Страница 6 из 7
Под кроватью сонно шуршит мышь. Пахнет пережаренной курицей. За занавеской колышутся зеленые тени от листвы. Я с трудом слезаю с продавленной кровати, протираю лицо и руки влажными салфетками, надеваю халатик и выхожу в сени. В сенях что-то шкворчит на сковороде, испуская удушливый дым, но тети Лены и Ильи поблизости нет. На всякий случай я выключаю плиту и быстрым шагом выхожу во двор. Он разделен напополам ярким солнцем и тенью. На теневой стороне – дом и дрова, а на солнечной находится машина, и рядом с ней стоят мои озабоченные родственники. Тетя Лена охает, Илья сочувственно ковыряет в носу. Я подхожу и говорю:
– Доброе утро. Что-то с машиной случилось?
– Да вот который раз опять, ой, – отзывается тетя плачущим голосом. Илья торжественно добавляет:
– Опять история с колесом!
– Какая история с колесом?
– Оно все время очень таинственно и медленно сдувается! И у дяди тоже так было! А проколов нет!! – орет Илья в полный голос и бьет ногой по заднему колесу, действительно порядочно подсдутому. Я присаживаюсь на корточки и немного думаю, вспоминая книги по устройству и ремонту машин, которые читала.
– Проколов нет… А нипель твой дядя не пробовал менять?
– Не знаю, наверное, – Илья отвечает неуверенно. Может, вообще не знает, о чем я говорю?
– Нипель вот, – показываю ему я и отвинчиваю черную пыльную крышечку. – Чтобы проверить, пропускает он или нет, надо его хоть немного намочить: пойдут пузыри – значит, пропускает… – Я оглядываюсь по сторонам, понимаю, что за водой идти далеко, и просто, как следует послюнив палец, прислоняю к нипелю. Нет, пузыри не идут. Я пытаюсь послюнить еще раз. Тетя Лена и Илья почтительно наблюдают за мной. Наконец Илья булькающим шепотом предлагает:
– Дай теперь я плюну: я слюны накопил.
– Не надо, не надо, – я завинчиваю крышечку. – И так ведь видно, что не пропускает.
– А что тогда?
– Вы не знаете, тетя Лена, шины у нее бескамерные? – спрашиваю я, но с тем же успехом я могла бы обратиться к самой машине. Тетя только пялится на меня, глупо улыбаясь позолоченными зубами. Снова выскакивает Илья:
– Варь, я знаю! Бескамерные! Дядя говорил! Они бескамерные!!!
– Илья, ну хватит орать, я и так тебя слышу… Тогда, скорее всего, дело в диске. Видите, на нем какие-то вмятины – наверное, от камней.
Илья щурится:
– Совсем маленькие царапинки.
– Для тебя маленькие, а для бескамерной шины – большие, – объясняю я. – Шина должна прилегать к диску совсем без зазоров, только тогда воздух не будет выходить.
– Что ж делать, Варь? Совсем машина сломалась у нас? – беспомощно моргает на меня тетя Лена. Я против воли смеюсь:
– Почему сломалась? Надо съездить на шиномонтаж, там выправят диск, и все: колесо сдувать перестанет.
– Потому что шина должна прилегать совсем без забо-оров!!! – вдруг восторженно орет Илья диким голосом и начинает прыгать возле нас, как тяжелый мячик. Я встаю с корточек и обнаруживаю, что мои руки, ноги и подол халатика все в какой-то жирной черной грязи. Кошмар! Правильно говорит мама: как только дело касается моих любимых машин, я начинаю с ума сходить…
– …Съезди тогда на шиномонтаж-то, – прорывается сквозь вопли Ильи неожиданная просьба тети Лены. – Я тебе адрес скажу, денег дам, пусть починят уже.
Меня радостно толкает что-то внутри: я буду водить! И сразу же сердце опять опускается: я вспоминаю недавний позор с машиной при родителях и Владимире и начинаю поспешно объяснять тете:
– Нет, я не могу взять на себя ответственность за чужую машину, потому что…
– Так Илюшка сказал, у тебя права есть.
– Есть, но…
– Ну ладно, давай мы с тобой съездием, – вдруг соглашается тетя и, недолго думая, распахивает заднюю дверцу и запихивается внутрь. Илья лезет следом.
– Вы хотите ехать прямо сейчас? – удивляюсь я.
– А че? – отзывается тетя из глубины машины.
