Мисс Никто

Маки тихо прошептал в висок, обжигая дыханием:

— А я тоже так могу… — Он нагло замурчал, вызывая дрожь, быстро распространявшуюся от ухающего сердца куда-то вниз.

— Маки…

— Ниииик… Пойдем домой, холодно. Я буду тебя согревать… — Его дыхание скользнуло по лицу, напоминая, как именно он согревает.

Ник отстранилась в сторону. Точнее попыталась — вырваться из объятий ирбиса та еще задачка. Это не Росси, который отпускал по первой же просьбе… Ник вздрогнула — не от любопытного носа Маки, прошедшегося по её лбу. Она вздрогнула, не понимая, почему именно сейчас вспомнился лигр?

Маки снова мурлыкнул, стаскивая с себя шерстяную маску и невесомо целуя её глаза — он губами осторожно собирал иней с её ресниц:

— Разве плохо стараюсь?

Ник кивком признала — старался он замечательно, так что вырываться на свободу иногда приходилось с боем. Шуточным, конечно, обижать Маки, слишком ласкового и любвеобильного, не хотелось.

Ник вздохнула и подалась в бок, разворачиваясь в сторону дома. Сюда, в эту бухту они пришли впервые. До дома и тепла еще идти и идти…

В привычно темном небе заплясали танцоры, освещая ледяную пустыню. И при их зыбком, обманчивом свете Ник заметила вдалеке утопавшие под снежным покровом покореженные строения.

— Маки, а там что? — она для верности рукой показала.

— Там? — Маки перехватил её руку и потянул за собой к дому. — Там старый порт — когда-то Либорайо имел выход к морю. Сейчас это невозможно.

Ник вырвала руку и пошла рядом:

— Вон те строения кажутся более новыми — их даже не так сильно занесло снегом.

— А, те… Это три года назад был ледяной прорыв. Тогда пришлось Границу переносить. Под прорыв попал больничный городок и кампус медицинского университета.

— А кто прорвался?

Маки пожал плечами:

— Говорю же — ледяной прорыв.

— Так не бывает — тут должны были быть или снежники, или ледяные храны, или нежить, поднявшаяся в снегах.

— Не знаю — приходили вампиры, проверяли, но никого не нашли. Просто ледяной залп. Перес подозревает боевые самовосстанавливающиеся амулеты, оставшиеся с войны, но еще ни один не был обнаружен. Поэтому… Просто залп.

— Надо же… И много погибло тогда?

— На удивление мало — оборотни же быстро бегают. Успели сами убраться из-под залпа и вытащить людей. Так что погибли в основном лежачие человеческие пациенты больницы чуть больше десяти человек, да три операционных бригады. Они не могли бросить своих пациентов… А что?

— Может, сходим и посмотрим?

Маки качнул головой:

— Далеко. Замерзнешь.

Ник с обидой вдруг подумала: «А Лин лишь спросил бы: „Куда точнее?“. Вот же… Не повезло с кошаком…». Только вслух она сказала другое — обижать Маки не хотелось.

— Да, ты прав.

Тот сам все понял — кажется, её выдал тон голоса.

— Не обижайся — холод очень коварен. Тут многие пытались разобраться — выход к морю жизненно необходим Либорайо, но пока все бесполезно. Ник, будь умным ловцом — не лезь туда. Я серьезно — тут оборотням-то плохо приходится. Только вампиры и шарятся в поисках ответа.

— А фейри?

— Ледяных не осталось — их Холм был уничтожен алхимической бомбой, выгорел дотла. А другие фейри в такой холод не суются. Пойдем…

Ник послушно кивнула, хотя взгляд нет-нет да и возвращался к ледяному щиту, сковавшему почти по крыши старый порт и бывшее человеческое жилье. Дом же для чего-то приводил её сюда — может, не ради Маки, а ради…? Сердце предвкушающе забилось — Ник обожала загадки, например, как ледяной залп без нежити.

— Ты прав. Надо возвращаться.

Причем возвращаться в город.

Заодно, и библиотеку надо посетить — что это за спонтанный ледяной прорыв без нежити? Интересно, тут есть прокаты брони? Не то, чтобы ей требовались доспехи класса ультра, как у штурм-отрядов, но что-то попроще, типа инфра, только с двигателями, чтобы не искать дорогу в торосах — все же Маки был прав, тут было смертельно холодно. Ник уже не чувствовала своих ног ниже колен, и это несмотря на двойные штаны с утеплением.

