Страница 23 из 49
Пошатнувшись, точно от удара, я посмотрел на Демидова.
– Ты это серьёзно?
– Да, вполне, – воодушевился он. – Я устал играть в карателя. Наше братство не должно нести вред. Смертельные игры должны стать безобидными. Как насчёт салочек? А быть может, классики? Куда лучше, чем пичкать людей наркотой.
Я не сводил с него глаз. Губы блондина задрожали. Не сумев сдержаться, он разразился громким смехом.
– До чего же ты наивный! – от смеха у безумца потекли слёзы. – Классический болванчик, не иначе! Видел бы ты свою рожу! Жаль, не успел её заснять!
А ведь и правда, на мгновение я хотел ему поверить. Поверить тому, кто знает толк в фальши. В этом деле он обошёл самого Дьявола.
– Ты нарываешься, Вова, – процедил я сквозь зубы.
– Правда? Если это так, то как охарактеризуешь поступок Альфы? – Он посмотрел мне за спину и кивнул, отчего я обернулся. Андрей держал руку Арины и жадно прикладывал её к своим губам. Он отвёл её к костру, наверняка добавляя моменту романтики. – Разве это прописано в наших правилах? Едва ли.
Поляна вмиг опустела. Я видел только их. Объятые светом пламени, они чудились мне счастливыми. Во мне же разгоралась агония. Каждый раз, когда контакт с Ариной был для Рогова чем-то земным, для меня же оставалось запретным. Я был на грани того, чтобы переломать каждый его палец, что касался девушки.
– Сам знаешь, что весь театр затеян неспроста. Костёр – всего лишь пьеса, – продолжал нашёптывать Вова. – Постановка Альфы для одного зрителя. Для тебя, Ромео. Он так и ждёт, чтобы увести Джульетту за кулисы. А Монтекки настолько слаб, что не способен спасти свою Капулетти.
– Уткнись, Вова…
– Я могу замолчать, а вот тебе не уйти от действительности. Мы оба знаем, что я говорю правду, – слова Демидова эхом разносились в голове. – Самообман – твой самый главный порок. Глотая стекло, ты признаёшь его за сладкую вату. Твои внутренности истерзаны, самооценка стёрта. Разве это стоит того?
Вопреки здравому смыслу, я лишь больше накалялся. Демидов знал, на какую рану подсыпать щёлочи. Он явно мной манипулировал, но сейчас я слышал лишь истину. Горло вовсе сдавило жгутом, когда Рогов раскрыл ладонь и предложил Арине то, что совсем не походило на мармеладного мишку.
– А вот и аскорбинка подъехала… – усмехнулся Вова.
Подскочив с бревна, я ринулся на Рогова. Грубым толчком в грудь, я отбросил его от Арины. Всё случилось так внезапно, что усвоить сделанное попросту не удалось. А вот взгляды присутствующих тут же сделали нас главной мишенью.
Музыка стихла. Голоса превратились в шёпот.
– Бунтуешь? – спросил Рогов, склонив голову набок. Он держался, но мне было заметно, как ярость закипает в его чернильных глазах. – Весьма опрометчиво, Дан.
Своим поступком я провёл черту. Раскрыл последнюю карту. Теперь Рогов точно знал, что подружка мне небезразлична. Но большим грехом было другое – протест на глазах присутствующих. Такое оскорбление Альфа ни за что не простит.
Его пронзительный взгляд рисовал на мне крест.
– Мы уходим, – сказал я, но не ему. Я обратился к Арине, взяв девушку за руку. Так сильно, что наверняка доставил ей боль.
– Даниил? Что происходит? – прошептала она дрожащим голосом.
Мне хотелось её обнять, укрыть собой и спрятать от мерзкого общества. Однако сейчас я выдерживал молчаливую дуэль с Альфой. Главное оружие теперь содрогалось в моих руках. Оно грело душу, но не поражало противника.
– Разве ты не видишь, Рина? – ухмыльнулся Рогов. – Игра начинается.
За нежеланием слушать бредни Рогова, я устремился в лес и потянул Арину за собой. Если игра началась, то я был обязан обозначит её правила.
Сейчас или никогда.
– Куда мы идём? – возмущалась она, пытаясь высвободится из хватки. – Отпусти меня, Даня. Мне больно!
– Заткнись, Филатова, – бросил я, увлекая её за собой в тень.
Глава 23. Даниил
Я ничего не видел перед глазами, только огонь, что шел изнутри и прожигал легкие. Не ослабляя хватки, молча тащил Арину за собой, убирая ветви перед лицом руками. Шаг за шагом мы отдалялись от костра, приближаясь к стенам академии. Но это никак не могло заглушить ярость, бушующую в сердце.
Воспоминания крутились стремительной каруселью, останавливаясь на самых ярких кадрах – на таблетке в руках Андрея. Нет, я доверял Арине и был убежден, что сразу на эту хрень она бы не подписалась, однако и Альфа никогда не сворачивал с выбранного пути. Не сейчас, так позже, но он обязательно бы подсадил ее на наркоту.
Филатова резко дернулась, легкий удар кулачком прилетел мне в плечо.
– Дан, да в конце концов! – закричала она, пришлось остановиться. Зубы свело от злости, я с трудом глотнул кислорода и все же повернулся, прожигая девчонку взглядом. Она тоже злилась, смотрела на меня испуганным зайчиком, явно ожидая объяснений, да только какие тут могут быть объяснения?
Ревность? Бессилие? Желание уберечь от всего мира? Черт! Я и сам не знал, после того поцелуя окончательно потерялся в собственных чувствах.
– Что это было? – прошипела Филатова.
Я едва слышно цокнул, проводя пальцами по подбородку.
– Может, ты объяснишь? – прорычал, сдерживая искры, рвущиеся наружу. – Какого черта ты сидела с ним?
– А почему мне нельзя с ним сидеть?
– Потому что я не разрешаю, понятно? – со сведенными губами процедил, не сводя глаз с Арины. И снова в памяти вспыхнул тот поцелуй, то сладкое ощущение, что опьяняло хуже любого алкоголя. Тело будто ломало – оно изнывало, тянулось к очередной дозе.
– Вот как? – Филатова усмехнулась, но уж больно нервно. Ее грудь ходила ходуном, а губы налились алым цветом. Они притягивали меня, как пламя мотылька, и, черт возьми, с каждой секундой сдерживаться было все сложнее. С одной стороны, дикая злость, ревность, сжатые до боли кулаки, с другой – ее губы. Я стоял на распутье.
– Послушай, Новиков, я тебе не собачка, чтобы подчиняться приказам! Я свободная девушка, и если захочу, буду общаться с любым, повторяю, с любым парнем в этой академии. И твои разрешения мне сто лет не упали, понял!
Арина развернулась, а я вспомнил, как Рогов целовал ее руку, и едва не задохнулся от удушающей ревности. В долю секунды схватил за локоть Филатову, рывком дернув на себя. Ее тонкие пальчики уперлись мне в грудь.
– Нет, не будешь.
– Новиков, ты сдурел? – она начала рыпаться, но я положил ладонь на талию Арине и еще сильней прижал к себе. Мы стояли где-то в лесу, вокруг тишина и темнота, что тянула за собой в глубокую бездну.
Это будет ошибкой. То, что я хочу сделать прямо сейчас – будет ошибкой.
– Думала меня позлить? У тебя это отлично получилось, – прошептал, смотря в янтарные глаза, которые раскраивали душу на части.
– В этом случае я бы поцеловала Андрея.
– Тогда мне бы пришлось набить ему морду, – сглотнув, брезгливо повел плечами. От одной мысли, что они могли бы поцеловаться, что Рогов бы начал по-хозяйски лапать Арину, сделалось невыносимо.
Никогда настолько меня не изводила ревность. Правда, и Филатова с парнями не водилась. Она росла, подобно комнатному цветку: скромная, невинная и недосягаемая. В моей жизни менялись девчонки, одна краше другой, а в ее жизни продолжала царить пустота. Возможно, поэтому я с легкостью свыкся со своими страхами, препятствиями и побегом в закрытую академию. Однако сейчас отчетливо понимал – убежать не получилось.
– Очнись, я – не твоя…
– Моя, – крикнул, не дав ей договорить. И будто черт шепнул на ухо, будто неведомая сила толкнула в шею, заставляя меня наклониться и прильнуть к губам Арины.
Это был прострел, шальная пуля, пролетающая сквозь ребра, а затем возвращающаяся обратно. Я целовал не нежно и не упоительно, наоборот, жадно, неистово, с диким отчаяниям. Казалось, губы Арины – это спасение, свет в бесконечной бездне. В кармане пиликнул телефон, вибрация оповестила о входящем сообщении, но я не отреагировал. Плевать. В этот миг мне было плевать на все, кроме сладкого стона, что сорвался из уст Арины, кроме жара внизу живота и сумасшедшего стука сердца.