Накажи себя мной

Снова взглянув в сторону Лизы и Макса, она слегка вздрогнула и на секунду зажмурилась от очередного сильного шлепка. Ее пальцы непроизвольно сжались – пришлось сдерживать себя, чтобы не броситься подруге на помощь, напомнить себе, что это игра. Игра. Игра. О нет, он же слишком больно ее шлепает! Она снова перевела взгляд, теперь уже умоляющий, на дома, стоявшего рядом: ей хотелось попросить его остановить Макса. Видно же, что он чересчур сильно наказывает свою нижнюю, какой бы ни была провинность. Но Ник продолжал наблюдать за жесткими шлепками без всякого выражения:

– Лиза неуважительно высказалась о мастере. Не рекомендую тебе повторять ее ошибок, – вскользь бросил он и, шагнув в сторону, открыл перед ней дверь, ведущую в клуб.

Глава 3

Лишь только они шагнули внутрь, как Томе стало жарко. Внутри безраздельно властвовали две бессменные царицы подземных обителей разврата: темнота и духота. Впрочем, сверху сияли разноцветные лампы, сверкающие вразнобой как на дискотеке, и иногда даже слепили глаза. В уши ударила довольно громкая специфическая музыка – словно плеск в ушах. В сочетании с этим светом она вызвала состояние легкой дезориентации – и поданная рука Ника пришлась тут очень кстати, как и то, что он решил проводить ее до барной стойки.

Когда глаза привыкли, и она, наконец, смогла хорошенько осмотреться по сторонам, то брови полезли на лоб: полуголые люди играли здесь где ни попадя, на каждом шагу. Прямо у бара какой-то дом ласкал свою девушку – совсем рядом с тем высоким красным стулом, на который Ник предложил ей сесть. Чуть поодаль две домины пороли ремнями одну несчастную, растянутую на кресте. Туда Тома не решалась бросить больше ни единого взгляда.

– Не бойся. Твой дом подойдет через минуту, я пока посижу с тобой, – негромко сказал Ник, наклонившись к уху.

Он непринужденно разместился на соседнем барном стуле и прижался одним коленом к ее, но словно случайно, явно не пытаясь флиртовать.

Поймав взгляд бармена, Ник тем временем что-то заказал для них обоих, и почти сразу перед Томой материализовался объемистый бокал.

– Пей, – приказал зеленоглазый мастер, уставившись прямо на нее, и Тома, сама не понимая почему, послушно поднесла бокал к губам. Виски… что-то крепкое. От первого же глотка у нее глаза на лоб полезли, и она закашлялась.

– Пей еще. Тебе надо, – безжалостно повторил Ник, стоило ей поставить бокал на стойку.

– Это слишком крепко.

– Саба. Учись слушаться, – безапелляционно скомандовал он, отпивая из своего бокала. А другой рукой подвинул ее напиток к ней.

– Я не ваша нижняя, – опрометчиво выпалила Тома.

От его единственного взгляда мельком она поняла, что ошиблась, не подумав хорошенько перед тем, как ответить. Мгновенно испугавшись, она отвела глаза и в отчаянии схватилась за бокал. Трудно было описать этот взгляд, на который она напоролась. Недоумение в зеленых глазах дома сочеталось с каким-то космическим холодом и затаенной угрозой. В этом взгляде таилась не абстрактная злость, а вполне конкретные наказания, которые он уже, казалось, перебирал мысленно, решая, какого из них она заслуживает.

– На первый раз прощена, – медленно проговорил он, не спуская с нее глаз, когда Тома снова поставила бокал, теперь уже наполовину допитый, на полированную поверхность стойки. – И то лишь потому, что выпила.

Тома сглотнула и хотела извиниться за нарушение правил, но была слишком смущена и промедлила, а Ник тем временем уже поднял взгляд, улыбнулся кому-то и встал:

– А вот и Миша. Приятной игры, нижняя.

Он исчез почти мгновенно, а на его месте появился такой мужчина, что Тому, едва успевшую остыть и привыкнуть к температуре воздуха внутри клуба, снова бросило в пот. Вот это был тип, который ей нравился: крупный, яркий внешне, с выразительными чертами лица и умными серыми глазами. Также одет в темные брюки и светлую рубашку, расстегнутую на две пуговицы, но совершенно другого вида: эти вещи выглядели просто качественными и удобными, не кричащими о баснословной стоимости в глаза каждому случайному встречному. Не модник – просто уверенный в себе ухоженный взрослый мужчина, которому незачем пускать окружающим пыль в глаза.

