Вышедший из ночи

В тёмном Северном лесе вновь поднялся шум. Мэл посмотрел вверх, на темнеющее небо. Назревала гроза, и раскаты грома уже несколько раз сотрясли воздух над головами собравшихся.

– Значит, решено, – сказал вампир, хотя вначале его никто и не услышал из-за шума, – мы за то, чтобы победили люди, но в открытую битву вступим только в конце, да и то, если будет шанс победить властителя тьмы. Жаль, – сам себе проговорил он, – что нас не так много, чтобы сражаться независимо от кого-то… Так вот, – возвысил он голос и, наконец, под скалой воцарилась тишина, – я знаю, каким будет наш первый шаг! Слушайте, – протянул Мэл, и в глазах его отразилась рассекающая небо молния.

Ветер завывал в кронах высоких деревьев, тяжёлые капли дождя били по листьям. Плащи и накидки собравшихся рыцарей от воды стали темными и тяжёлыми. Шумы грозы и леса заглушали голос Мэла, но рыцари различали каждое его слово. Так же Мэла слышал и Дух ночи.

Горящие белым огнём глаза, в глубине которых, впрочем, недавно поселилась небесная голубизна, сверкали не хуже молний.

Улыбаясь, наблюдал Дух за своими рыцарями, которые под чёрными крыльями ночи и бушующей грозой обсуждали план Мэла.

Ночь вошла во владения.

Да грянет гром.

Глава сорок вторая

От раската грома Онар просто рухнула наземь и подумала, что уже не поднимется, ведь наверняка её убило молнией. Но прошла минута, затем другая, а царевна всё ещё была жива.

Вода ручьями стекала с её спутанных волос, насквозь пропитала накидку и обмыла так старательно натёртое грязью тело.

Царевна с трудом поднялась на ноги, чуть не поскользнулась и пошла дальше. Грязная бурлящая вода, в которой утопали босые ноги Онар, мешала идти. Куда делась обувь, девушка не помнила, но сейчас это было и не важно. Онар боялась, что её смоет грязным потоком или убьёт молнией.

За весь день ей так никто и не встретился, но царевне постоянно чудилось, что за ней кто-то стоит и в ужасе Онар оборачивалась, но никого не видела.

Ей казалось, что идёт она не в ту сторону. Онар спускалась с горы, этому свидетельствовала вода, которая бежала туда, куда шла девушка. Да и идти было легче, чем если бы она поднималась в гору. Но как подняться выше и при этом не вернуться к замку, Онар никак не могла придумать.

Замок Вэриата находился не на вершине, а на выступе Горы стихий, ближе к её подножию. Чтобы Онар стать ближе к Илиндору, нужно подняться в гору и спуститься с другой её стороны. Она это знала, и теперь её охватывало отчаянье, удачный исход побега всё больше казался ей невозможным.

А погони всё ещё не было видно. Онар стала думать, что это Ночь продолжает её скрывать, но и эта мысль не успокаивала. Царевна вспоминала, как теперь выглядят её глаза, и сердце начинало испуганно трепетать. А когда перед Онар возник огромный чёрный образ с рогами, сердце её чуть не разорвалось. Девушка поскользнулась и, упав, скатилась прямо к чудищу, которое на самом деле оказалось пнём с ветвями.

Онар встала и, обхватив плечи руками, трясясь от холода и страха, остановилась на поросшем травой склоне и посмотрела на пещеру внизу. Это была расщелина в скале, так хорошо различимая под вспышками молний.

Девушка решала, стоит ли спрятаться там от дождя или безопаснее пройти пещеру стороной? Наконец она стала аккуратно спускаться вниз. Остановилась у чёрного входа, замерла и прислушалась, но даже будь там внутри дикие звери, Онар не услышала бы их из-за бушующей бури.

В пещере оказалось сухо, темно и пусто. Онар забилась в угол, подтянула к подбородку коленки, обняла их и провалилась в тяжёлый сон.

Проснулась она, когда солнце уже стояло в зените.

Онар знобило, хотя воздух был влажным и тяжёлым. Очень хотелось пить. Фляги с чистой водой у неё не было, как и сумки с вещами, она не помнила, когда и как её потеряла. Голова очень болела. У Онар был жар.

