Предатель. Цена ошибки

– Я не понимаю твоего отца, – задумываюсь. – Ну, не совсем. Ладно, он хотел вернуть тебя. Почему-то.

– Я единственный наследник, Лиз. Продолжение фамилии, бизнеса и всё такое. Отец не хотел отдавать кому-то дело, а мне не мог, так как открестился.

– Ладно. Ну, знаешь… Он мог просто простить тебя, с барского плеча позвать обратно. Сделать вид, что принимает меня…

– Во-первых, ему бы гордость не позволила. Принять чужачку в качестве невестки. Во-вторых… Он понимал, что пока мы вместе, то я в эту грязь не полезу. Ты делала меня лучше.

Недоделала, видимо.

Иначе не представляю, как Демид смог опуститься до уровня Юсупова старшего, погрязнуть во всех тайных делах. И по мне потоптаться во имя каких-то благих целей.

– Лиз, – зовёт, а сам прячет взгляд. – То, что я тебе говорил… Непростительно. Но я хочу, чтобы ты знала. Я никогда так не считал. И не стал бы тебе изменять. У меня ничего не было с Марисой.

– Я знаю.

Усмехаюсь на удивленный взгляд Демида. Я не совсем идиотка, иначе бы не закончила медицинский. После того как мужчина рассказал больше, некоторые факты я могла сопоставить.

Это было лишь догадкой, но то, как сейчас реагирует Юсупов, лучшее подтверждение. Но легче от этого не становиться. Одна обида уходит, рождается вторая.

– Только я не понимаю, – запрокидываю голову, часто моргаю. – Почему ей ты мог всё рассказать, а мне – нет. Какого черта все вокруг знали о происходящем, а я была в изоляции!

– Никто не знал. Марисе я лишь предложил брак по расчету, сказал, что собираюсь разводиться вскоре. Ей нужен был муж, чтобы родители отстали. А Рязанов… Ну, он сам меня припечатал к стене, когда вопросов стало слишком много. Я никого не собирался посвящать в мои дела.

– Мне ты мог рассказать! Черт, Юсупов, я твоя жена! Была на тот момент, – исправляюсь. – А ты поступил так, будто от меня можно отмахнуться. Просто вышвырнул, чтобы не мешала!

– Давай представим. Осенью, когда всё началось, я пришел к тебе и вывали на тебя свои проблемы. Опустим то, каким мужчиной был бы я, переложи ответственность на тебя. Но а дальше? – теряюсь от такого вопроса. – Что было бы дальше?

– Мы бы сделали всё то же самое, но мне не было бы больно! Ты растоптал мои чувства, понимаешь?!

– Как долго на самом деле ты переживала?

Мне хочется кинуться на мужчину, расцарапать его лицо. Потому что это самое гнусное обвинение, которое он мог сказать! Это я не переживала?!

Но Демид перехватывает мою ладонь до того, как я успеваю хоть что-то сделать. Сжимает, взглядом просит дать ему договорить. Сжимаю зубы, но позволяю.

– Просто задумайся. Ты ведь отвлекалась, забывала, – продолжает, поглаживая мои пальцы. – Злилась из-за акций, занялась работой. Я ведь знаю тебя, Лиз, моя сильная девочка.

– Не твоя!

– Не моя. Но сильная. Ты справилась с этим. Если бы не беременность – ещё быстрее бы переключилась. А если бы я рассказал? Ты бы смогла спокойно обедать с Риной или веселиться на конференции?

– Это вообще… Нет.

Признаюсь честно, понимаю, к чему ведёт мужчина. Разрыв ударил по мне, но не уничтожил. Я смогла собраться и строить свою жизнь дальше, не думая, чем занят Демид.

Но если бы я знала всю правду… Я бы ни на секунду не смогла расслабиться, отвлечься. Постоянно бы думала, что происходит и насколько это опасно.

А два месяца, что мы живём отдельно? Мы не общались, почти не виделись, лишь в случае крайней необходимости. Я бы, наверное, с ума сошла от переживаний.

– В любом случае, ты не имел права решать такое в одиночку! – возмущаюсь, потому что других аргументов не остается. – А теперь хочешь, чтобы я всё поняла и простила?

– Я не буду просить прощения. Знаю, что такое не прощают. Но мне действительно жаль, что я причинил тебе боль. Я никогда этого не хотел.

От ответа меня спасает звук открываемой двери. На пороге оказывается замглав с лекарствами. Хотя обычно таким занимаются медсестры.