Дома было приятно тепло. Горел камин в большой гостиной, на полу в цветных фонариках сияли алхимические огоньки — свечи дом не любил, но шел на поводу желаний Ник, усиленно создавая романтику. На кухне в духовке еще не остыли заранее отправленные туда булочки. Оставалось только закипятить воду на плите, да сделать то ли чай, то ли кофе. Кстати, кофе Маки варить не умел.

Ник сняла с себя шарф и шапку, а руки Маки уже стаскивали с неё куртку и штаны, словно она дитя. Хотя целовал её Маки совсем не по-детски. Нос, ухо, шея, он не пропускал ничего… Просто кто-то слишком любит… греться. Или греть. Так что до чайника на плите Ник добралась нескоро — Маки, зараза такая серебристая, развалился на полу в гостиной, мурча и готовясь к новым подвигам. А Ник хотела кофе и булочек.

На глаза на кухонном столе попалась бутылка с вином, которую Ник забрала у Эвана. Остатки вина уже высохли по стенкам, подсказывая, что готовы к заклинанию. Только готова ли сама Ник узнать настоящего Эвана? Она прикусила губу и упрямо открыла шкаф с травами. Готова. Сколько можно оттягивать неизбежное. Да и в город решила возвращаться… Она спешно набросала в кружку травы истины и залила кипятком, кофе можно выпить и потом.

Ник обернулась в гостиную:

— Маки, тебе чай или кофе?

— Ммммммолоко! — выбрал свой вариант оборотень, натягивая штаны.

— Молоко… — Она достала из холодильника огромную бутыль с молоком и налила его в кружку для Маки. Тот уже подкрался сзади, пугая до полусмерти — приобнял со спины, сцепил ладони у неё на животе в замок и, утыкаясь носом в ухо, довольно замурчал: — Ник… Люблю тебя.

Она даже вздрогнула от неожиданности: одно дело — признаваться, что скучал, и совсем другое… Признаваться в любви. Даже жаль стало, что им с Маки немного не по дороге — она вольная птица, а Маки привязан к клану, вряд ли ему позволят уйти вместе с ней в никуда. Он же… Третий принц в иерархии клана ирбисов. Кстати, он до сих пор об этом молчал.

Не позволят Маки уйти. А Ловец не может годами сидеть на одном и том же месте, его кормят ноги, он же не прирученный властью страж штурм-отряда. Она вздрогнула, не от шершавого языка Маки, пронёсшегося по кромке её уха — она вздрогнула от того, что опять в памяти всплыл Росси.

— Ниииик, отомри, это нестрашно…

— Маки… — она выскользнула из его объятий, хотя Маки все равно уцепился, не отпустил до конца — поймал её своими пальцами за мизинец.

— Огонек, понял — не вовремя. Осознал, раскаялся, больше пока не буду. — Его пальцы осторожно поправили её челку, заправляя за ухо.

Он перевел взгляд на кружку с молоком и залпом её выпил. Потом подумал и налил ещё. Выпил не до конца, бросая кружку в раковину.

— Ник, пойду-ка я — проверю алхимическую батарею. Тревожно что-то. — Вот у него всегда так — все надо проверить, все надо держать или под контролем, или в объятьях. Ник проводила взглядом его поджарую, полуобнаженную фигуру — свитером Маки не озаботился. А в голове билась мысль, что пора менять список — переходить с принцев на простых парней. Маки с ней не уйдет — слишком высокое положение в клане. Лин — тем более, особенно если вспомнить, что он лигр, что его удержали в клане матери, что статус он поддерживает дорогими спорткарами…

Скажем, завести новый список — завалявшихся без дела. М-да… Как Эван. Он и кофе готовить умеет, и блинчики стряпать, а коня… Коня можно и простить.

Она залила заварившиеся травы в бутылку из-под вина, побултыхала её, чтобы травы собрали чувства Эвана, и быстро, пока еще не прошла решимость, выпила горькие, горячие травы.

Живот тут же скрутило болью — фантомной, чужой, но от этого не менее мучительной. Отчаяние. Нежелание жить. Решимость прорваться куда-то. Что-то сделать. Понимание, что сил не осталось, не пропустят, не дадут, не позволят… И тихим всполохом под белыми углями боли любовь, сводящая с ума.

Ник не сдержала стона, от боли опираясь локтями на столешницу. Сцепила зубы, проглатывая ругательства. Со спины её тут же обняли: