Страница 6 из 7
Если спортсмен подготовлен к этому, он имеет технику. То есть он может идти быстро, а может идти медленно. Медленно – здесь баланс свой надо знать. А у него кружится голова – неустойчивость. Спортсмен в этой зоне может проплыть 200м. А потом он закисает, потому что нет ритма. Значит тренер должен поменять и технику, и ее направленность, она должна быть совершенно другой. Поэтому они такую программу не могут плавать.
Нельзя недооценивать спортсменов. Все они будут делать всё возможное и невозможное, чтобы добиться результата. Потому что одному запрещено, другому нет. Поэтому, например, те, кто себя объявляют диабетными – им можно почти всё. А он плывет с другими спортсменами в одном финале. Одному, можно, а иным нет.
Допустим, я, как тренер, во-первых, хочу спать спокойно. Во-вторых, я хочу в себе уважать профессионала. И правильно подбирать спортсменов, чтобы не зависеть от тех, которые могут дать пустышку, или влепят такое, что не отмажешься. Это одна из причин, почему я уехал. Надоело. Нашлось место в Австралии. В современном мире вот это почти каждого коснулось. Это такая больная тема.
Любой лекарственный препарат (не попадающий под определение допинга), как только будет популярен – так сразу в допинг внесут. Хотя он никакой не допинг. Это я к чему говорю. Что порядочности и честности здесь нет вообще.
И Саша (А. Попов) уехал, так ему удалось сохранить лицо. Потому что в это пытались завлечь. Когда мы были в Австралии, Саша за год установил достаточное количество мировых рекордов.
К нам в Австралию приезжали хорошие специалисты. И в том числе специалисты из допинг-контроля. С одним разговаривал. Я говорил: мы даже витамины не принимаем и ничего лишнего; Попов установил 18 мировых рекордов, и это без таблетки. Я ему говорю: понимаешь, Попов оказался в совершенно другой среде.
А он так интересно мне ответил: ну, как ты думаешь, нам-то тоже надо жить. А когда он приехал в Москву, он говорил про меня: ну, что вы его слушаете, ему наверняка международный комитет разрешил. Кому-то разрешают, кому-то не разрешают.
Вопрос. Вот, на самом деле, мы хотим, чтобы задуманная книга у вас получилась, по итогу, такая же. Не просто про методики.
Ответ. Конечно.
Вопрос. А вообще про философию.
Ответ. Есть ряд книг на Западе. Литература западная – она разная. И в последние 25 лет она вдруг стала популярна, так называемая поп. Не просто поп. Это драма о науке в науке. К примеру, вот, абсолютный бестселлер американский, это книга «Черный лебедь». Написал ее, эту книгу, математик. Он специалист по статистике, по математической статистике и по аналитической экономике. Но математик, который очень успешный на Уолл-стрит, на бирже. То есть очень много заработал денег. Вся книга посвящена тому, что нормальный закон распределения не является индикатором экономики. Почему? Потому что существует ситуация «черного лебедя». «Черный лебедь» – за три года до начала войны, Второй Мировой войны, он публикует дневник журналиста французского. Войной не пахло. Вообще даже никто не мог представить, что война может быть. И потом ба-бах – и война.
Вот такие «лебеди» в спорте у нас тоже происходят. Социальные когда. В результате чего прорывы происходят.
Вот в чем дело. Общественное понимание этого очень важно. Сейчас надо прорыв нам делать. Вот, в Китае сделали прорыв, а у нас нет. Ну, понятно, почему. Власти не хватило. Не интересовались. Короче говоря, вот эта идея.
У меня есть другая книга, она тоже бестселлер, о музыке. Человек пишет, что в музыке там происходит. Примеры у него – все эти рок-музыканты там. А он сам ученый. Он нейрохирург. Казалось бы, какая связь между нейро- там какими-то явлениями и музыкой. Оказывается, существует. И почему некоторые музыканты выскакивают так. Да, тембр. И вот, он определяет, что да, есть, существует единственный фактор, который определяет это. Хотя он пишет там про «Битлз», гармонии. Но потрясающая книга. И вот это вот сейчас, народ, поскольку грамотный, им интересно это. А то, что касается спорта – тут втройне интересней. Посмотри, фильмы какие сейчас показывают. И народ валом валит. Да, хорошая книжка американская. Я помню, когда книгу свою задумал, он мне предлагал быть соавтором. Я говорю: Володя, мне учебник не хочется рисовать. Ну, я и так устал от учебников. Поскольку всех этих теорий столько много. Но самое главное, что это существует, Вайцеховский мне об этом говорил, и главный тренер Австралии то же говорил. Вайцеховский – он своеобразный человек, он говорил то же самое. И психотерапевт говорил то же самое.
