Месть лавандовой феи

– Да-да. Кто бы сомневался. Самый нелепый слух понравится обществу больше всего. И что, кто-то в канцелярии его королевского высочества или его светлости регента настолько падок на экзотику?

– Скорее, кто-то падок на гигантский вклад в бумаги государственного займа, – фыркнул тот, кого девушка назвала «Кай». – Уверен, что наш драгоценный регент постарается убедить тебя вступить в несколько концессий, принадлежащих ему лично. К тому же он тоже вдовец.

– Ах, какое совпадение… – Голос нежной, словно фея с детской картинки, девушки совсем не соответствовал ее внешнему виду. Он был полон такого едкого сарказма, что почти прожигал шелковое гнездо, в котором она устроилась. – Ладно, ближе к делу. Что удалось узнать о семье Торнберн?

– Мне жаль… – В голосе Кая не было той жалости, о которой он говорил. Скорее мрачная злость и некая странная удовлетворенность.

– Значит, он все же женился на этой змее. – Сарказм сменился такой лютой ненавистью, что в комнате стало совсем неуютно. Кажется, эти двое стоили друг друга. – Прелестно. Что же, значит, моя самая близкая подруга все же вышла замуж за моего жениха, как только избавилась от меня. И что? Счастливо живут?

– Он стал королевским прокурором. Всего за пятнадцать лет из провинциального служащего и обедневшего дворянина… Сама понимаешь, без протекции и мощной поддержки такое невозможно. А у ее семьи давние связи не просто в столице, но в канцелярии самого регента.

– Забавно, да? Выходит, у нас общие враги.

– Удачно, – хмыкнул он.

В ответ раздалось привычное фырчанье, будто рассердилась кошка.

Он, как всегда, не обратил внимания на ее недовольство, отодвинул занавеску и остановился перед креслом, в котором она полусидела-полулежала.

Одиннадцать лет в подземелье без солнца, чистого воздуха и нормальной пищи не прошли безнаказанно. Здоровье девушки пошатнулось, и Кай втайне боялся, что она страдает от малокровия или другой не менее серьезной болезни. И самое плохое, что обращаться к целителям Теали отказалась наотрез – боялась, что хороший лекарь невольно узнает тайну ее перерождения, а к плохому идти незачем. Кай признавал ее правоту, но в то же время не мог без злости и ярости смотреть, как нежная фея постепенно тает, превращаясь в тень самой себя.

М-да. Возможно, надеть корону стоит хотя бы ради того, чтобы обеспечить ей лечение, от которого она не сможет отказаться.

– Что-нибудь еще узнал?

– Коронация назначена на зимнее солнцестояние.

– О-о-о?!

Теали приподнялась, отчего полотенце соскользнуло, Кай его поймал и отбросил в сторону.

Он прекрасно понимал, почему именно девушка удивилась.

Сам поразился.

Зимнее солнцестояние – это не только самый короткий день в году, не только день перелома года и начало приближения весны. Это еще и большой храмовый праздник.

Хотя королевская семья посещала храмы и монастыри, немало жертвовала на благотворительность, подобное совмещение нарушало все традиции.

Коронация веками проходит на вершине священного холма, наследник предстает перед будущими подданными полностью открытый взглядам. Родовые камни отзываются на его кровь, и корона вспыхивает в лучах восходящего солнца. Считается, что именно солнце коронует.

– Я тебе больше скажу. Коронация должна пройти не на холме, а в храме. Корону на голову принца возложит жрец.

– Что за чушь? – встрепенулась Теали. – У нас шесть действующих культов, и королевская семья разрешает все шесть, не выделяя ни один. Как он может короноваться в храме? В каком?

– Уже не шесть. Культ Светлейшего получил статус государственного, а остальные… Думаю, недолго им осталось. А хочешь знать, как зовут верховного жреца?

– Судя по твоему лицу, мне даже угадывать не придется. – Маска нежной феи слетела в момент, явив миру весьма разозленную фурию древней богини. В последнее время Теа без труда контролировала свой внешний вид, даже самые сильные эмоции не могли заставить ее сменить облик. Так что сейчас она сделала все намеренно.

– У меня хорошая память. И хотя ты всего один раз рассказывала мне свою историю в подробностях, я прекрасно помню, как звали обвинителя на твоем процессе. Того самого, который настоял на самом суровом приговоре. И не стал слушать никаких доводов защиты.