Рукава закатаны – она обратила внимание на красивые руки с длинными крупными пальцами, когда он молча взял ее бокал и понюхал без всякого выражения, а затем уверенно отодвинул подальше, безапелляционно объявляя:

– Тебе достаточно. Хочешь воды?

– Нет… эээм… Михаил?

– Мастер.

Он сел, прижал колено к внутренней стороне ее бедра:

– Как тебя называть? Тома подойдет?

– Да, – она просияла, помимо воли. Этому мужчине улыбаться было легко. Он тоже улыбался – совсем немного, только краешками глаз, но даже это очень успокаивало после бесстрастного выражения лица Ника. И горячее колено этого мужчины тоже ей почему-то нравилось больше. И запах… черт… она покраснела, когда их глаза снова встретились – и смущенно отвела взгляд.

Он поймал пальцами ее подбородок, без малейшего нажима приподнял:

– Посмотри на меня. Спокойно. Вот так.

– Я нервничаю.

– Я вижу.

Тома неожиданно засмеялась, глядя в улыбающиеся – теперь еще более явно – глаза. Он был такой спокойный и такой немногословный, словно представлял собой полную и совершенную противоположность нервному, дерганому Роме, который напугал ее до чертиков. И от этого умиротворения Тома успокоилась сама – после взрыва смеха ее словно отпустило.

– Хорошо. Ты красивая. Я тебе нравлюсь внешне?

– Да.

– Да, мастер.

– Да, мастер, – послушно повторила Тома и задержала вдох.

Михаил наклонился, и она инстинктивно отодвинулась, но его загорелые пальцы лишь подняли выпавший из кармана блестящий квадратик. Презерватив. Она прикрыла глаза и снова смутилась, словно подросток.

– Поговори со мной. Расскажи, что чувствуешь здесь, – потребовал он, на секунду задержав взгляд в глаза.

– Эмм.

– Ты впервые в клубе? – негромко уточнил дом после долгой паузы, настойчиво, но мягко принуждая ее разговаривать.

– В рабочие часы – да, – кивнула она, снова отводя взгляд, останавливая его на крепком мускулистом бедре, затянутом в черную ткань брюк.

– Посмотри по сторонам.

– Я не могу. Там ужасно.

Тома покраснела и закрыла лицо руками, снова засмеявшись. В какую сторону бы она ни посмотрела – везде были полуголые тела в непристойных позах. И даже полностью голые. Ей хотелось найти выключатель, чтобы убрать свет во всем зале разом или зажмуриться и выбираться по стеночке.

– Настолько смущает публичность? Даже когда просто смотришь? – удивленно спросил Михаил и слегка отстранился – но лишь для того, чтобы разглядеть ее еще внимательнее.

– Да. Меня это шокирует. Я не…

Тома открыла лицо, и ей на секунду показалось, что он протянул руку к ее груди. Тогда она заметно вздрогнула, и по его губам скользнула ироничная улыбка:

– Давай переместимся в другую часть зала. Пойдем, малыш.

Он положил тяжелую огромную руку на ее голое плечо, и когда они встали, Тома ощутила себя малышом в полном смысле слова – дом возвышался над ней на две головы и был едва ли не втрое шире.

Тем не менее, его ладонь не давила, а пальцы нежно погладили по плечу и шее, пока они шли – успокаивающе. По телу разлилось тепло, и что-то отозвалось в животе, когда он подцепил тоненькую лямочку платья и хулиганским образом стянул ее на плечо.

– Иди сюда, – сказал он и усадил ее на глубокий мягкий белый диван рядом с собой… очень близко, даже слишком.

Теперь они находились в почти уединенном месте – в зоне, отгороженной диванами почти в самом углу. Напротив лишь еще один незанятый диван, а они сидят спиной к залу, вне поля зрения большинства посетителей клуба.

– Так легче?

– Да, намного, – выдохнула Тома и покраснела, когда он провел пальцем по ее груди и остановил подушечку прямо на соске:

– Нравится легкая боль? – еле слышно спросил мастер.