Осведомитель

– Ладно, давайте, пойду, погуляю немного по набережной и к себе, на вторую фабрику.

Никакой реплики от братьев по цеху не последовало, и он неторопливо направился в сторону речного вокзала, на ходу доставая из кармана джинсов пачку сигарет. Таким образом, хотел устранить внезапно возникшее раздражение на незаслуженные подозрения Босса. Именно незаслуженными считал подобные намеки стукачок с двухлетним стажем.

А оперативный работник так же пешочком двинулся в центральный отдел полиции на Советской улице. Солнце стремилось к зениту и светило так, словно хотело показать всю свою мощь этим маленьким, вечно спешащим человечкам. Сизов непроизвольно зажмурился, затем достал из кармана рубашки солнцезащитные очки и продолжил свой путь через городскую площадь. Кстати, она оказалась довольно многолюдна в этот час, несмотря на то, что рабочая неделя еще не закончилась и по теории все должны трудиться. Ведь без труда деньги водились только у криминалитета, да и то не у всех. Владимиру казалось, что он выглядит со стороны, как всесильный Джеймс Бонд, только по линии полиции. Это льстящее душе ощущение его слегка развеселило, увеличивая значимость в собственных глазах. Несколько молодых людей с синими наколками на руках, выдающими противников уголовного кодекса Российской Федерации, поздоровались. Владимир вежливо ответил. Лица знакомые, а по какому делу пересекались, сразу и не вспомнишь. Он проработал три года в самом престижном полицейском подразделении, считался опытным оперативником. Даже с самыми матерыми уголовниками старался держаться «на дружеской волне», мало ли когда судьба сведет, может «по дружбе» кто-то из них и окажет помощь в нелегкой сыскной работе. Кстати сказать, порой неожиданную услугу как раз и преподносят уголовные авторитеты, от которых ее и не ожидаешь. Полжизни проведет в «зоне», ненависть к ментам «из него так и прет» и вдруг на тебе, расчувствуется и давай помогать. Чужая душа – потемки…

Что всегда забавляло Сизова, так то, что здоровались-то с ним в основном прошлые или будущие клиенты, а «нормальные люди» проходят мимо, абсолютно не замечая, словно он невидимый дух. …Вспомнился забавный случай. Двадцать пятого июня прошлого года в День города супруга Вероника, весьма приятная молодая особа, как внешне, так и в общении, настояла посетить концерт известной музыкальной группы «Пропаганда». Нечасто столичные звезды светят на местной эстраде. Помимо прочего должен был выступить и заслуженный артист России Вячеслав Малежик. Его песня «Провинциалка» жене оперативника очень нравилась, и она хотела ее послушать, как говорится, воочию. Сизов в этот день отдыхал после ночного дежурства и отказать своей половине в ее невинной просьбе не нашел никаких оснований. Тем более, несомненно, догадывался о возможных женских аргументах, мол, «ты всегда занят, наверное, меня не любишь». Концерт начинался в семнадцать часов и молодая пара в предвкушении представления, прогуливалась по ухоженным асфальтовым дорожкам прекрасного соснового бора. Старые мощные деревья, помимо приятной тени создавали, и неповторимый уют любимого места отдыха горожан. Вероника работала учителем в семнадцатой школе и с нею, естественно, здоровались и ученики учебного заведения, и их родители. Много знакомых приветствовало и Владимира… Вдруг супруга задорно засмеялась. Обычно она на людях старалась сдерживать свое игривое настроение.

– И что тебя так развеселило? – Спросил опешивший оперативник.

– Так ты погляди, кто здоровается со мной и кто с тобой.

После этих слов супруга сыщика не могла сдержать своего хохота. Впрочем, Сизов не обиделся, а засмеялся еще задорнее… Чувство юмора ему привил отец с самого раннего детства. Он любил пошутить и повернуть смысл обычных слов в неожиданное русло. При этом внушал сыну никогда не обижаться на шутки, даже когда они кажутся обидными.

