Мама, не плачь

Хозяйка безразмерного кабинета подошла через три минуты. Миловидная бабушка-одуванчик, по возрасту явно за шестьдесят. Шустрая, улыбчивая, с глазками-бусинками. Пока меня разглядывала, успела пять раз поздороваться с подругой, попенять мне за то, что плохо кушаю и классифицировала по ей одной понятному табелю о рангах. Кстати, взгляд у «одуванчика» выдает контору. Словно рентген и цифровой фотоаппарат в одном флаконе.

— Что стряслось, Эльза?

— Вот это выдали девочке, за которой я присматриваю. ГэКа направила ее на учебу в Индустриальную Академию, оплатив учебу за все четыре года авансом.

— Мы стали такие щедрые?

— У госпожи Блютих рекомендации хорошие. И она их подтвердила сразу во время производственной практики. Благодарности, отличные отметки и сертификаты на оборудование, которое изучила за два месяца.

Бабушка довольно кивает — в любых службах ценят молодых и бодрых, кто задницу рвет и готов горы свернуть. Особенно — если стоит рядом молча, скромно потупившись и в разговор не лезет.

— Но сначала мне ректор фыркала, что в их паучатнике мест для нормальных людей нет. Потом практику засчитала по минимальным баллам. И сейчас выдала половые тряпки вместо формы… Мою подопечную с дерьмом мешают, Ивона. Ты представляешь?..

Будущая пенсионерка аккуратно вскрыла все пакеты, достала одежду и скрупулезно изучила каждую вещь. Разглядывая оторвавшийся рукав, мимоходом поинтересовалась у меня:

— Как думаешь, за что тебя невзлюбили?

— Наверное, мое место кому-то из блатных уже продали. А в лицо лаять вашему департаменту боятся. Хотя пообещали, что к зиме нарисуют компромата побольше и вышибут с позором. Пока — вот, сказали носить это…

Вернув кусок жакета в общую кучу, старушка поморщилась:

— Шпаки всегда армию и службы терпеть не могут. Думают, мы просто так хлеб едим. Который они продают в другие системы. Ур-р-роды… Нож за службу получила?

И здесь системы мониторинга стоят. Хотя, чему удивляться — именно эта контора вместе с полицией и гоняет борзых по всей округе.

— Подарок от десантуры. Мы вместе до Сатарда добирались.

— Не обижали? Парни с отпуска обычно на бровях добираются.

— Нет. Сестричкой называли.

Понимающему человеку достаточно, а детали можно и опустить. Судя по легкой довольной улыбке, хозяйка склада тонкости понимала, поэтому больше вопросов задавать не стала.

— Скажи, Эльза, ты это на тормозах спустишь? Нам в лицо смачно харкают, а мы станем утираться?

— Вот еще, — фыркнула «гренадерша». — Я утром мальчиков из архива за яйца подвешу, вытряхну дерьма побольше на Академию. И дам там прокашляться всем и каждому.

— Главное, девочке карьеру не сломай окончательно. Если палку перегнешь ее в самом деле с волчьим билетом выпрут.

— Не учи меня гражданских в правильную позу ставить. Все будет красиво.

— Хорошо… Теперь по тряпкам. Предлагаю это в утилизатор, я таким даже полы мыть побрезгую. Ну а на худышку мы подберем, что надо. Вроде племянница начфина в Академии защищалась по кадрам и управлению хайтеком?

— Ага. Мы на выпуске тогда хорошо погуляли.

— Значит, все стандарты у нас в системе забиты. У меня ведь девочку обшивали. Поэтому цвета, фасон, эмблемы и прочее завтра к десяти утра будут как положено. Мерки сейчас сниму.

Покосившись на тряпки, госпожа Лаубе заявила:

— Ты мне еще мешок какой-нибудь найди. Я завтра в «это» кое-кого носом потыкаю… Еще из готового на Пикси подбери что-нибудь вроде костюма на выход и по мелочи. Я так понимаю, у нее из свободной одежды только рабочий комбез.

— Не проблема. Кто платит?

— На мой отдел запиши. Я проведу как поддержку малообеспеченного населения. Заодно пару граф в отчете закрою.

Все как всегда. Если кто-то может помочь ближнему за счет бюджета — то поспособствуют. Попутно руководству красивую презентацию отправят. Но я совершенно не против. И еще прекрасно понимаю, что обе дамы стараются не из-за меня. Я для них не родственница, не полезный ресурс. Они просто «занозились», что кто-то посмел на официальную протекцию департамента болт забить. Такое — не прощают, за такое хребет грызут с особым остервенением.

Подумав, подняла руку.

— Да, Пикси? — обе женщины с интересом повернулись в мою сторону. Не ожидали, что у «почти мебели» какие-то идеи могут возникнуть.

— Можно мне какой-нибудь значок дать на жакет? Типа «общественный помощник ГК» или что-то в этом же духе.

— Выдать можно, только не забывай, что на тебя скалиться станут все вокруг. К сожалению, органы правопорядка обыватели недолюбливают.

— Кто гавкать станет, зубами подавится, — ворчу в ответ. — Придурки про вас вспоминают обычно, когда их ограбили. Но я на память не жалуюсь.

— Умная девочка… Есть у меня значок для тебя. В глаза особо не бросается, а кто в теме, поймет.

Потом меня поставили на пластиковый круг и рядом крутилась камера, снимая объемные мерки. Я же прикрыв глаза вспоминала: два батальона добровольцев с Варгавы мародерили то, что не до конца сгорело на побережье Трау. Так старались, что даже сцепились с наемниками корпораций, не поделив награбленное. Дело до стрельбы дошло. Гуманитарный Конвой тогда верещал на всех углах о нарушении законов войны. О шести концентрационных лагерях, работавших в это же время, никто даже не заикнулся.

Поэтому — я на память не жалуюсь. Но из любой ситуации постараюсь выжать максимум. И если получится примазаться к системе и с нее плюшек стрясти — то буду стоять первой в очереди. Потому что мне — надо.