– Преподобный Фейн. – Улыбка фурии всегда выглядела жутковато из-за острых, словно иглы, клыков. Но сейчас особенно пугала. – Как интересно… Что еще ты о нем узнал? Не тяни, я же вижу.

– Не только о нем. Я пытался собрать все, что ты просила, о семье твоей тетушки и о твоих знакомых из Ирхема и обнаружил несколько странных вещей. Через год после того, как тебя заключили в тюрьму, на побережье приезжал молодой столичный инспектор. Он проверял судебные дела вашего департамента и сразу наткнулся на твое. То, чего не заметили судьи и обвинители, сразу бросилось в глаза профессионалу, пусть не самому опытному.

– И? – Теали так заинтересовалась, что даже сбросила облик фурии, снова превратившись в нежную фею с ласковыми лавандовыми глазами.

– И ему не дали расследовать это дело. Догадываешься кто?

– Примерно. – Теа вздохнула, закуталась в шелковую шаль, словно прячась в нее, и устало прикрыла глаза.

– Думаю, не до конца. Но боюсь ошибиться. Напомни, пожалуйста. Как звали старшего сына твоей тетушки Палмер?

– Не Ронна?! И не кто-то другой из Торнбернов? – вскинулась Теали.

– Предположу, что именно Ронна связалась с твоим кузеном. Ей лично вмешиваться было опасно, и она провернула дело, как всегда, чужими руками.

– Змея.

– Поле с твоей лавандой сожгли, а оставшееся имущество по закону разделили между храмом и наследниками. Твоя тетя отказалась в пользу своих детей. Интересный нюанс – ее дочь на твое наследство не претендовала, и в конечном счете то, что не изъял храм, ушло кузену.

– Во-от как? А подробности знаешь?

– В плане? – нахмурился Кай. Это был тот редкий случай, когда он не понял Теали с полуслова. А ведь гордился этой своей способностью считывать ее мысли по одной мимике.

– Про какое наследство речь? Что они там делили? Я была убеждена, что от родителей мне досталась только лаванда, ведь поля и дом, где мы жили, папа с мамой арендовали. Впрочем, наследство подождет. Что с моей тетей?

Глава 3

Кай отвернулся к окну и зло передернул плечами. Идиот! Он не стал интересоваться наследством. Зачем? Ведь Теали должна лучше всех знать, что ей осталось от родителей, однако только что выяснилось, что про их немаленькое состояние Теали не знала. Как так?

Что же, это лишний повод больше узнать о прошлом этой женщины. Сама она не спешит посвящать своего спутника во многие нюансы, хотя, казалось бы, что им скрывать друг от друга? Годы заточения, годы. Они были только вдвоем. И все же…

– Госпожа Палмер жива, – сообщил Кай после долгой паузы, и его тон снова похолодел, потому что дальше новости были не очень хорошими. То есть совсем нехорошими.

– Не тяни, – скривилась нежная фея из-под своего полотенца. Фурия!

При всей своей внимательности Теали не замечала за собой привычки скрывать особенно сильную головную боль за злостью. Зная, что спрашивать разрешения бесполезно, от него все равно отмахнутся, Кай решительно обошел кресло, встал у Теа за спиной и довольно бесцеремонно отобрал у нее полотенце. Потом легко коснулся кончиками пальцев затылка. Фурия ожидаемо зашипела, но пара круговых движений – и она смирилась. Массаж, увы, лишь ненадолго помогал снять боль, та неизбежно возвращалась. Но даже на время – уже облегчение. Если бы кое-кто не был так упрям, можно было бы отложить все дела и посетить лекаря где-нибудь подальше от столицы и вообще от королевства. Хорошие лекари есть даже там, где никто не проклинает древних богов и не объявляет их демонами.

– Заполучив деньги, твой кузен перебрался в столицу и отношений с госпожой Палмер не поддерживает. Он вложился в торговлю, но не очень удачно, хоть и не прогорел, доход имеет умеренный. Деньги спускает на женщин легкого поведения. Его жена и дети остались в провинциальном городке неподалеку от Ирхема. Им ежемесячно выплачивается некая весьма скромная сумма. Только с голоду не умереть.