…Владимир любил рассказывать друзьям довольно давнюю историю. В тот день он собирался на летнюю сессию в Нижегородскую полицейскую Академию. Взял дипломат, попрощался с матерью Галиной Николаевной и собрался на автовокзал, на междугородний автобус. Будущий юрист не любил опаздывать, поэтому запас времени минут сорок у него имелся. Перекрестив, на всякий случай, свое единственное чадо на дорожку, мать произнесла:

– Мимо нашего сарая пойдешь, там отец что-то строгает. Забеги, попрощайся и с ним, чай не опоздаешь.

Не оборачиваясь, в открытых дверях Владимир ответил:

– Хорошо, мам, забегу.

Николай Михайлович, так звали отца, имел привычку незлобиво ругаться матом. Ну, когда что-то не получалось или получалось, но не совсем так, как хотелось. И в этот раз, подойдя со спины к своему предку, Сизов-младший услышал некоторые знакомые слова из ненормативной лексики и шутливым голосом спросил:

– Что, батя, плохо выходит?

Отец, бросил рубанок, закурил свою любимую папиросу и с улыбкой глядя на отпрыска, произнес:

– Да нет, Вовка. Выходит хорошо, а вот входит плохо.

При этом почти шестидесятилетний мужчина даже не улыбнулся. А слушатель полицейской академии не удержался, рассмеялся громко и искренне, чем вызвал теплую улыбку на лице родителя. А Владимир решил не оставаться в долгу перед родителем и с улыбкой прошептал:

–В ходе оперативно-профилактической операции обнаружена и изъята крупная партия непалёной водки. Полицейских насторожил непривычный вкус напитка…

…Вспомнив самых близких людей, Сизов в очередной раз дал себе слово на этой неделе обязательно к ним вырваться. «Не забыть бы взять бутылочку коньяка, побаловать стариков», – подумал при этом с душевным теплом оперативник. Он любил и уважал своих родителей, а отец всегда и во всем был для него примером к подражанию.

Глава вторая. Проверка информации от агента

За воспоминаниями как-то незаметно Владимир оказался на верхней набережной самой обожаемой россиянами реки, на аллее старых лип и тополей. Волга прекрасна в любое время года даже для самого придирчивого наблюдателя. Сыщик присел на одну из лавочек возле пешеходной дорожки, закурил и, любуясь огромной водной далью, наметил для себя рабочий план проверки сообщения, полученного от негласного сотрудника… «Сейчас попрошу машину, закрепленную за сыскарями у своего начальника, доставлю в отдел Федьку Рыжего. Он же Федор Смирнов, Рыжая липучка, как прозвали его женщины с района за навязчивое приставание. Наиболее вероятно тусуется у Катьки Рябой, она же Екатерина Ивановна Рябинина, сорока лет от роду, проживающая в жилкооперации, пару раз судима за скупку краденного. Рыжий быстрее всего расколется. В любом случае после него привезу и саму Катьку в отдел… Даже, если Федька «начнет вола водить», скажу, мол, сдал тебя любовничек, все рассказал. Ну, а дальше по обстоятельствам». Эти размышления оказались прерванными появлением Кулака, который пройдя по нижней набережной до лестницы, решил подняться по ней на верхнюю. Однако узрев своего куратора, задумчиво любующегося красавицей Волгой, Игорь рванул вниз так, словно столкнулся со страшным призраком. Владимир ухмыльнулся и без излишней спешки покинул незапланированное место встречи. Сигарету, докуренную почти до фильтра, бросил в ближайшую урну.

Придя в отдел, оперативник в своем кабинете, рассчитанном на четверых работников уголовного розыска, прежде всего, оформил агентурную записку. На чистом листе бумаги своими словами изложил суть полученной оперативной информации. В самом конце приписал, «агент считает, что указанные лица могут быть причастными к краже поросят». Мол, источник информации, которого он лично завербовал не просто бездумный стукачок, а в некоторой степени и аналитик. Затем задумавшись на минуту, добавил, «по данному факту возбуждено уголовное дело». Теперь это не просто бумажка, а серьезный документ под грифом «секретно». С ним он и вошел в кабинет, своего начальника Виктора Александровича Колуева, не забыв предварительно негромко постучать в дверь. Подобным действием, по его мнению, он соблюдал субординацию и проявлял почтение к старшему офицеру.