Сфера Маальфаса

– Ты снова исчезнешь. И душа моя знает, что однажды ты уйдешь и уже не вернешься никогда.

– Я не уйду больше.

– Ты так говоришь каждый раз, Дайгал, а потом тебя зовет осенний ветер, надежда на чудо или… твоя ненависть к Империи. Ты уходишь, а я долгие месяцы не знаю, жив ты или инквизиторы затравили тебя.

– Брось. К чему пустые страхи? Я здесь, и я люблю тебя. «Псы Господни» отстали в пути и попусту лают на старый след.

– Твои истории красивы, любимый. Но это только сказки. А вижу я тревогу в твоих глазах и тень несчастья у тебя за спиной.

– Какая тень, опомнись, Нора! Это играет огонь в камине.

– Есть тени, которые видят иным зрением. Что случилось?

– Ничего.

– Не лги мне, я все равно знаю.

– Я не лгу, я просто молчу.

– Иногда мне кажется, самое страшное – ожидания худшего.

– Не все так страшно, и это еще не худшее. Но случилось недоброе. Мои люди там, на востоке, ушли за Грань. Многие. Двое бежали вместе со мной, они сейчас во Фробурге. Участь остальных едва ли много лучше смерти. Связанный священной для нас клятвой, я принужден был уйти, я оставил их. И это лежит камнем у меня на душе, Нора.

– Что, кроме этого?

– «Собаки Господа» вышли на охоту. Свора воет, она уже в пути… Там, на востоке, их было двое. Один обычный солдат, наемный головорез. Этого я почти убил… Ха! Почти… Впрочем, пусть живет. Поверь, прекрасная Нора, желание мстить шавкам давно покинуло меня. Второй – вот главная опасность. И я его упустил. Теперь поздно – бешеный пес на свободе.

Альвис встал и широкими бесшумными шагами подошел к очагу, поправил горящее полено и постоял, всматриваясь в бесшумную пляску огня, как будто видел за ним пламя иного костра.

– Он появлялся в этих местах всего два месяца назад. С виду то ли бедный семинарист, то ли ученый, словно бы не в ладах с властями. Говорят, его видели у позорного столба в Эбертале. Перевертыш-шпион. Колдун, одобренный специальным решением инквизиции. Ищейка императора.

– Постой, так это…

– Тот самый полусвященник, который гостил в замке у Шарфенбергов.

Алиенора Виттенштайн стиснула руки так, что на тыльной стороне ладоней остались следы ногтей.

– Тот, которого ранили разбойники в холмах?

– Ха! Ты воистину радость моя и никогда не перестанешь удивлять меня, солнце. Это были не разбойники. Это был я.

– Ах так? Значит, невелика разница! Так ты был здесь два месяца назад и даже не постучал в ворота Виттенштайна?!

– Прости, но к чему навлекать на тебя лишние подозрения? Тогда я шел по следу опаснейшего из людей, но не имел самого главного – уверенности. Мы встретились в холмах, и тогда у меня возник соблазн разом разрубить все узлы. Я всадил болт ему в спину. Этот человек выжил. Мне показалось, вмешался промысел Божий, и подозрения показались пустыми. Позже мы встретились еще раз, я снова колебался. Теперь пожинаю плоды собственной глупости – собака сбежала, укусив. Он явится сюда рано или поздно. А если нет – я сам найду и убью его.

– Значит, ты уйдешь опять.

– Так нужно.

– Зачем? Чем опасен этот человек? Ты и твои люди такие же подданные государя, как любой горожанин. Вы свободны. Император простил. Зачем тебе война с Цереном? Не лучше ли оставить в покое чиновника тайного сыска?

– Ты наивна в своей доброте, радость. Император простил, да не забыл. Мы тоже помним. Былое уходит, оставляя следы – такие не скоро заносит ветер. Этот человек императора ищет кое-что… Не хочу тебя пугать.

– Говори.

– Стоит ли?

– Мне надо знать все.

– Когда я понял, чего он хочет, это испугало даже меня. Меня! Я-то думал, что навеки утопил свой страх в черной воде озера Эвельси… Он ищет способ оживить Сферу Маальфаса…

Алиенора фон Виттенштайн была женщиной в своем роде незаурядной, она даже не побледнела, только зажглись огоньки гнева в сапфировых глазах.

– Ты лжешь!

– Душа моя, не кричи так, будто змею увидела! Я не лгу!

