Мама, не плачь

— Конечно. Но вы сами хохотали, когда я в трубу пляжного зонтика разного понапихала. Детонаторы, пластид, компактные электронные схемы. Вы не представляете, сколько всего можно загнать в двойное дно ящиков, куда мы грузили блоки спутниковой связи. Ни один сканер не найдет. Тем более, что господин Кульчиньский лично пломбы ставил.

— Стерва…

— Таймер тикает, начальник. Тик-так. Когда на атомных объектах шарахнут хлопушки, персонал начнет аварийно гасить блоки. Один за другим. По утвержденной процедуре. Представляешь — в разгар «Созвездия Содружества» остаться без электричества? Все побережье — во тьме. Погоны потеряют очень и очень многие. А я еще в газеты пару тройку писем отправлю, где твою печальную рожу подсуну со словами благодарности. Готовься, тебя ждет замечательное утро…

Звонок сбросили. Мориц спешно в каталоге экстренных номеров искал нужный, попутно отправив коды силового захвата двум группам, ждущим на станции. Извини, Эльза, твою подопечную будут брать без разговоров. Она — натуральная террористка, не из прикормленных ряженных. Тут уже не до сантиментов.

— Господин замминистра, у нас нештатная ситуация. Надо немедленно уведомить весь каскад реакторов в прибрежной зоне о переходе на обеспечивающий режим работы. Охране начать проверку машинных залов, где с начала лета меняли оборудование. Запретить гасить реакторы до отдельного распоряжения. Продублировать приказ переводом на централизованное управление по госканалам.

— Основание?

— Террористическая атака, попытка срыва конференции. Все побережье может остаться без электричества. Публичное заявление, которое многим будет стоить должностей.

— Понял. Отсылайте запрос, я немедленно завизирую и дам карт-бланш. Вы неплохо показали себя во время прошлых инцидентов, постарайтесь минимизировать последствия и сегодня.

Я смотрела на то, как на экране планшета цепочкой зажигаются нужные маркеры. Предсказуемые ублюдки.

Успеть к отправлению экспресса на местной станции, положить на полку чемодан с личным коммом и спутниковым ретранслятором. Напугать Морица, дам возможность взвыть его паранойе. Врал он, что в меня поверил. Он никому не верит.

Самое страшное — когда люди живут по процедурам. Придуманным законам. Отлаженным схемам. Привычным действиям, которые выручали уже не один раз. Стоит только в отлаженную машину сунуть лом — система рассыпается на куски, не в силах справиться с накопленной инерцией.

Никто и не собирался ставить хлопушки рядом с реакторами. У них своя, отдельная защита. Можно было вместо коробок со спутниковыми станциями тонну взрывчатки отгрузить — дежурная смена просто поменяет наутро штаны. Взрыв даже за пределы малого машзала не выйдет. Здания так спроектированы. Поэтому какой смысл что-то пихать в так называемое двойное дно, если это могут на любой из проходных заметить? Да и паковали мы все под присмотром, я бы физически лишнюю гайку не смогла подсунуть, не то чтобы взрывчатку уложить. Но — стереотипы, профессиональная деформация и мое выступление на острове. Заработала репутацию, так сказать.

Стандартная методичка о действиях в случае террористической угрозы требует, чтобы любые шевеления персонала контролировались из центра принятия решений. Поэтому прямо сейчас на каждом пульте появилось сообщение об ограничении доступа. Теперь никто из операторов не сможет быстро среагировать. Любая команда будет переподверждаться наверху. Лю-ба-я. Мне нужно было исключить человеческий фактор и Мориц сделал это. Все, как и написано в их документах под грифами для служебного пользования.

Меня хорошо учили по дополнительной дисциплине. Спасибо майору Селецкому, всю душу вынул. Включая то, как надо подавать команду на сброс управляющих контроллеров двадцатой серии. Главное — иметь физический доступ. И перемычку на каждом из них я пальчиком в нужное положение поставила. Допуск на спутники у меня был. Коды отладки, шифрация, ответ с оборудования. Обновленную программу туда залила, сейчас отправила подтверждение. Меня можно убить. Мои аккаунты наверняка уже заблокировали. Но все это не важно. Распределенные по куче серверов закладки начали работать. Вместо цветомузыки в Лире состоится грандиозный салют на побережье.

Прямо сейчас на цепочке реакторов раскручивается стандартная связка, многократно проверенная на основе сборок Милоша. Боюсь, за этот хакерский подарок парня четвертуют. Как и фрау Лаубе, за хорошее отношение к сироте из джунглей.

Я просто вижу, как по многократно дублированным государственным каналам экстренной связи вниз уходит приказ. Как там отрабатывают код «холодное вторжение». При нем начинаются перебои в работе реактора и защита обязана включить разгон. Этот сценарий отрабатывают на флоте, имитируя атаку нейронными пучками по защищенным зонам. Операторы не могут стартовать экстренное гашение, им запрещено сверху. Пока под вопли включившихся сирен люди лихорадочно мечутся в пультовой, из аппаратных поступают цепочки директив «мы под атакой, нестабильная реакция». Энергия перестает отправляться потребителям и вливается в активную плазменную петлю. Управляемая термоядерная реакция идет на максимальный разгон. И снова. И снова. Катастрофический цикл Альбрехта, создателя первой промышленной установки. Он на своей шкуре испытал, что такое загнать систему на внутреннее потребление без возможности врубить торможение. Бедолага испарился вместе с блоком мощностью в полторы килотонны. На побережье стоят парные, каждый на шестьсот мегатонн. Я смотрю на картинку с орбиты и вижу, как вспухают первые раскаленные грибы на побережье. Четырнадцать реакторов, по два блока в каждом. Двадцать восемь термоядерных взрывов, которые поставят точку в карьерах очень многих людей.

Меня учили лучшие специалисты, я умею придумывать нестандартные решения. Я сдала экзамен на высшие баллы. Здесь. Сейчас.

Я сумела осуществить мечту. Сделала то, о чем думала долгие годы. Дотянулась до глотки кукловодов, убивших семью и соседей. Стерла с лица земли тех, кто точно так же стер с политической карты Трау. Не считаясь с любыми сопутствующими потерями. Они единогласно одобрили геноцид. Они дрались за награбленное. Они прыгали на костях умерших, радуясь денежному дождю. Они все виновны.