Мама, не плачь

Глава 3

Стармех на меня орал десять минут. Начал с классического «в центре смерти моей хотят», закончил же заходом на родственников криворукого практиканта. Подождав, когда он сделает паузу набрать воздуха побольше, вставила пять копеек:

— Не знаю, господин Нильсон, чем ваши родственники знамениты, но мои мама и папа ни в чем предосудительном замешаны не были. Как и я.

Теперь пару минут слушала и пыталась запомнить непереводимую игру слов на будущее. Забавно, что начальник технической службы на викинга совершенно не походит. Я бы сказала, что он откуда-то из Испании, судя по внешнему виду. Вполне возможно, что именно его мама умудрилась нагулять от какого-нибудь бодрого парня с местных пляжей. Но — дам возможность человеку пар спустить. Как мне технарь в ангаре сказал:

— Нильсон — молоток. Вспыльчивый шибко, но в остальном — голова. На нем вся «Рома» держится, без дураков. У такого учиться — можно только мечтать.

Стою, мечтаю.

— И не надо мне тут глазки строить! Турболет через час назад отправится, вот на нем и вернешься! Мокрозадых только мне на палубе не хватает!

Мда, грустно будет, если меня в самом деле турнут. Катажина от счастья криком поперхнется. Ладно. Стармех выразительно рукой показал мне, куда надо проследовать вместе с вещами. Я отдала честь и двинулась в указанном направлении. Там как раз с летуна барахло потихоньку спускают. Поэтому покрутила головой, нашла стойку с железом и нацепила экзоскелет. Это рыбаки — под полторы сотни кило и мордастые. Я же девочка хрупкая, слабая. Кому, как не мне, применять средства механизации. Прогнала за минуту необходимые тесты, отцепилась от разъема питания и потопала в трюм, помогать.

За час мы не управились, потому что палубный матрос сразу заставил все складировать как положено и партиями в трюм спускать на выделенные места. Но через два с половиной часа последний ящик я пристроила в пирамиду. Кстати, самый тяжелый, насколько понимаю. Народ быстро сообразил, что с железом соревноваться здоровья не хватит и поэтому на самые сложные участки звал на помощь.

Вернувшись назад, приткнула спиной потрудившийся агрегат к парковочной стойке, законтрила «руки-ноги» и воткнула диагност. Пока просматривала список сообщений, над ухом начал сопеть стармех. Но с разговорами не лез. Дождался, когда я завершила штатную профилактику и воткнула разъем питания на место.

— Накладку сверху надень. Шторм обещают завтра после обеда, влагой зальет и ржаветь станет.

Понятно тогда, зачем эта резиновая фигня болтается. Пальцем проверила, где там верх-низ и натянула на посадочное гнездо. Все, теперь точно неплохо.

— Чехлы на «скелет» где брать?

— Это дежурная смена завтра утром сделает… Покажи еще раз, что там у тебя из сертификатов? — Посмотрев на планшете куцый список, уточнил: — Где погрузке училась? Здесь не указано.

— На легкие модели на базе резерва ГС. На тяжелые шагоходы на блокпостах Трау. Мы там вторую волну высадки сдерживали.

— А первую?

— Первую держали мои родители. Тогда и погибли.

Да. Папа сгорел во время массовых бомбардировок прибрежной зоны, куда корпораты в четвертый раз пытались высадить десант. Мы, дети погибших, этот десант там в итоге и закопали. После чего три с лишним года дрались в джунглях, не давая возможность объявить планету «демократизированной». Мама погибла у меня на глазах в концлагере Гриззе, где методично уничтожали остатки населения.

— Мои соболезнования… Ладно, не обижайся, что накричал на тебя. Мне местные училища по заявкам пять человек присылали. Ни один толком даже в юнги не годится, куда уж к технике подпускать. Поэтому — будешь сдавать допуски и я посмотрю, куда пристроить. На палубного ты уже сможешь через пару недель проситься.

Вот так — работай и на тебя обратят внимание. Если повезет.

— Мне бы что-нибудь из шестого списка, господин Нильсон. Я на него буду специализироваться во время учебы, поэтому любые рекомендации и отработанные часы в плюс пойдут.

— Чтобы я тебе доверил опреснитель угробить? Не дождешься… Сначала — допуски, а потом уже доверю за ключ подержаться. Все, иди в кубрик устраиваться. Через два часа ужин, за это время должна основные точки на «Роме» лично ножками протопать. Некогда потом будет.

Письмо с аршинным заголовком я получила через неделю на новый почтовый ящик. Похоже, староста группы сумела все же задолбать руководство базы и те выдали мои контакты.

«Встреча с куратором группы!»

И восклицательных знаков пять штук. Никак не иначе. Я же — бегу, роняя тапки.

Дура, однозначно. Хотя, что я хочу от малолетней пигалицы, которой обещали корпоративное счастье по итогам практики?

Честное слово, мне их временами жалко, однокурсников. Я в свои четырнадцать рядом с ними ощущаю себя дерьмом мамонта. Без дураков. Как сказала психолог на военной базе, где нас «адаптировали к гражданской жизни»:

— Девочка, тебе надо научиться улыбаться. У тебя взгляд мертвеца, а разговариваешь ты, словно столетняя старуха. Тебе ведь жить среди людей. Поэтому постарайся хотя бы для видимости использовать мимику. Не надо всех и каждого в прицел разглядывать.

Я тогда отловила первого лейтенанта Новак и попросила за меня словечко замолвить. Она привела к человеку, который драл вояк-безопасников и отвечал за успех операции по вывозу выживших узников концлагерей с Трау и других планет сектора. Его в итоге и озадачила:

— Меня грохнут, господин подполковник. Или надо научиться мимикрировать под обычного человека. Подскажите, кто с этим может помочь?

Три недели меня учили ходить не крадучись, поддерживать разговор, совершать покупки в магазинах и вежливо просить убрать руку с задницы, прежде чем начну рвать кадык. Заодно еще разного успела поднабраться, очень уж ребята душевные попались. Но фразу про старуху и свой настоящий возраст после пережитого запомнила.

Поэтому с этим надо будет что-то делать по возвращению в Академию. Потому что играть в песочнице и участвовать в конфликтах «кто мой горшок забрал и совочек сломал» — это пусть сокурсники развлекаются. У меня другая цель и другие задачи.