты и смущения я сразу стала краснеть, не зная, куда деть себя и свой взгляд.

– Мастер и господин – это одно и то же? – спросила я, чтобы хоть как-то скрыть свое смущение за непринужденным, как мне тогда казалось, разговором.