Страница 3 из 24
– В баскетбол играешь? – спросила я.
– Нет. Тяжёлый стал, – в доказательство Сергей похлопал себя по животу. – А ты такая же худенькая. Не поправляешься?
– Была большая! – я засмеялась и округлила вокруг себя руки. – Как-то встала на весы и испугалась. Перешла на двухразовое питание. В горы ходить…
– Ты мне снишься, – прервал он, – точнее, твои глаза. В первый раз лет пять назад. Я тогда не понял, не узнал. Потом ещё, ещё, ещё раз. Как-то в Москве был, разбирал фотографии, наткнулся на нашу школьную, общую. Ты там такая… лучистая… Понял, это же ты мне снишься! Вначале решил – старею, смотрю не вперёд, а назад. Семьи нет, да и не верю уже, что будет, вот и вспоминаю во сне первую любовь.
Он умолк, а моё сердце побежало, то ли стремясь убежать в то время, где осталась неузнанная мною любовь, то ли торопясь в будущее в робкой надежде на чудо воскрешения этой самой любви.
– Помнишь, в парке на Коммунистическом встретились? – продолжал он. – Я из армии пришёл, узнал, что ты замуж вышла, переехала. Выяснил, где живёшь, и несколько дней караулил, чтобы ты одна была. Ты была такая счастливая! Сказала, что дочка у тебя… Сожгла ты тогда надежду мою своим счастьем! Через месяц я уехал из Алма-Аты. Сбежал, чтобы ещё раз «случайно» не встретиться. А сейчас… вижу, нет у тебя счастья, а ты прячешься, не подпускаешь…
– Я не могу… сейчас не могу… потом как-нибудь… Мы же не потеряемся теперь? Да?
– Да, Девочка. Замужем ты или нет, я не отпущу тебя, – пообещал он и, словно бы затушёвывая смысл своих слов, тут же пошутил: – Вместе с твоим мужем, со всеми родственниками, детьми… сколько их у тебя?.. я всех вас усыновлю. Нет, подожди, ерунда какая-то получается! Уж скорей вы меня в семью возьмёте! – Он вновь стал серьёзным и попросил: – Не отталкивай меня.
Бег моего сердца утих, его просьба и, главное, его обращение «Девочка» мягким теплом разлились внутри. Я рассмеялась и чмокнула его куда-то в краешек рта. Потому что захотела! За его «Девочку» поблагодарила!
Он замер на несколько секунд. Потом, взяв за подбородок, стал рассматривать моё лицо. Потом легко, едва касаясь губами, поцеловал глаза, лоб, щёки. Губы сухие, теплые, властно обхватили мой рот. В грудь забарабанил стук его сердца.
Прервав поцелуй, он выдохнул:
– Ты любишь его?
Мне хотелось закричать: «Нет! Не люблю! Никогда не любила! Вышла замуж, потому что устала быть одна! Потому что всегда думала: «Главное, чтобы меня любили!» Потому что ещё не знала, как важно любить самой!» Я никогда Косте не врала. Он знал, что не люблю, и принял, как есть. Вместе мы многое пережили, я благодарна ему, но полюбить не смогла.
Сергей легонько тряхнул меня и ещё раз переспросил:
– Любишь? – Не дождавшись ответа, убрал руки с моих плеч и отвернулся.
И я сразу замёрзла без тепла его взгляда. Перекатилась на другой бок, обняла себя руками и погрузилась в малосвязный хоровод мыслей: «Костя там… я тут… Целуюсь! Как же я ему в глаза посмотрю? Ну ладно Сергей, он мужчина… к тому же у него не реализованы иллюзии из детства, а я?.. Мне же пятьдесят пять… А как я теперь буду жить без его глаз? И домой приеду, не забуду. Руки у него такие хорошие… крепкие… дыхание, как ветерок… Почему он не зовёт меня? – я прислушалась. – Не зовёт. Нет, надо домой… надо к Косте… под защиту от самой себя… Как только выпаду из-под влияния его глаз, так всё и встанет на свои места».
Я сползла с кресла и схватила башмак. Сергей одной рукой толкнул меня обратно и спокойно выговорил:
– Сиди. Я пойду на ваши места, а вы тут долетите.
– Нет… не уходи…
«Господи, что я говорю?! – тут же испугалась я. – Дурища-то какая, господи…», а вслух призналась:
– Я… мне страшно, понимаешь? Моя жизнь уже не раз разлеталась на куски.
– Ты манишь, потом прячешься.
– Всё слишком быстро! У меня есть жизнь. Хорошая, плохая, она – моя жизнь! Ты ворвался, и всё рушится. Лет пять назад я была в отчаянии, я просила: «Если есть на Земле моя половинка, пусть он найдёт меня!»