Тут я как будто раздваиваюсь. Одна половина меня говорит: «Варвара, ты с ума сошла? Разве можно что-то такое вытворять без подготовки, не подумав? Что за поездки с кондачка? Где твоя ответственность?» А другая половина неожиданно замечает: «Но почему бы не съездить, если они не возражают? Когда тебе еще удастся машину поводить?»
Эти части не могут сразу прийти к согласию: я задерживаюсь перед машиной, и меня вдруг чуть не убивает неожиданно распахнувшейся передней дверцей. Оказывается, это Илья перелез с заднего сиденья, и теперь высовывается, сует мне какую-то коробочку и орет:
– Варь! А колесо накачать!
– Да, точно, – спохватываюсь я и беру коробочку, которая оказывается насосом. – Конечно, накачаем.
– Или оно сразу сдуется?
– Да нет, должно подержать…
Шланг я подсоединяю не совсем с первого раза, потому что до этого про накачиванье колес читала только в книгах. Колесо действительно держит. Я успокаиваюсь, отдаю шланг Илье и забираюсь на водительское сиденье. Елочки-освежители качаются перед моим лицом и пахнут почему-то стиральным порошком. Пока настраиваю зеркала, успеваю поглядеться в них и ужасаюсь: все лицо полосатое от пыли, вокруг не переплетенных со вчера кос – путаница мелких волосинок, а еще я по-прежнему в халате и забыла права! Господи! Снова начинается! Ну почему я ничего не могу нормально сделать?!
– Подождите, – шепчу я в панике, выскакиваю из машины и бегу в дом. Меня ужасает было мысль, что права я оставила в Москве, но слава богу, нет: нащупываю их в сумочке, сжимаю в руке и несусь назад. Мне почему-то кажется, что тетя Лена сейчас передумает и высадит меня из машины…
Но пока я бегала, Илья, оказывается, уже открыл ворота. Ключ зажигания торчит в замке. Я аккуратно поворачиваю его и сразу выпускаю, чтобы не передержать, как в прошлый раз. Мотор взвизгивает, но не схватывается. Тетя Лена мне замечаний не делает и наблюдает в окошко за шастающей по двору курицей, поэтому я решаюсь подержать ключ как следует, и с третьего-четвертого визга «жигуль» заводится. Мотор работает вроде бы нормально: можно попробовать выехать со двора, а погреться уже на улице.
Собравшись с духом, я включаю заднюю передачу и жму на газ. Машина взревывает, очень неохотно сдвигается с места и кое-как тащится задом. Управляется она как-то тяжело и плохо. Неужели такая старая? Силясь понять, в чем дело, я машинально выезжаю из ворот и проезжаю несколько метров, уже вперед. Машина ревет по-прежнему и совсем не хочет разгоняться. Илья закрывает ворота, подбегает к моему окну и стучит в стекло. Я отвинчиваю его вниз.
– Ва-арь! – кричит он, засовывая внутрь подбородок и щеки, как хомяк. – А чего это у нее совсем задние колеса не крутятся?
Господи! Опять! Я в ужасе смотрю на приборную панель, где укоризненно горит лампочка не отпущенного ручного тормоза, и понимаю, что меня действительно невозможно научить водить машину. Второй раз ровно те же ошибки! Что будет, если я разобью или испорчу «жигули» тети Лены?! Родителям ведь придется платить! Нужно срочно отказываться ехать!
Я уже открываю рот, но тетя меня перебивает:
– Тут недалеко, слышь, Варь, я тебе буду показывать. Давай вон до конца улицы проедь, потом налево, потом вверх… Щас, только Илюшка сядет.
Я машинально дожидаюсь, пока в машину заберется Илья, отпускаю несчастный ручник и трогаюсь. Едем мы нормально: на улице все равно никого нет, да и скорость минимальная из-за огромных ям. Кое-как добравшись до конца улицы, я попадаю на чуть более оживленную дорогу, но машин там все равно мало по сравнению с Москвой, поэтому мы благополучно проезжаем и эту улицу, заезжаем на какую-то гору и останавливаемся, согласно повелительному взвизгу тети, прямо на неудобном повороте, где действительно притулился какой-то кривой сарай с надписью «Шиномонтаж». Заглушив мотор, мы выходим: тетя Лена в своих носках, шлепках и заштопанном сарафане, который у нее по совместительству является ночнушкой; Илья в одних шортах и кроссовках на босу ногу, и я с колтуном на голове, в своем запачканном домашнем халате. Как я умудрилась забыть переодеться и причесаться, если специально ходила за этим в дом?!