Страница 8 из 19
Тот, кого назвали Тимом что-то пробурчал и принялся вытряхивать содержимое наёмничьей сумки.
— Нет там ничего полезного… — прохрипел Таринор, но удар под дых оборвал его на полуслове.
— Заткни пасть, не то зубы выбью! — рявкнул лысый. — Ну, чего там в закромах?
— Фляжка! — воскликнул Тим. — Серебро?
— Олово, — сдавленно ответил Таринор.
— На пуговицы пойдёт… Верёвки, сухари какие-то, а это что? Будто бы мясом пахнет. Ну-ка… Тьфу! Сапожную подошву прожевать легче, чем эту дрянь… О, ножик! Заберёшь, Роб?
— Отдай братцу своему, мне мой дороже. Что-то ещё?
— Кремень с кресалом себе заберу. А это что ещё за барахло? — Тим поднял квадратную монетку и обратился к Таринору: — Эй, ты, это что такое? Амулет?
— Ага, — отозвался тот, с трудом совладав с дыханием, — я могущественный колдун и наложу на вас всех порчу.
— Смотри в штаны не наложи, сказочник, — один из державших Таринора вывернул ему руку ещё сильнее. — Будь ты колдуном, не попался бы на такую глупую удочку, что предложил Уолт. Вытоптать тропинку к ручью и в кустах сныкаться, ха! И ведь сработало, кто бы мог подумать!
— Ну так что это за штуковина? — не унимался бородатый.
— Монетка на удачу, из дальних стран, — стиснув зубы ответил Таринор.
— Не помогла тебе она, — вздохнул лысый, неумело изобразив сочувствие.
— Может, я вам денег дам, а вы меня отпустите?
— И много ли у такого, как ты денег?
— Завалялась пара монет. Там, в кармане сумки.
Тим, пытавшийся выудить из опустевшей сумки ещё хоть что-нибудь, пошарил рукой во внутреннем кармане и обнаружил перевязанные тесьмой карты да несколько монет.
— О, картишки! — расплылся он в глупой улыбке. — Вот это удружил! Будет, чем заняться. Что тут у нас? Пять маренов? Не густо.
— Что ли отпустить тебя за пять серебряных монет? — задумчиво проговорил лысый, почесав подбородок, и тут же сам себе ответил: — Не-а, не пойдёт. Хоть меня и зовут Добрый Роб, но даже моей доброте есть предел. Обычно я беру выкуп и отпускаю с миром. Иначе кого нашему брату грабить, если всех перебьют? Но, чую, ты наверняка разболтаешь, что мы на тракте засели, не иначе. Стало быть, придётся от тебя избавиться. Но сначала взгляну на твою железку…
Таринор, собрав оставшиеся силы, попытался было вырваться, но получил пинок в ногу и упал на колени. Лысый разбойник вытащил меч из ножен, провёл грязным пальцем по клинку и присвистнул.
— Ишь какой! А ты никак рыцарь? Нет, на рыцаря ты не тянешь. А может, наёмник? Или вовсе меч стащил у кого? Ну да это уже не важно. Я, знаешь ли, жутко не люблю краж. Это как-то несправедливо, — Роб обернулся, и остальные встретили эти слова смехом. — Но вот если я тебя сначала убью, а потом заберу меч, то это уже будет не гнусное воровство, а благородный разбой. Сам посуди — сколько историй о благородных разбойниках, а сколько воспевают воров? То-то же. Или всё же отдать тебя Кистеню? По глазам вижу, ему не терпится сделать из тебя отбивную. Он на прошлой неделе одного бедолагу голыми руками так отделал, места живого не осталось.
Услыхав это, громила с пластиной на животе отрывисто захихикал и похрустел кулаками.
— Роб, заканчивай с ним уже, — прогнусавил тот, чей нос был сворочен набок. — Ещё лагерь ставить, костёр разводить, да и пожрать не мешало б чего изловить. От этой тухлой капусты меня уже воротит.
На эти слова разбойники понимающе закивали.
— Придумал! — оживился лысый. — Раз у тебя очень кстати нашлась верёвка, мы тебя на ней и вздёрнем! Заодно и поглядим, как дрыгаться будешь.
Под одобрительные возгласы разбойники умело связали петлю и перекинули верёвку через толстый сук дерева. Таринор отчаянно вырывался, сбивая сапогами дёрн с узловатых корней, пока его тащили к этой наспех сооружённой виселице, и даже успел сильно пнуть одного из негодяев. Но тот лишь ухмыльнулся, обнажив щербатые зубы.
— Погоди, ублюдок, успеешь ещё поплясать, — усмехнулся он и принялся надевать петлю.
— Эй, Щепка! Ты ж из монашеской братии? Заводи молитву, чтоб всё по закону было! Мы ж не сволочи безбожные.
— И то верно! Пред ликом богов и людей, Троих и многих…
Вскоре шею наёмника крепко стянула верёвка, и громила Кистень потянул на себя другой её конец. Под разбойничий хохот в глазах Таринора начало темнеть. Он пытался уцепиться ногами за ствол, но тот был слишком далеко; попытался схватиться за верёвку, но и это никак не помогло: она была чересчур тонкой. Когда ноги наёмника совсем оторвались от земли, сознание его помутилось, а звуки стали тонуть в оглушительном звоне. «Неужели, конец? — пронеслось в его голове, когда зрение почти совсем затуманилось. — Наверное, на службе у Эдвальда, всё было бы по-другому…»
— Чур сапоги его я забе… — начал было тот, что читал молитву, но фраза вдруг прервалась сдавленным стоном.
Кистень от удивления отпустил верёвку, и наёмник повалился на землю, жадно ловя воздух ртом. Разбойники затихли и, обернувшись, увидели лежащего на траве худощавого Щепку в монашеской накидке со стрелой точно между лопаток.
— Что за дьявол⁈ — гнусавым голосом вскричал кривоносый.
Короткий свистящий звук, и он рухнул с растерянным выражением лица и стрелой, торчащей из затылка. Роб развернулся, выставив перед собой меч наёмника. Выхватив ножи, негодяи попятились к деревьям.
— Я же говорил, Роб! Я же говорил! — залепетал кто-то.
— Заткнись! — огрызнулся лысый.
Услышав шелест за кустами ежевики, он резко обернулся в ту сторону. Меч в его руке дрожал.
— Туда! Вы двое — проверьте кусты!
— Да нет там никого, мы ж сами только что там…
— Я сказал проверьте, мать вашу!
Те, кто ещё недавно смеялись, заламывая наёмнику руки, теперь неуверенно засеменили к зарослям. Подойдя чуть ближе, один из них тут же получил сразу две стрелы в живот.
— Их всего двое! — взвизгнул Роб. — Вспорите ублюдкам брюхо!
Сразу же после его слов через куст ловко, словно кошка, перемахнул незнакомец с длинными рыжими волосами. Мгновение спустя из-за его спины появился и второй, темноволосый. А ещё через несколько секунд тот, кого звали Уолт, выл и корчился на земле, истекая кровью. Для Таринора не было секретом, что в Северной пуще живут эльфы, но он никак не ожидал встретить их так близко от тракта.