Молот Златы

Злата вся уникальная, вся! От макушки до пяток. Волосы потрясающие, густые и темные. Кожа немного смуглая, гладкая и нежная на ощупь. Трогать ее не перетрогать. Маньячу по полной, не могу рук оторвать, хочу везде пройтись. Каждую складку ощутить руками, чтобы все запомнить.

Тяну малышку на себя, замедляюсь с толчками. Просто в ней остаюсь и почти не двигаюсь, плотнее прижимаю. Касаюсь ладонями всего, грудь ласкаю, сжимаю и перекатываю. Задеваю сильно и крепко, но боли не причиняю. Просто хочу, чтобы всю больную страсть, всю ненормальную зависимость поняла. Глажу живот и целую нежную шею одновременно. Собой закутать хочу, запечатываю ее со всех сторон, словно клеймо ставлю.

- Ваня, я сейчас с ума сойду, - стонет, изнемогая в моих руках. А мне того и надо, пусть так все и остается. – Да боже мой, что же ты делаешь… У-м-м-м… Ах!

Тягучими медленными полу-толчками внизу стимулирую, полирую шею и тяну соски. Сам на последней стадии охуевания от ощущений нахожусь, еле живой стою, но она дороже. Мне ее подвести к черте нужно, чтобы также любила, как тогда. Мне это крайне важно, потому что без нее уже не смогу. Я даже трахаю ее без резины, потому что на хер не нужна. Все хочу чувствовать на грани, на острие.

Хочу поцеловать в крайне чувствительную часть шеи. Поднимаю волосы до линии роста и останавливаюсь. Увиденное стирает все сомнения, которые были до этого. Черной тушью набита маленькая татуха:Molotonelove.

Словно заклинание горит. Злата, понимая, что ее рассекретили, тоже замирает, перестает ерзать и смотрит только прямо перед собой. Ладошками упирается в запотевшую стенку кабины и скребет ногтями от напряжения. Так и стоим, пока я не обрушаю серию безумных поцелуев на мою.

На мою!

Взлетаю в невесомость от понимания, что у Златы никуда ничего не делось.

- И я тебя… - Говорю это ей и освобождаю сам себя от цепей и оков. Но на этом не закачиваю. Всю чувствительную способность, которая в резерве есть выкачиваю из тела и рассыпаю на Злату. Крепко прижимаю и вливаю эмоциональным потоком в ухо. - Ты моя луна… мое солнце… мой свет. Моя самая долгожданная победа… Самая высшая награда… Ты моя, Злат… Слышишь? Слышишь? Скажи…

Сам себе не признаюсь, что возобновляю толчки еще и из-за того, чтобы подвинуть ее к тому ответу, который хочу узнать. Тягаю максимально проникновенно и разнежено, обволакиваю кайфом, заматываю в сшибающие покрывала. Сквозь хриплые стоны, слышу два слова.

- Ван лав…

Два коротких слова заражают меня и разносятся по грудачине, шпарят там крутым кипятком и оставаясь глубоко внутри сливаются в капсулу, которая пробуривается прямо в эпицентр сердечной мышцы и застревает. Ни одному хирургу теперь не достать, не вырезать. И не надо, до смерти готов носить в себе эту мембрану. Увеличиваясь в размерах, она сейчас распухает и заполняет все доступное место за ребрами, я почти задыхаюсь от этого ощущения. Но это приятно, нужно и необходимо.

Не знаю, как выразить, что сделать еще, чтобы она поняла до конца. Чем отзеркалить свою одержимую страсть и маниакальную привязанность сейчас? На что подсадить окончательно, чтобы больше ни в чью сторону не смотрела. Мысли рваными ошметками летают, не могут собраться в кучу.

Злата неожиданно соскакивает с члена и поворачивается. Она так смотрит на меня, что сразу же хватаю и припаиваю к своему телу, задираю подбородок и впиваюсь в распухшие губы. Отрывается, скользит по шее, засасывает кожу, оттягивает и лижет. Все, что могу – подставляться и ловить неповторимое удовольствие, которое уже на грани легкой боли воспринимается, настолько все оголено по ощущениям.

Пальчиками ерошит короткие волосы, ведет по щетине на подбородке, шею щекочет. Приятно, хотя на подобной херне раньше не подвисал, а ей все разрешено. Злате все позволено, все можно. Вот только когда ладонью ствол обхватывает и играет, не могу стерпеть, по чувствам словно плетью щелкает.

- Тихо… Не гони… Иди сюда… Прыгай.

Подхватываю ее на руки и выхожу из душа. Вода стекает по нашим телам на пол, пока тащу Злату на кровать. Ей самое место в моих руках, потому что они будто заточены на то, чтобы носить, таскать ее, каждая выемка совпадает. Держу под задницу и пока несу, сжимаю руками ягодицы, не могу остановиться ни на секунду, трогаю бесконечно.

Повиснув на мне, Злата сковывает кольцо ног, прижимается сильнее, тоже не хочет разрываться ни на секунду. Бросаю ее на кровать и, прежде чем нависнуть сверху, раскрываю ноги, раздвигаю на максимум. Безупречная красота, просто идеальная. Такую ебать и ебать без остановки на отдых. Грубо думаю, но с ней по-другому нельзя, слов других нет и не будет. Похоть застилает разум и все остальное. Остается лишь одно – бесконечно врываться и клеймить свою бэйбу.

Держу за раскрытые бедра и дергаю на себя, прямо к члену приставляю. Болезненный хлопок по разгоряченной мокрой плоти, и я внутри. Злата вздрагивает и до белизны закусывает губы, не в силах удержать стон. Но и я не молчу, глухим рыком сопровождаю. Раскатывает обоих на этом гребаном ортопедическом матраце, просто размазывает.

Тяну ее на себя, вколачиваюсь до основания. Понимаю, что возможно больно, ведь второй раз у нас только. Но я не могу сдержаться, просто не в состоянии. Кляну себя на чем свет стоит, но продолжаю трахать ее словно пес, сорвавшийся с цепи. Она меня просто дезориентирует, теряю остатки разума, только на первобытных началах пребываю, толкаюсь, как ошалевший. Очухиваюсь ненадолго, смотрю на реакции, вроде бы не морщится, не отползает назад, а наоборот. И срываюсь снова. Надо сказать ей…

- Злат, смотри на меня, - нахожу момент между нашим полетом. – О тебе все… - вхожу в нее до конца и замираю. – Я тебя люблю. И ты меня тоже люби, - выпаливаю на одном дыхании и жду ответа.

Злата почему-то морщится и в то же мгновение, крепко обнимает и утыкается в шею. Обжигает горячим, льется по коже и стекает. Меня закорачивает и окатывает острой чувствительной жалостью, зачем она плачет? Она же плачет! Сильнее прижимаю и одновременно пытаюсь посмотреть в лицо своей ненаглядной. Страсть необузданная, в душе ураган, как же выстоять под ним не свалиться.

Оставаясь в ней, целую Злату и уговариваю посмотреть на меня. Никогда не думал, что у меня в арсенале бесконечный запас терпения и сшибающей нежности. Лью на малышку все потоком не останавливаясь. Мне так важно, чтобы она все знала про меня, что чувствую к ней теперь.

Она смотрит. Смотрит.

Вот кто меня победит на ринге за пять сек, вот кто повергнет меня без особых действий. Вот кто оправит в нокаут сразу же. Ее глаза губят меня, и я понимаю, что сделаю все на свете, чтобы не попросила. Убью за нее, прыгну в пропасть, взлечу в небеса, обернусь кем хочет, стану тем, кем пожелает.

Я сделаю все!

- Ваня, - сражает в лобовом таране, крушит почву под ногами и рушит. – И ты меня тоже… люби. Всегда!

- Люблю, малыш, - глажу по щекам, стираю губами слезинки. – Так сильно люблю…

- Только ты…

- И ты… Мне целого мира мало с тобой… И тебя всегда теперь мало.

Раскрывается сильнее и изгибается, я еще глубже проникаю и проваливаюсь в рай. Через голодные толчки, через оголтелую и жадную ласку передаю ей личный жгучий контент, вколачиваю в нее, закрепляю. Тащу ее ноги на плечи и захлебываюсь от того, чем сейчас обладаю. Распухаю, ранимо переживая все впечатления, но и Злата не отстает. Она там же со мной, на самом высоком вале стоит.

Трахаю ее сильно и глубоко, стенки так сжимают и пульсируют, что терпеть нет никаких сил. Она близко, я чувствую. На пиковом моменте ее возбужденно-горячие вязкие соки окутывают член. Не даю переждать и добавляя жару, прибавляю кайфа нетерпеливыми ударами.

Кончаю с особым удовольствием, разбрызгиваю семя на ее коже, размазываю своим горячим телом. Содрогаемся оба, с трудом ловим реальность, возвращаемся из сказки. Моя. Она рядом, все хорошо.

Только серьезного разговора не избежать. Она поймет, я знаю. Подлавливаю ее максимальную безмятежность и, проталкивая невесть откуда взявшееся волнение, сипло произношу.