Мисс Никто

Ник вышла на оживленную улицу, направляясь к совсем небольшому зданию библиотеки — так было везде. Пожар войны уничтожил не только архивы, но и почти всю человеческую культуру — книги, картины, фильмы, фотографии… Все… Редкие округа могли похвастаться музеями или большими библиотеками — все или сгорело, или было разграблено. Чудом сохранившиеся произведения искусства оседали в домах богатеев, каких как Перес. Как там Джонс говорил? Мистер Перес может позволить себе многое.

Поиск информации мало что дал, хоть Ник и убила на это весь день — заметки в газетах явно подвергались цензуре, а доступа в закрытые архивы у неё не было. Распечатав напоследок себе карту округа и взяв на прокат книгу «Кто есть кто в Либорайо», она задумчиво пошла домой по вечерним улицам. Горели фонари, частил мелкий, моросящий дождь, от которого Ник спряталась под капюшоном худи. Кинжал в кармане согревал теплом — иногда Ник позволяла себе использовать его магию и вне боя. Никто же из высокопоставленных ловцов не стоит у неё за плечом и не проверяет оружие на нецелевое использование.

Вампиров на улицах стало больше — они выделялись своими алыми глазами и бледными лицами. Впрочем, чистокровных вампиров почти не было — все сплошь с грубоватыми, почти человеческими фигурами, как Джонс. Ветераны, продавшиеся кланам за возможность полноценной жизни.

Ник опустила глаза вниз, глядя на мокрый, блестящий асфальт — парней, желавших вернуть потерянные на войне годы молодости, она не осуждала. Терпеть их не могла, но осуждать их она не вправе. Ей повезло — она встала на ноги сама. Им — нет, им пришлось обменивать свою свободу на здоровье. Хотя прожить всю жизнь под кровной клятвой — увольте. Это Джонс цветет и пахнет, явно обожая слово «элитный» — так часто оно звучало от него. Элитный кофе, элитный кемпинг, элитная страховка. Элитный, надо полагать, хозяин. Интересно, сам Джонс тоже элитного класса? Ник качнул головой — ну его, еще им себе вечер портить. Лучше обдумать все, что удалось узнать о прорыве.

Пусть информации было мало, но была же!

Первый ледяной прорыв случился в тогда еще Джорджтауне — шла четвертая неделя войны. Округ тогда даже не атаковали. Ден Стюард еще не совершил свой подвиг. А прорыв уже был. Странно.

И вторая странность, тоже в датах — нападение ледяных фейри состоялось, когда округ уже пал. Свои напали на своих же? Третий округ брали смешанные силы оборотней и вампиров. Не фейри. Они пришли позднее, чтобы напасть и… Маки не рассказал, что алхимическую бомбу на Холмы Ледяных сбросили, получается, освободители. Свои союзники… Значит, то, что случилось с морем, с портом и городом, все эти ледяные залпы не имеют никакого отношения к войне? Так, получается? Ник потерла виски — странно все это. Хотя Джорджтаун пал так легко как раз из-за ледяной блокировки порта — по земле их быстро отрезали войска оборотней, а выхода к морю не было. Попросить Переса о помощи с информацией или попытать Маки? Обязанной ни тому, ни другому, быть не хотелось. Тем более, что добраться до Переса можно только через Джонса. Элита, рогатые орки!

Она прошла через опустевший, мокрый парк, а дома… Дома её ждал мирно спящий на диване Эван и теплый ужин под магическими пологом, сохраняющим тепло. Точно, надо менять адресата списка. Зачем ей принц, когда такой потеряшка, как Эван, куда как полезнее?

Утро было… Опять вкусным и ароматным — кофе, яичница, воздушные пирожки с ягодами… Жаль, что Эвану она даже помочь не в силах, только дать возможность попрощаться с семьей.

Эван, стоя прихлебывая кофе в плотно сидевшей на нем футболке Ник, грустно улыбнулся:

— Жизнь прекрасна. Пока есть кофе.

— И осень, — подтвердила она, разглядывая ставшую более гладкой и упитанной тень Эвана. Он шел на поправку.

— И осень, и зима, и снова весна.

Ник прикусила губу. Время не лечило её, как не залечило Эвана. Она до сих пор помнила свою потерю. Она помнила, как её злили утешающие слова: «Это же хорошо, что ты не помнишь, кого потеряла! Меньше убиваться будешь». Им бы так самим.

