Страница 17 из 19
Глава 5
Утро нового дня озарило мягким светом восточное крыло Академии, где на вершине башни с видом на море в небольшой комнатушке мирно посапывал декан факультета огня Маркус Аронтил, развалившись на мягкой кровати. Солнечные лучи, осветившие комнату через мутное окно, упали прямо на его худое лицо, отчего маг проворчал что-то неразборчивое и, поморщив длинный нос, повернулся на другой бок. Но сохранить сон при этом ему не удалось: какая-то муха, видимо тоже разбуженная утренним светом, начала биться в окно, неистово жужжа при этом. Маркус, повернулся к окну и открыл глаза. Увидев надоедливое насекомое, он поднял руку, и промямлил что-то под нос. В этот момент из его указательного пальца вырвалась тонкая струйка огня и обожгла стекло возле мухи. Покружив немного, она начала биться с удвоенной силой.
Маг сонно ругнулся и повторил действие. На этот раз пламя испепелило муху на месте, оставив на оконном стекле лишь закопченный силуэт. Маг расплылся в глупой улыбке и снова отвернулся к стене с надеждой поспать еще, но в этот самый момент, как назло, раздался громкий стук в дверь. Маркус сначала мысленно послал визитёра куда подальше, но стук становился всё громче и настойчивей, так что маг, хрипло проговорив «сейчас, минуту», встал с постели, едва не наступил на рыжего кота, сладко спящего на тапочках у кровати, накинул халат и открыл дверь. Заспанными глазами он оглядел нарушителя сладкого сна.
За дверью оказался плотного телосложения человек, в льняной серой накидке, которая выглядела простецки даже в сравнении с халатом Маркуса, протёртых синих штанах и стоптанных коричневых туфлях. Его полное раскрасневшееся лицо с мясистым носом выражало волнение, а под довольно большими покрасневшими глазами красовались мешки. Он тяжело дышал, очевидно, быстро поднимался по лестнице.
— Эберт… Что случилось? — зевая, спросил Маркус, узнав своего камердинера.
— Господин, Архимаг Вингевельд… Вызывает… Срочно… — задыхаясь ответил тот.
— А он не объяснил в чём дело?
— Едва рассвело… Что ж, сейчас явлюсь, — со вздохом сказал маг и прибавил: — И ещё, Эберт, я даю тебе выходной. Нет, даже два. Отдохни, а то на тебя смотреть больно: растрёпан, глаза ввалились, лицо осунулось…
— Спасибо, господин, вы очень добры! Я сообщу Архимагу, что вы скоро прибудете.
— В этом нет нужды, Эберт. Ему не придётся долго меня ждать. Лучше ступай домой и отоспись хорошенько.
Попрощавшись с Маркусом, радостный камердинер понёсся прочь, то и дело запинаясь о полы накидки. Маг улыбнулся. «Эх, кто бы мне такой выходной устроил!» — подумал он и ощутил, как что-то пушистое и тёплое трётся о его ноги.
— Что, Огонёк, тебя тоже разбудили? — усмехнулся маг.
Кот поднял голову и жалобно мяукнул. Правый его глаз был обычного для кошек жёлто-зелёного цвета, но вот левый, лазурно-голубой, напоминал о безоблачном утреннем небе.
— Конечно, я обязательно тебя покормлю, когда вернусь. Дело хоть и срочное, но не думаю, что займёт меня надолго.
Вызов к Вингевельду был случаем особым, а потому требовал особой одежды. Маркус вынул из шкафа красную парадную мантию с золотой вышивкой в виде языков пламени. Он надевал её нечасто и заметил, что вся она покрыта янтарно-рыжей кошачьей шерстью.
— И как она туда только попадает… — проворчал Маркус, обернувшись на кота. Тот поглядел на хозяина круглыми глазами и принялся вылизывать себе лапку. Маг улыбнулся и вздохнул: — Нет, на тебя совершенно невозможно злиться.
Он безуспешно попытался стряхнуть волоски с мантии, но, в конце концов, просто надел её, понадеявшись, что рыжие волосы будут не слишком заметны на красной бархатной ткани.
После этого Маркус принялся искать расчёску, но, не обнаружив в комнате ничего похожего на неё, решил взглянуть в настенное зеркало. Быть может, с волосами и не придётся ничего делать.
Его собственное отражение глядело на него, устало опустив брови. Круги под зелёными глазами, казалось, становились больше с каждым годом. Хоть маг был уже далеко не молод, он гордился своей ещё не тронутой сединой светло-русой шевелюрой до плеч, которую обычно зачёсывал назад. Но сейчас внимательный взгляд преподавателя заметил что-то непривычное. Маг пригляделся и ужаснулся. Из макушки торчал седой волос. Маркус выдернул его резким движением и брезгливо испепелил между пальцами. Тщательно осмотрев голову, он не обнаружил других подобных сюрпризов и со вздохом пригладил причёску рукой. «Уже четвёртый с начала месяца», с грустью подумал маг, пошевелив пальцами коротко стриженую заострённую бородку. «Радует, что хоть в бороде их ещё нет».
Наконец, надев свои старые парадные сапоги, он покинул комнату, спустился по длинной винтовой лестнице и направился к центральной башне Академии. Там в просторном и светлом кабинете его ждал Архимаг Вингевельд, руководивший этим местом вот уже почти двадцать пять лет. Вингевельд был фигурой таинственной, вызывающей уважение у всех жителей Вальморы, так или иначе связанных с Академией. Архимаг прослыл одним из самых могущественных волшебников, поскольку, досконально изучив магию воды и элементы стихии воздуха, сумел обуздать могучую и опасную стихию льда. Маги высоко ценили уникальность, а потому Вингевельд был непререкаемым авторитетом как в Академии, так и за её пределами.
Идя по длинному коридору, Маркус размышлял над причиной его вызова. «Быть может, он решил вознаградить меня за годы работы с этими оболтусами и предоставить более просторное жильё, а то в этой комнатушке и развернуться то негде. Ещё шкаф бы новый мне не помешал. И сапоги! Да, неплохо бы». Маг пустился в пространные размышления о том, чего ему не хватает для полного счастья. Список необходимых вещей начинался с сапог, лучше всего любимого Маркусом красного цвета, а заканчивался отдельным домом в городе с чердаком и подвалом. У некоторых преподавателей были такие. Так чем же он хуже?
«А ещё неплохо бы получить отпуск хотя бы на месяц. Может, хоть высплюсь чуток…» — зевая, подумал Маркус, когда проходил мимо настенной картины, изображавшей архимага Элиморуса, талантливого алхимика, погибшего от собственного изобретения, эликсира сна. Постоянно мучимый бессонницей маг создал сильное снотворное, но, выпив его, уснул навеки.