Ученик. Ученики. Спортсмены. Тренеры
Первое – личность спортсмена. Мы должны показать его на соревнованиях, в его деятельности.
Попов А. В.
Вопрос. Как так получилось, что у Попова изначально не было авторитетов? У него был не очень удачный опыт на спине. Он не конкурировал на международном уровне. Он становится кролистом – и тут же становится абсолютно первым номером в сборной, проходит Бионди (чемпион мира на то время). Для него не было авторитетов. Старый опыт, опыт спиниста, абсолютно никакой роли не сыграл.
Ответ. Год, который он провел до того, как он начал плавать у меня, он вообще был какой-то неудачный. Из-под него сделали фальстарт на соревнованиях. Рядом другой спортсмен плавал. Он потом чемпионат мира выиграл по «короткой воде». Калас. Я первый раз его увидел за год до Олимпиады. Такой сбитый парень, смуглый.
Сашу я просматривал, когда он не у меня плавал. Но надо сказать, что я не копался. Я вообще ни в ком не копаюсь. Но я знал, что все делали много ошибок.
Его естественная техника – она была неуклюжей, это свойственно высоким детям. Во-первых, у него проблемы с вдохом были. Они и позже проявлялись. Второе – вообще, техника у него была такая. Одна рука – какая-то полусогнутая, а другая рука – полупрямая. И ритма у него не было. Он достаточно недлинно плыл, но размашисто. То есть он высокий, но совершенно не техничный. И на спине мне никогда его техника не нравилась, честно говоря. Он как-то вот так скакал. Но я к этому относился спокойно. Он же у меня 200 плавал, был рекордсмен Европы. И на 100м он рекордсмен Европы. А на спине он 2:01 плыл. Когда он соревновался, он плавал 200м на спине. Чтобы плыть 200м, надо тренировать 200м. Должна быть специальная работа на 200м. А она не всегда способствует тому, как надо плавать 100м.
Существует такая формальная вещь как выносливость. Я, например, решал эту специальную выносливость по-другому. Я тренировал конкретно второй «полтинник». Мог все теории выбросить, а оставить эту одну. Я ему сказал: остальное время плавай, купайся, греблей можешь заняться. Это первая сторона. Вторая сторона – то, что если начинаешь плавать 200, то тобой затыкают все эстафеты. А в его ситуации – он в эстафете может на спине плыть, кролем плыть, 4 по 100м в/с, в комбинированной 4 по 100м, и 4 по 200м, допустим. Тренер должен сделать подводку, специальную работу, должен сделать все. Но это невозможно – неподготовленным выступать. Поэтому если хочешь много лет плавать, не занимайся всем подряд, это укорачивает твою плавательную жизнь.
Постановка техники заняло мало времени. Быстро все произошло. Я скажу, в чем дело. Первое, пусковой момент – его готовность к чему-то новому, учитывая психологию и так далее. Весь сезон.
У Саши – очень сезон получился. Он поехал на соревнования в Италию. Я Красикова попросил: дайте ему урок плавания кролем. И Красиков дал Попову азы. А вообще, Красикова очень сложно понять.
Я говорю, Саш, я знаю, что и как делать. Я тогда написал это в «Спорте». Драчевский (функционер) меня спрашивает: Ген, а кто будет у тебя олимпийским чемпионом? Это было за два года до Олимпиады. Нет, за три. Я говорю – Попов. А Попов тогда у меня не плавал, он у меня плавать начал только через год. Я видел, я знал его. Он у нас был на сборе в 16 лет. Кстати сказать, я его тогда не принял. Почему? Ну, не потому, что он ногу сломал. А потому что, когда мне стали говорить: надо брать, вот такой талантливый. Я говорю: ну, да. Я жил в Самаре в плавательном центре. В принципе, конечно, я мог бы его взять. Но что делать с ним, когда я буду уезжать на сборы. А тренеры: ну, мы сделаем, мы, значит. Я говорю: ну, да, он останется в этом самом центре, а ты пойдешь к себе в семью, у тебя трое детей, жена, новая мебель, три комнаты. Почему нет? А он будет тут париться, да? Ну, классно, говорю. А кто, вообще, сказал, что ты лучший тренер, чем его тренер, который дома? Вот так и спасли. Тем более, у меня ребята были возрастом 21, 22 года. Ну, не нужно совершенно это. И вот, он у меня не плавал. Потом мы разговаривали с его тренером. Короче говоря, всё, начал плавать. Я попросил Красикова, по-моему, две недели в Драгобыче заняться им. И он с ним занялся. Красиков – он ментор. Потом мне было уже очень просто всё делать. Маховик повернулся так, что он начал плавать. Алма-Ата (Медео), там начальный сбор, мы гуляли.