Предатель. Цена ошибки

– Традиционная семейная встреча. К сожалению, не всем дано традиций придерживаться. Ну, ничего, я могу поздороваться первым, если ты не всё помнишь.

– Да нет, помню, что я подходить должен, – выдает без обиняков. – Не думал, что это будет уместно.

– Отчего же? Тебе я был бы рад.

– Вы правы. Не все традиции я знаю. Но достаточно быть просто воспитанным, чтобы не бросать свою спутницу в одиночестве.

Я стараюсь даже дышать через раз, как можно незаметнее сделать глоток чая. Но силюсь зря – Аслан даже не смотрит на меня, будто полностью игнорируя моё существование. В принципе, ничего нового.

Но, опять же, вряд ли эта стычка именно из-за меня. Я каждый раз служу каким-то поводом, хотя отношения у мужчин и без этого довольно напряженные. Они говорят на грани дружелюбия и ненависти.

– Я хотел выразить своё восхищение, Ильяс. Слышал, как ты моего сына обобрал до нитки. Хорошая работа, – Аслан усмехается. – Мои юристы хвалили твой подход.

– Благодарю.

– Не думал сменить место работы? У меня на фирме как раз освободилось место. Уверен, у меня тебе зарплата понравится больше. Если ты, конечно, не предпочитаешь, – быстрый взгляд на меня. – Оплату натурой.

– Что?

Я выдыхаю растерянно. Он же не мог вот так откровенно намекнуть… Но судя по тому, как тонкие губы мужчины складываются в презрительную усмешку, я понимаю, что всё поняла правильно.

– Каждый платит как может, Елизавета, – невинно пожимает плечами. – Если предложить нечего, то древняя профессия приходит на выручку. Все всё понимают.

– Административка, Аслан Мамедович, – Ильяс удерживает дружелюбное выражение лица, но его взгляд становится тверже. Теперь очередь моего свекра теряться. – За оскорбление полагается административный штраф. Не стоит хамить моей клиентке.

– Видимо, поспешил я с предложением о работе. Стоит знать, что тут очень тонкая грань, Ильяс. Я ни коим образом не оскорблял Елизавету. Лишь предположил её сферу заработка. Ошибся, бывает.

– Разве? Слышал, ваши юристы хвалили мой подход. Уверен, я и здесь смогу доказать, что было оскорбление личности. Я предлагаю не проверять мои умения.

– Но о вакансии всё же подумай, – похлопывает Ильяса по плечу. – В моей фирме всегда рады толковым юристам.

– Обязательно обдумаю. К сожалению, сейчас времени на это нет. Нас с Лизой ждут в другом месте.

Напряженно слежу за тем, как Аслан удаляется. В этом была вся цель его прихода? Предложить Карзаеву работу, оскорбить меня? Аслан Мамедович никогда не страдал подобным. Он всегда всё делал с каким-то подтекстом, а сейчас…

Он же должен быть рад моему разводу с Демидом, пусть и с небольшими отступными. Я всё равно получила не так много, как могла бы. Зачем вообще заострять на этом внимание?

– Старый хрыч, – Ильяс выдыхает, закатив глаза. – Забудь, что я это говорил. Нехорошо как-то.

– Ну, я такого точно сказать не могу, но услышать приятно. У вас плохие отношения? Ты же… Он же и для тебя свекор, да?

– Упаси меня Вселенная от такого счастья. Сват, – поправляет. – Но да, когда Рина была Юсуповой, мы часто виделись. Не лучшие моменты моей жизни.

– Почему? Я думала, что… Ну, что подобное отношение было только ко мне, так как я чужачка.

– Я тоже, полу чужак. Аслан не забывал об этом напоминать, когда выдавалась возможность. А теперь, стоило основать свою адвокатскую фирму и подняться, как я стал достойным внимания. Забудь. Это были выпады в мою сторону, тебя задело по касательной.

– Да у меня всё в последнее время – по касательной. Что ваше бодание с Демидом, что сейчас.

Я контролирую свой голос, чтобы это даже случайно не прозвучало упрёком. Но Ильяс лишь улыбается, давая понять, что понял мой посыл. Подзывает официанта, просит счет.

Нам только принесли еду, но аппетит как-то пропал. Ковыряю запеченную рыбу в ожидании. И выдыхаю, когда через десять минут мы направляемся к выходу из ресторана. Учитывая ремарку Ильяса, это не выглядит бегством.

