Страница 43 из 75
Глава 15 — визит к начальнику стражи
После пяти минут неспешной ходьбы мы оказались перед длинным двухэтажным каменным зданием с черепичной крышей, у входа в которое стоял хмурый пожилой стражник, опирающийся на здоровенную алебарду.
— Задержанный, — кивнул на меня мой суровый провожатый.
— Заходите, — часовой чуть посторонился, пропуская нас в прохладную полутьму небольшого холла, откуда в обе стороны уходили длинные сумрачные коридоры. Мы двинулись по тому, что уходил вправо. Наше шествие возглавлял высокий стражник, за ним озираясь, плёлся я, а, уже позади меня, сосредоточенно сопел второй конвоир, изредка подгонявший меня тычками в спину.
Мы остановились у одной из безликих дверей. Спустя несколько секунд эта дверь распахнулась, и меня впихнули в тесную мрачноватую комнатушку. В комнатушке стоял затхлый полумрак, который безуспешно пыталась рассеять одинокая свеча, примостившаяся на столе перед сидящим за ним чиновником самого затрапезного вида. Он оторвал от бумаг, разложенных перед ним, свой взгляд. И взгляд этот, неожиданно для меня, оказался внимательным и цепким. Писарь меня критически оглядел и неразборчиво пробормотал что-то себе под нос.
— Садись вон на тот табурет, — он кивком указал мне, куда следует сесть, — и жди. Следователь сейчас подойдёт и займётся тобой, — тут же снова уткнулся в свои бумаги, изредка делая пометки в каком-то журнале.
Я, будучи ненадолго предоставленным самому себе, огляделся. Крашеные синей краской стены, высокий, белёный извёсткой потолок, и, к моему удивлению, где-то под этим потолком пряталось ещё и небольшое слюдяное окошко, забранное решёткой и наглухо затянутое паутиной, так что света через него, считай, в комнатушку и не попадало вовсе. В дальнем углу стоял массивный шкаф. И всё. Эдакий, канцелярский минимализм. Я минут, наверное, десять обозревал этот убогий интерьер, постепенно погружаясь в дрёму под тихий скрип чиновничьего пера.
Но, вздремнуть как следует мне так и не удалось. В каморку ввалился коренастый, тучный, одетый в засаленный мундир лысеющий человек. Сразу стало как-то излишне шумно. Писарь потревожено завозился в своём углу. Вошедший толстяк шумно дышал, пытаясь справиться с одышкой и громыхал стулом, который вытащил из угла.
— Привет, Ретвин, — поприветствовал писарь вошедшего, — как твоё ничего?
— Бывало и лучше, — натужно пропыхтел, ещё так и не отдышавшийся, толстяк, — у тебя то как, Патгер?
— У меня всё как обычно, — хмыкнул из-за стола Патгер, — дела идут, контора пишет. Кстати, — он кивнул в мою сторону, — займись этим, вот тебе заявление на него, — и, перегнувшись через стол, протянул Ретвину лист серой бумаги, исписанный корявым почерком.
Толстяк ухватил левой рукой этот листок и начал, подслеповато щурясь, разглядывать, что там накарябано.А правая его рука сжимала несвежий платок, которым он тщательно протирал свою потную лысину. Подняв глаза от бумаги, толстяк поджал губы и вперил в меня пронзительный взгляд своих маленьких глазок:
— Подозреваемый, назовите себя, — спросил он. Голос его при этом мгновенно приобрел специфически-казённый, слегка гундосый тембр.
— Моё имя Алейс, — представился я.
Я был несколько удивлён. А где же начальник? Или эти клерки уполномочены вести столь важные дела, как преступления против представителей благородного сословия? Непорядок, однако. Пересказывать им историю о бестолковом баронете и его бесцеремонном вторжении в мой номер я не собирался. Не за тем я сюда пришёл, да и терять время попусту в мои планы не входило.
— Я хочу видеть начальника стражи, — торопливо добавил я, пока следователь не задал следующий вопрос.
— Это зачем же тебе начальник стражи? — удивлённо поднял брови толстяк, после чего подозрительно прищурился, — ты думаешь, что сможешь увильнуть от заслуженного наказания, юный негодяй? Не получится! — и следователь скроил строгую физиономию.
— Мне действительно нужно немедленно переговорить с господином Ланцо, — я проникновенно посмотрел в амбразуры глаз следователя, — дело государственной важности.
— Мерзавец, — с притворным добродушием вздохнул Ретвин, — просто ответь на мои вопросы, а потом судья вынесет тебе приговор, и ты пойдешь по этапу прямиком в южные каменоломни. И все будут довольны. Хорошо? — и он издевательски усмехнулся мне в лицо.
— У меня есть информация о готовящемся покушении на баронессу фан Стоуб, — я не терял надежды решить все проблемы, не прибегая ни к магии, ни к насилию, ни к прочим противозаконным безобразиям. Я же, по сути своей, человек смирный и терпеливый. Только вот, страх, как не люблю, когда мне препятствуют в достижении моих целей. Тогда я мигом теряю терпение и начинаю буянить.
— Ты будешь отвечать на мои вопросы, или тебя выпороть предварительно? — сорвался на крик почтенный следователь. Да, нервишки-то, ни к чёрту. Изношенные нервишки-то.
— Ретвин, — вдруг прошелестело из-за стола, — запроси секретаря господина Ланцо. Это действительно может быть важным. Ты же знаешь, что с нашей баронессой…
— Да знаю я всё, — зло перебил его толстяк, — но этот мерзавец, — он ткнул в меня пальцем-сосиской, — просто хочет потянуть время, я уверен. Но дело то всё равно для него каменоломней закончится.
— Ну, если он напрасно потратит наше время, и время господина Ланцо, — бесстрастно прокомментировал слова следователя писарь, — то организуем ему дополнительную порку. Так сказать, — он вдруг хихикнул, — для вящего вразумления. Но есть вероятность, что ему действительно есть что сказать. И если мы ему в этом воспрепятствуем, то, может так статься, что окажемся крайними. А господин Ланцо за баронессу любого порвёт. Так что, лучше не рисковать, коллега.
— Та да, — согласился с его доводами Ретвин, — от нас он всё равно никуда не денется. Тогда решим так, Патгер. Я сейчас прогуляюсь до приёмной, и договорюсь с секретарём о том, что бы начальник принял этого засранца.
— Хорошо, — отозвался писарь, — тогда пусть тут сидит, пока за ним не придут.
— Ну, пошёл я, — пропыхтел следователь и выкатился за дверь, — стражники за ним спустятся.
В ожидании приглашения пред начальственные очи я опять слегка задремал.
В себя я пришёл от того, что меня грубо трясут за лечо. Это стражник, пришедший за мной, приводил меня в чувство. Я открыл глаза.