Страница 2 из 4
– Записал. Привет! – распрощался Четвёркин и раскрыл учебник. Но тут зазвонил телефон.
– Представляешь! – закричал из трубки голос Тройкина. – Смотрю дневник – ни по одному предмету не задано. А мне что-то такое помнится – вроде по литературе не то басню, не то что-то такое задавали. Не знаешь, а?
– Какая басня, когда песня, – солидно пояснил Четвёркин. – «Песня про вещи Олега». От слов «Как ныне» до «тыконя» – наизусть.
– Ну и назадавали! – возмутился Тройкин и хотел было уже раскрыть учебник, да зазвонил телефон.
– Расписание на завтра не знаешь? – сладко позёвывая, поинтересовался Двойкин.
Тройкин продиктовал ему расписание и даже объяснил, что задано.
– А я уже решил – выходной завтра, а потом смотрю – четверг, – сообщил Двойкин и отключился.
На следующий день первым вызвали Двойкина.
– Расскажи-ка нам, что задано на сегодня, – попросила учительница.
– Я знаю, я учил! – заявил Двойкин. – Значит, так… Только я не всё наизусть учил! Я только «Пень» наизусть. А «Вещи» и «Телегу» – читать. Правильно?
– Телегу? – удивилась учительница.
– «Телегу», – подтвердил Двойкин, – а «Пень» – наизусть.
– Ну-ну, рассказывай «Пень», – согласилась учительница. Двойкин вытянул вперёд руку и продекламировал:
– Как Нине тыконя… тыконя как Нине…
– Ну что же ты остановился? – спросила учительница. – Дальше-то что?
Дальше Двойкин не знал, но не растерялся.
– Я учил, – сказал он. – Мне Тройкин по телефону. Тыконя, как его…
– Садись, Двойкин, – вздохнула учительница. – А продолжит Тройкин, он смеётся громче всех.
– Конечно! – вылезая из-под парты, принялся объяснять Тройкин. – Он же всё перепутал. Про телегу что-то такое. Какая телега? Не телега, а Олега. Имя такое – Олег. Как у нашего Шестёркина.
– Что дальше? – прервала рассуждения Тройкина учительница.
– Как что? Басня такая, «Пень и вещи Олега» называется. Мне Четвёркин по телефону…
– Спасибо, Тройкин, хватит, – поблагодарила учительница. – Четвёркин!
На Четвёркина от смеха напала икота.
– Не пень – ик, а песнь, – сказал он. – Ик, песнь про вещи – ик, Олега.
– Как-как? – переспросила учительница.
– Олега – ик, про вещи, песня, – нерешительно повторил Четвёркин.
– Песня?
– Песня.
– Тогда пой! – потребовала учительница.
Четвёркин окинул взором класс, подмигнул Шестёркину, глубоко вздохнул и запел:
– Как ныне сбирается вещи Олег, ик, возить – продавать по базарам…
– Спасибо, – перебила учительница. – Садись, пятёрка!
– Мне? – удивился Четвёркин.
– Почему тебе? Вам всем. На троих.
Икоту Четвёркина как рукой сняло.
– Между прочим, – возразил он, – пять на троих не делится.
– А ты как делил? – спросила учительница.
– Ну как? В уме.
– В уме не делится, – согласилась учительница. – А в журнале – очень даже хорошо делится. И даже без остатка.
– В журнале?
– А ты думал – в телеге?
– Ничего я не думал…
– То-то и оно, что не думал. Забирай-ка свою вещь, – учительница протянула Четвёркину дневник, – и пойди посчитай, сколько будет пять разделить на три. Ответ сверишь по дневнику.
– А если не сойдётся? – поинтересовался Четвёркин.
– Не сойдётся – проверишь по телефону.
– Точно! – обрадовался Четвёркин. – Телефон! И как это я забыл?! Да мне Пятёркин по телефону!..
Но тут он вдруг осёкся, будто змея его укусила, и, глядя под ноги, осторожно побрёл к своему месту – рядом с Олегом Шестёркиным.