В дверь наконец-то постучали, спасая Ник от воспоминаний. Она осторожно выглянула в окно — не прячется ли где коварный Арано со своей тягой к пробежке. Арано не было. На пороге стоял Лин с вещами для Эвана. Ник спешно открыла дверь, здороваясь. Тот кивнул в ответ:

— Доброе утро, Ник. Буду ждать в машине.

Какой-то Лин сегодня был встревоженный, сам на себя не похожий. Она, закрыв за ним дверь, пошла одеваться: светло-серый свитер с высоким воротом и теплые штаны — пусть даже будет броня, замерзнуть можно и в ней. Напоследок она прихватила сумку с почти пустым кошельком и кинжал.

Переодевшийся в наконец-то не спадавшую с него одежду Эван безропотно занял заднее сиденье в машине Лина. Ник приземлилась на переднее, тут же пристегиваясь и зевая — кругом царил туман. На дорожках парка, на озере, на улицах. Кажется, он даже висел в небе, или это были такие печальные облака. Одинокие прохожие выныривали из тумана и тут же пропадали, словно их никогда и не было. Словно самого мира больше не было. Капли влаги осаждались на холодных стеклах машины, как будто мир оплакивал сам себя. Ник сглотнула — что-то последнее время настроение у неё не очень. Она выпрямилась и заставила себя улыбаться — она всегда любила осень, особенно её контрасты: холод по утрам и жаркое солнце днем, увядание и буйное цветение напоследок… И где-то в этом мире есть её принц Осень. Быть может, именно сейчас он седлает своего белого, как туман, коня, чтобы примчаться и спасти Ник от одиночества. Или дрыхнет, кошак серебристый, кутаясь в одеяло — Маки был тот еще соня.

Лин сухо сообщил, выруливая из парка:

— Планы изменились. Сейчас едем сразу к морскому посту. Пропуска уже выписаны, броня приготовлена. Вам с Эваном выделят полчаса на тренировку в доспехах. В ультре вы всяко никогда не гоняли.

— И кто такой щедрый, что оплатил холостой прогон брони?

— Джонс.

— О… Любитель элитных отношений…

Лин бросил на неё косой взгляд, отвлекаясь от дороги:

— У вас с Джонсом…

— Полное взаимопонимание, не беспокойся. А что?

— Он идет с нами в больничный городок.

— С чего бы? — она внимательнее рассмотрела Лина — а ведь он из-за вампира сам на себя не походил. Волновался и чуть сильнее, чем обычно, пах мускусом.

Лин пожал плечами:

— Поверь, я сам не знаю. Видимо, Перес хочет знать о тебе и твоих возможностях все. Будь осторожна.

— Буду, — кивнула Ник. — Я помню твое предупреждение. Я буду очень осторожна…

Она обернулась на заднее сиденье, где сидел напряженный Эван, и попросила Лина:

— Останови, пожалуйста, возле цветочного магазина. Любого.

Лин вопросительно выгнул бровь, но ничего не сказал. Припарковался только минут через десять, когда Ник стала подозревать, что он проигнорировал её просьбу.

Эван продолжал безразлично смотреть в окно.

Ник повернулась к нему, протягивая свою кредитную карту:

— Эван… Купи цветы, пожалуйста. Тебе виднее, какие любила Андре.

Эван осторожно, словно это была магическая шутиха, взял кредитку и вышел со словами:

— Я потом все верну.

— Достаточно сказать спасибо, Эван.

Он наклонился к стеклу перед её сиденьем:

— Ник. Я. Никогда. Это. Не забуду. — и спешно пошел прочь.

Лин лишь пояснил — кажется, он был в курсе человеческого обычая, оборотни проще относились к уходу родственников:

— Там на площади Льда люди поставили памятник… Эвану будет где попрощаться с родными. За Границей будет не до того… — он бросил внимательный взгляд на побледневшую Ник. — А ты часто навещаешь своих…?

— Моих не осталось.

— Прости, лезу, куда не просят.

— Ты не знал.

— Это плохо, когда некуда приходить, да?

— Отвратительно, Лин. Это отвратительно…

Дверца хлопнула — вернулся Эван с небольшим букетом роз, возвращая кредитку.

Лин без слов вырулил на улицу — им еще полгорода пересекать до площади Льда.

Надо отдать должное — при почти общем для всех округов дефиците земель, в Либорайо перед Границей, учитывая опыт прошлого ледяного прорыва, был широкий, незастроенный лесной массив. Оборотни, правящие округом, осознавали проблему и не собирались допускать новых массовых жертв.