Приятно чувствовать себя ВИП-пациентом.

– Юсупов! Я тебя выгоняла, – Серафима Ивановна сверкает злым взглядом. – Как знала, что нужно тебе снотворного вколоть вместо глюкозы. А лучше антибиотика, самого болезненного. Кыш.

Демид этой угрозы не боится, поворачивается ко мне. Я киваю, поспешно выдираю свою ладонь из его хватки. Молча прощаюсь с мужчиной, мне больше нечего сказать.

Замглав лишь качает головой, недовольно зыркая на меня. Моего терпения хватает на минуту, пока мне меняют капельницу. А после сдаюсь:

– Что?

– Да ничего, деточка, – прячет улыбку. – Не была бы ты беременная, ты бы так у меня получила! Ух! За всё. Вот куда ты полезла? В речке искупаться захотела?

– Всё было не так!

– Ничего не знаю. Свои восточные страсти не в моей больнице устраивайте. И своего мужа выгони, будь добра, а то он отказывается выписываться.

– В каком смысле?

– Вот так. Пошел к главврачу, придумал себе болячки, дальше лежит. Отказался уходить, пока не убедится, что ты в порядке. А мне коек не хватает для больных!

Многозначительно смотрю на вторую кровать, которая стоит пустая. Но Костенко это игнорирует, продолжая сыпать причитаниями. Я лишь улыбаюсь, медленно проваливаюсь в сон под её ворчание.

Всё хорошо, всё закончилось.

А дальше…

Будет видно.

Глава 47

– Я не умерла, – произношу, даже не открывая глаз. – И не планирую. Необязательно ко мне бегать каждые пару минут.

На самом деле, это приятно. Когда я лежала после операции, то почти все знакомые заглядывали ко мне. Но после нападения Аслана – паломничество стало беспрерывным.

Некоторым хотелось узнать подробности нападения, но большинство действительно переживали обо мне. Я бы сама бегала к коллеге, если бы её пытались утопить. Но уже немного раздражает.

– Я очень рад, что не умерла, – мужской голос наполняет комнату. – Иначе я бы себя не простил. Как ты, Лизок?

– Артём? – приоткрываю один глаз, а после поднимаюсь. – Привет. Что ты здесь делаешь?

– Зашел навестить. И извиниться. Это мои люди недосмотрели, сработали плохо.

Мужчина оставляет пакеты с фруктами на столике, подходит ближе. Не уверена, что когда-то видела Рязанова настолько серьёзным. Он словно каменеет, держит все чувства под контролем.

– Это ведь не ты бросил меня в реку, – пожимаю плечами. Я даже не думала винить Артёма. – Всё в порядке.

– Нет, не в порядке. Я должен был предвидеть разные аспекты, но отвлекся на другое. Это непозволительно. Ты была под моей защитой, а я не досмотрел.

– Тём, это… Если тебе нужно услышать это, то – я тебя прощаю. И не виню. Ничего непоправимого не случилось. Ты не мог знать, что меня выследят через Левенко.

Рома тоже извинялся. У меня за эти дни в больнице – приемный пункт всепрощения. Но ведь правда, шанс был небольшой. Что увидев рядом со мной врача – Аслан заинтересуется им, вспомнит, что когда-то видел. И выйдет не через связь с Рязановым или Демидом, а просто решив, что я завела роман с Левенко.

Так запутанно!

И так банально просто!

Вот что бывает, когда недооцениваешь противника.

Но я не вижу смысла посыпать голову пеплом и постоянно извиняться. Это никак не изменит прошлого. Пусть лучше учатся на ошибках, не допускают их больше.

Единственный, чьих извинений я так и не дождалась – Демид. Он заглядывал пару раз. Я притворялась спящей, не было сил говорить с ним. Но ни разу мужчина даже в пустоту не сказал банального «прости меня».

Я…

Я и не собираюсь!

Но…

Хотелось бы услышать.

– Я присяду? – Артём не ждёт ответа, подтаскивает стул ближе ко мне, усаживается. – Поболтать с тобой хотел. Ты знаешь, я никогда не думал, но, оказывается, характер передается через фамилию.

– Не поняла.

– Юсуповы – все упертые бараны. Аслан, Демид. Ты.

– Я?!

– А кто всё время притворяется спящей и игнорирует Демида? Ты отвратительная актриса, Лиз. Вот-вот, – взмахивает рукой, указывает на моё лицо. – Твой стыд такой очевидный.