– Лжешь! Лжешь! Ты ненавидишь Империю – я понимаю за что. Но обвинять императора в пристрастии к черной магии – это уже слишком! Ты лжешь и веришь себе сам. Тебя ведет ненависть!

– Порази нас враг! Да замолчи же! Клянусь тебе, я говорю правду! Я не могу тебя убедить… Как получилось, что ты не перестала доверять мне? Прошу тебя, выслушай меня, не затыкай ушей, упрямица! Это очень важно. Тот человек, Людвиг фон Фирхоф, ищет способ оживить Сферу. И, можешь не сомневаться, он этот способ откроет. Неважно, приказал ли ему император, или «собака инквизиции» сама осмелилась преступить запрет в надежде, что ей все простится. Сейчас важно лишь то, что ты в большой опасности. Я ехал с востока, загнал лошадь, мчался не останавливаясь. Сначала казалось, что тебя может спасти твое неведение, и я не хотел его нарушать, но теперь… – проклятье! – теперь я не уверен.

Алиенора недоверчиво пожала плечами.

– Ты играешь в свои игры, а я только символ, рисунок на полях свитка твоего воображения. Что за опасность грозит именно мне?

– Прости. Я оставил у тебя кое-какие вещи… Книгу. Она сохранилась?

– Конечно. Все лежит в надежном месте. Принести?

– Да.

Женщина скользнула в сторону, провела рукой по резной панели. Сухо щелкнула пружина, панель отошла в сторону, открывая нишу.

– Вот, возьми.

– Здесь не хватает одной вещи.

– Да, я читала ту книгу, «Историю Hortus Alvis». Как странно… Как ты думаешь, этот Адальберт Хронист… Раньше никто о таком не слышал. Почему он мог так ясно рассказать о том, чего не видел сам? А если он все это видел – кто он?

– Не знаю.

– Постой! Этого не может быть! Как мог безвестный человек угадать, что я рассказала императору наедине? А он повторил наш разговор почти слово в слово!

– Я не знаю. Книга попала ко мне через многие руки. По законам Империи Адальберт – преступник, а его сочинение запретили за оскорбление величества. Ха! Как будто старую скотину Гизельгера, который сам пытал девок по подозрению в ведьмовстве и таскал наследника на публичные казни, можно посмертно оскорбить малой частью правды!

– Не смей так говорить про великого императора.

– Так это правда, сама знаешь. А то, чего ты не знаешь, скорее всего еще хуже.

Альвис и баронесса в этот момент стояли друг против друга почти как враги.

– Ладно, оставим это, Нора. Здесь была книга, помнишь, я вырвал из нее несколько листов. Эти листы при мне, но мне нужна вся книга, целиком. Где она?

– Я читала ее, потом дала моему библиотекарю.

– Прекрасно. То есть, я хочу сказать, ничего хорошего. Приведи себя в порядок и позови-ка его! У меня есть вопросы к этому человеку.

Библиотекарь, полный пожилой человек трусоватого вида, явился на зов хозяйки незамедлительно. Вопрос о рукописи «История Hortus Alvis» привел несчастного в неописуемое смущение. Среди бессвязного лепета можно было разобрать лишь «госпожа Маргарита фон Шарфенберг» и «попросила». В продолжение разговора разъяренный Дайгал, словно тростинку, сломал в руках рукоять собачьего хлыста, после того как едва не опробовал это орудие на спине любвеобильного книгохранителя.

Ближайшим следствием состоявшейся беседы оказался поспешный отъезд встревоженного не на шутку альвиса. Впрочем, он торопился, чтобы вернуться в самое ближайшее время, и имел на это очень веские причины.

День 15 августа выдался жарким, как многие другие дни казавшегося бесконечным лета 7010 от Сотворения Мира. Еще с вечера добравшись до баронства Шарфенберг, отряд Тассельгорна так и не встретил радушного приема. Сотню солдат поспешно разместили в пустующей части обветшалой крепостной казармы. Хозяин пригласил рыцарей к столу, но был хмур, молчалив и вежлив, смотрел остановившимся взглядом куда-то в сторону. Внезапно заболевшая Маргарита не показывалась, справляясь со своим недомоганием в самых укромных покоях замка. Владелец бурга очнулся от мучительного оцепенения лишь один раз – когда встретился взглядом с неприметным холодноглазым человеком в одежде богослова. Лицо Мартина в этот момент разительно переменилось – утонченные аристократические черты смяла гримаса безумного страха. Впрочем, Людвиг фон Фирхоф и бровью не повел, ответив барону лишь вежливым взглядом едва знакомого с хозяином гостя.