– Пять? – переспросил он, приподняв брови.
– Да, или около… Дату я не записывала! – отрезала я почти грубо – не люблю вопросов, уводящих от сути – и продолжала: – Я просила о суженом, о том, кого нельзя не полюбить! Чтобы узнать, как это любить? Я почему-то только к пятидесяти годам поняла – два раза замужем, а любить, не любила. И, знаешь, ничего не произошло! Тогда я решила, что Костя и есть мой суженый, а я просто не способна на любовь. Как у кого-то нет слуха или зрения…а у меня вот любовь некомплект.
Я умолкла, вспомнив реакцию Сергея на упоминание о пяти годах, и поинтересовалась:
– А почему ты переспросил? Про пять лет.
– Пять лет назад ты мне в первый раз приснилась.
Я не верю ни в совпадения, ни в случайности. «Пять лет назад я попросила о встрече с суженым, и пять лет назад он увидел меня во сне? – опешила я и уставилась на него. – Он – половинка?»
Ухмыляясь, он кивнул и развёл руками.
– Я – твоя половинка. Ничего не поделаешь, будешь учиться любить меня!
«Не-ет. Чушь какая-то! С Костей налаживается… возвращаемся из ада. Моя половинка? Любимый? Мой земной Бог?!» Я внимательно разглядывала его. Ну как же мне всё в нём нравилось!
– Ты просила, а принять боишься? – спросил Сергей. – Или не подхожу?
Он что-то поискал у меня в лице, видать, не нашёл, отвернулся, зевнул и прикрыл глаза.
«Ну вот и всё, – подумала я, – наваждение, как и должно, развеялось!» – и начала обуваться. Встала и пошла. Сергей не шелохнулся.
Костя спал, сложив руки на груди. Неловко, боком втиснув длинные ноги между креслами, он всё равно упирался ими в спинку впередистоящего кресла. Я дотронулась до его плеча, он ясными глазами взглянул на меня.
Меня всегда восхищала его способность спать в любом положении. Легко засыпает, столь же легко просыпается, будто и не спал вовсе.
– Пришла проведать? – спросил он.
– Тесно? – посочувствовала я. – Может, пойдёшь туда? Хоть ноги расправишь. А я тут посижу.
Он встал, пропуская меня на моё место, вновь втиснулся на своё и поцеловал меня в лоб.
– Соскучилась?
– Тревожно мне, Кость.
– Чего так?
Я пожала плечами. Он взглянул на часы.
– Ещё часа полтора и Стамбул. А там и до дому недалеко. Устала? Не спала?
Я скривила гримаску – как будто не знает! – спала я только в поездах, все другие виды транспорта мне для сна не годились.
Костя попытался просунуть свою руку под мою и рассмеялся.
– По сантиметрам вымеряли – что в проходе, что между рядами только бочком. Коммерсанты! – И уже с тревогой в голосе спросил: – Всё нормально?
– Он – моя половинка.
– Что?
– Он – моя половинка.
Последовала долгая пауза. Растерянный взгляд и вопрос:
– Ты почему так решила?
«А правда, почему?» – спросила я себя и опять пожала плечами.
В стрессовой ситуации Костя замирает – предпочитает не разбираться, видимо, надеясь, что и без него всё как-то рассосётся. Меня это всегда жутко бесило.
– Иди, Костя! – сказала я. – Пойдём на посадку, придёшь ко мне.
Он неуклюже выбрался со своего места. Постоял. Кивнул и пошёл по проходу.
Я разулась, подтянула к груди коленки, мне и тут места хватало.
Ещё пару лет назад я бы без оглядки, бегом кинулась в любые распахнутые навстречу объятия. Моя жизнь состояла из бесконечных скандалов и взаимных претензий. Мой крик, за который я потом ела себя живьём, увеличивал и без того непомерно огромное чувство вины, а жалость к себе проливалась водопадом слёз. Так выглядит тупик отношений.
Очень медленно, шаг за шагом я училась разделять личность и поступок, училась сосредотачиваться на достоинствах, старалась принять мужа таким, какой есть. Страх остаться одной сильный мотиватор! Костя тоже старался что-то в себе поменять. И как-то всё стало успокаиваться, уже и тепло проникло в отношения.
«Сергей сказал, что не отпустит, – вспомнила я и улыбнулась. – Смешной! Вернусь домой, и случившееся будет выглядеть приятным приключением. В конце концов, не каждый ведь день получаешь признание в любви, пусть и юношеской, пусть и давно минувшей. – Я легко вздохнула и потянулась. – К тому же меня никто не гонит принимать решение сейчас».