Выйдя из пещеры и посмотрев в сторону, царевна вскрикнула. Она стояла рядом с обрывом. Если бы ночью прошла немного дальше, то сорвалась бы вниз.

В глазах померкло, и девушка опустилась на мокрую землю.

«Как же мне спуститься с горы? Даже верёвки нет. Пройти дальше? Может, найду спуск наподобие того, который привёл меня сюда? И что потом? Я выйду в Нижний мир. Меня убьют монстры или дикие звери. Или попаду в рабство».

Онар обернулась. Взгляд её всё поднимался и поднимался по зелёному склону. Влажная трава ослепительно блестела под солнечными лучами, и царевне пришлось прикрыть глаза. Голова начала кружиться.

«Уже и рада была бы вернуться. Небеса, о чём я?! – испугалась она своих мыслей. – Нет, сгину здесь, а не поверну назад! Вина гложет меня… и уже понять не могу, за что и перед кем. Что же со мной, что же делать мне? Арон, где ты? Неужели, когда я пропала, ты поверил, что меня уже нет в живых? Почему ты не спас меня? Как мог забыть меня?! Забыл, ты забыл меня, иначе как объяснить то, что я сейчас здесь, с изуродованными глазами, измученная и напуганная?! Арон, как мог ты предать меня? Не предавал? Так почему же мои страдания так затянулись?!»

И тут в её памяти всплыл образ Вэриата, и Онар побледнела.

«Арон, нет, это я виновата перед тобой. Это я предала тебя… Полюбила похитителя своего. А любовь ли это? Наваждение, он, наваждение… Арон, но ты не спас меня».

Онар медленно направилась к пещере, обошла её и, спотыкаясь о камни, стала взбираться наверх. Онар старалась не думать, обрыв или плавный спуск увидит она в конце. Также гнала она от себя и мысли о Вэриате. Онар решила просто не останавливаться, а там будь что будет.

Голова болела всё сильнее.

«Погибну, погибну здесь. Я умру, умру», – болезненно пульсировала у неё в голове монотонная, навязчивая мысль.

Средь камней, об которые царевна сбила свои нежные ножки, росла полынь, сопровождающая каждый шаг Онар тяжёлым, дурманящим запахом.

***

Арон проснулся, потому что ему показалось, будто он упал во влажную горячую полынь. Даже сейчас, когда с него спали последние оковы сна, Арон ощущал в воздухе горьковатый запах этого, как он думал, магического, растения.

Со своего возвращения во дворец Арон так и не поправился, до сих пор лежал в постели и чувствовал себя плохо. Вначале лекарь убеждал его, что уже через пару дней Арону будет лучше. Теперь же он каждый день говорил ему, что улучшения есть, но нужно больше времени, чтобы Арон встал на ноги.

А времени не было. Арон ненавидел себя за бездействие! А ещё его тревожила мысль, что всё недавнее время он вёл себя, как зачарованный, одурманенный. Он плохо обдумывал свои поступки, одно то, что Арон отправился на поиски Онар, взяв с собой только Джона, чего стоило? Да, тогда он объяснял себе это вполне логично, но как объяснить, зачем Арон взял с собой в поход девушку? Он подвёрг Анну опасности. Арон вполне мог оставить её во дворце, никому бы она не сказала о его походе, побоялась бы, да и если бы проговорилась, то что тогда? Он корил себя за глупость.

«Я не спас вас, Онар. Простите, простите меня, моя королевна», – с горечью думал он.

А правитель Илиндора готовился к войне. Страх за Онар усиливался с каждым днём. Армир, впрочем, как и Селестина, не находил себе места.

Из-за океана должно было прибыть войско царицы. Армир боялся, что Вэриат начнёт войну прежде установленного срока, и они не успеют.

Илиндор укреплялся. Люди готовились в кровавой осени.

А Арон лежал в постели. Что он ещё мог?

***

– Колечко, колечко, где моё сердечко? Где же оно бьётся, где мне отзовётся? Потерялось, разгорелось, вдруг погасло и молчит! Мне бы знать, кому оно уж давно принадлежит.

Анна мыла на кухне пол и шептала услышанные ещё в детстве от бабушки заговоры. Вряд ли они имели большую силу, но умалить терзающие душу волнения и развеять мрачные мысли были способны.