Л. Ткаченко
Внешность обманчива,
или Операция «Булочка»
Рис. Н. Беланова
В понедельник в 1 «А» пришла новенькая. Все мальчишки в неё сразу, как по команде, влюбились. Кроме Стасика, его в тот день в школе не было. У новенькой всё было ужасно красивое! И имя – Снежана Белкина, и банты – большие и белые, и туфельки – красные и блестящие! Не девочка, а пирожное с кремом! Такую даже за косичку дёрнуть неловко. А как ещё любовь доказывать?
– Вот если нападут на неё хулиганы, я её спасу! – заявил Димка Малкин и руками-ногами замахал, почти как Джеки Чан.
– А если за неё выкуп потребуют, я свою копилку пожертвую! – подхватил Дениска. – Я уже три дня на велик коплю!
– А я ей дам свой мобильник посмотреть, – продолжил список «подвигов» Вадик, – если мама разрешит.
– А я про неё стихотворение напишу! – воскликнул поэт Юрчик и, закатив глаза, завёл:
– А я, – перебил его Мишка Пряников, – я ей свою булочку сегодня за обедом отдам!
Все сразу притихли и с уважением посмотрели на Мишку. Потому что булочка с клубничным джемом – это вам не какие-нибудь хулиганы со стихами! Только Димка упрямо буркнул:
– Всё равно бандиты круче.
Но всем было ясно, что это он просто так сказал – от досады, что не он придумал.
– Не, – покачал головой Никита, – твои хулиганы когда ещё будут, а обед – после третьего урока!
И все с нетерпением стали ждать большой перемены. Один Мишка не ждал, он уже пожалел, что про булочку ляпнул. Да и лучший друг Лёха Костиков покрутил пальцем у виска:
– Лучше б ты сосиску отдал!
Да Мишка и сам знал, что лучше. Потому что такие восхитительные булочки только в школе пекли.
– Может, она откажется, а? – с надеждой посмотрел он на друга.
– С чего бы? – хмыкнул Лёшка.
– Ну, а вдруг она, как твоя сестра, балерина? Ты же сам говорил, что они только воздухом питаются!
Лёха внимательно посмотрел на новенькую.
– Сейчас проверим! – пообещал мальчик и бодро направился к парте Белкиной.
Он вертелся юлой, поднимался на цыпочки, приседал…
– А что это ты делаешь?! – открыла рот Снежана.
– Как что? – Лёшка как раз изобразил «ласточку». – Не видишь, что ли? Это же флик-фляк! – припомнил он слышанное от сестры слово.
– Шапокляк?! – наморщила лоб девочка. – Это я, что ли, Шапокляк?! – и она треснула Лёху линейкой.
Костиков даже упал от возмущения.
– Не, – отряхивая брюки, пояснил он Мишке, – не балерина она! Про «флик-фляк» не знает.
– А может, у неё эта… ну… как её… аллергия? – размечтался мальчик. – А что? У моего двоюродного брата есть. Так он ничего, кроме каши, не ест.
– Сейчас! – опять направился к новенькой Лёшка.
– Хочешь? – помахал он перед носом девочки «Красной Шапочкой».
Белкина без слов выхватила из рук мальчика конфету.
– Нет у неё никакой аллергии, – недовольно буркнул Лёха, – видал, как схомячила?
Мишка загрустил: делиться не хотелось, но слово – не воробей.
– Идея! – воскликнул Лёшка. – Ты протянешь булочку Белкиной, а мой брат, он в третьем классе учится, выхватит её у тебя и убежит. Ты вроде и ни при чём! Конечно, потом ему надо будет полбулки отдавать! Зато другая половина тебе останется!
Мишка подумал и согласился – полбулки лучше, чем ничего.
Наконец наступила большая перемена, и 1 «А» отправился в столовую. Как назло там одуряюще пахло свежеиспечёнными булочками. Первоклашки их мгновенно с подноса расхватали и на Пряникова уставились. Под их ждущими «подвига» взглядами Мишка поплёлся к Снежане.