– Уверен, Рина обеспечит тебя едой, – мужчина улыбается, помогая мне надеть пальто. – А здесь можно и несварение получить. Чужими молитвами.

– Ты прав. Я лучше немного поголодаю, чем они снова подойдут.

Ильяс открывает передо мной дверь, мы выходим на улицу. Лопатки жжет, словно от пристального внимания. Как медик я знаю – нет у людей такого рецептора, который бы ловил чужие взгляды. Но всё равно чувствую это.

Интересно, кто?

Мариса, которая несколько раз пыталась до меня дозвониться, хоть и была в блоке?

Или Демид?

Глава 27. Демид

– Демид, опоздаем.

Намеренно не двигаюсь, лишь сильнее сжимая одеяло. Последняя неделя была полным провалом. Если часов десять сна за все дни набралось – уже успех. Но уверен, там меньше.

Нет никакого желания подниматься и куда-то ехать. Женская ладошка мягко касается моего лица. Проводит по щетине, жалуется на «небритость», но продолжает гладить.

Так хорошо.

Впервые за долгое время.

– Демид, подъем.

Не хочу. Знаю, что впереди ещё много дел. Суббота. Нужно заехать к матери девушки, после вечер с друзьями. Но всё, что меня волнует – остаться в кровати с любимой подольше.

Тяну её на себя, подминаю. Придавливаю весом, кусаю за тонкую шею. Девушка визжит, заполняет комнату своим звонким смехом. Наслаждаюсь этим звуком, самым приятным во Вселенной.

Вслепую нахожу мягкие губы, нежно их сминаю. Утренние ленивые поцелуи – самый кайф. Раньше не понимал этого, но сейчас доходит – это невероятно приятно, когда рядом с тобой правильная женщина.

Мягкая, податливая. Любимая. Которая крутится ради приличия, но обхватывает за шею, стоит отстраниться. Сама прижимается, щекочет пальчиками кожу.

На краю сознания мелькает важная мысль, но я отмахиваюсь. Не хочу ни о чём думать. Сейчас мне хорошо, высшая степень блаженства. Будто в Рай попал, хотя сам грешен.

Морщусь от ощутимого удара в бок, резко прихожу в себя. Начинаю соображать, что происходит. Лиза, подобно туману, ускользает из моих рук. Развеивается, оставляя с горьким осознаем.

Сон.

Обычный сон, который служит качественно пыткой последние несколько недель. Слишком реальный, вовремя не различаю, где правда, проваливаюсь всё глубже.

И выныриваю. Как дайвер без опыта ловлю декомпрессионную болезнь. Кровь вскипает, хочется отрубиться и вернуться назад. Где было хорошо и без головной боли. Но реальность жестокая стерва.

Вместо одеяла – плед.

Вместо кровати – диван в офисе.

Вместо Лизы – надоедливый Артём.

Говорят, привычка формируется за двадцать один день. Прошло уже почти два месяца, минус дней шесть. Но это ничерта не помогает избавиться от остаточных рефлексов.

– Тебя не дозваться, – Артём повторяет удар, пока я не отталкиваю его.

– Мы договаривались на двенадцать.

– Уже час. Тебе совсем фигово, – друг хмыкает. – Ты меня Лизкой назвал.

– Отвали.

– Хорошо, что приставать не стал. Я свою честь для другой храню.

– Завали! – встаю рывком. – Тебе не о чем поболтать?

– Да расслабься. Мои люди стабильно всё проверяют, нет здесь прослушки. Одна в переговорной, две на администрации. Но в кабинет никто не лез. Видимо, побоялись, что ты засечешь.

Это должно радовать, но злит только сильнее. Отец не настолько обнаглел, но близок к этому. Хочет установить полный контроль, а я кручусь, чтобы он ничего не заметил. Важно, чтобы всё прошло гладко.

Поднимаюсь, одергивая смятый костюм. Ночевать в офисе входит в привычку. Не проводил здесь так много времени даже когда только начинал своё дело. А сейчас не вылезаю.

Домой возвращаться нет никакого желания. Только показаться для галочки, чтобы Мариса не стала жаловаться. Почему-то у неё проснулась уверенность, что если переехала ко мне, то теперь я должен всё время кружит вокруг. А мы договаривались совсем о другом.

– Слушай, Дём, а что со слежкой делать? – уточняет Рязанов, крутится на моем кресле. – Вы с Лизкой почти развелись, брачный договор составили. Тебе разве нужно и дальше знать всё про неё?