Страница 9 из 18
Глава 5
— Пить…
Раздавшийся стон ошарашил Дмитрия Константиновича, он чуть ли не подскочил с лавки, уставившись на потомка. Тот пришел в сознание, попытался приподняться, но сил явно не хватило -упал головой на подушку, но одеяло с себя чуть не сбросил. Кантемир бросился к раненному капитану, но его опередил Некулче. И тут «утопленник» вполне внятно заговорил на хорошем молдавском языке, произнося в тишине прерывисто слова:
— На нас вероломно напали поляки…
Стон оборвался, затем раздались слова, которые явно мучили офицера даже в беспамятстве находящегося.
— Ляхи предали нас, вступили в сговор с османами…
Гетман приподнял раненного, подхватив его под спину левой рукою, а десницей поднес к губам чашу красного вина. И стал медленно лить в чуть приоткрытый рот. Кантемир принялся помогать, поддерживая потомка, видел, как тот принялся пить благословенный напиток из винограда, что очень полезен для больных и раненных, это знают все.
— Благодарствую, господа… Чудесное вино…
Голос был тих, речь была правильной, но с чуть уловимым акцентом — так говорят по-валашски те, для кого этот язык является не родным, но хорошо знакомым с детства. Кантемир не выдержал паузы и спросил сам, стараясь понять, что произошло в будущем.
— Вы недавно сражались с поляками, князь? В Рашкове?
— Да, в Рашкове, господа. Они напали на нас — мои батальоны в Яссах, я спешил туда с конвоем и штабными. Поляки захватили крепость и городок, и что самое скверное — мост через Днестр. Нам пришлось переправляться через реку на рыбацких лодках. Вода страшно холодная, лед появился, мороз стоит. В мою лодку попали картечью, и чуть не утонул в реке… Боже, как продрог. Меня спасли всадники. Это были случаем не вы, господа⁈
— Так оно и есть, мы оказались там и увидели, что вы тонете, — Кантемир говорил осторожно, понимая, что сейчас офицер начнет задавать вопросы, на которые придется отвечать.
— Благодарствую, господа. Сколько моих людей спаслось? Прошу, отправьте гонца в Яссы — господарь должен узнать об измене ляхов!
— Боюсь, я вам не смогу помочь, князь, — Кантемир осторожно подбирал слова, понимая, насколько потомок будет потрясен его ответом. И сейчас только мучился одним — говорить или подождать до утра, когда тот собственными глазами убедится в его правдивости. И решил, что не стоит тянуть с ответом — в таких случаях следует говорить правду. Некулче в этот момент дал раненому чашу с терпким красным вином, которое тот стал пить маленькими глотками.
Дмитрий Константинович решил сказать, и громко произнес:
— Дело в том, что по промыслу божьему вы оказались не в своем времени, а в прошлом. Сейчас девятый день декабря 1710 года от Рождества Христова, или 7218 год от Сотворения Мира. Вы действительно в Рашкове — только с южной стороны реки — крепости и городка нет, они давно сожжены казаками во время войны между гетманами, нет и мостов на Днестре. Совсем нет, их никогда не строили — от верховий до низовий. Рассвет близко и утром вы убедитесь собственными глазами, что я сказал правду.
При свете лучины он увидел, как расширились от удивления глаза князя. И тут «утопленник» фыркнул, обдав одеяло и их каплями вина, которое вылетело изо рта, чаша упала бы на пол, но гетман успел ее поймать. А Кантемиров рухнул на подушку, лишившись сил, и простонал:
— Так это был не сон и не видение…
— Вы о чем, князь⁈
— Когда лодка перевернулась, я ушел с головой под воду… Вынырнул — и не увидел Рашкова — его не было, словно исчез. А берег с пещерами узнал — но куда делись дома и церкви⁈ Ах, вон оно что происходит! Выходит, правы те, что говорили, что между временами есть вроде «дверей», через которые можно проходить из настоящего в прошлое…
Дмитрий Константинович призадумался, коротко переглянулся с гетманом — тот кивнул. Походило на то, что князь сказал им правду. И вообще, он не мог заподозрить своего нежданного гостя в неискренности — тот от удивления сам чуть ли вином не захлебнулся. Но достаточно быстро пришел в себя от потрясения — все же офицер, участвовал во многих сражениях, от которых имеет отметины на теле.
— Вы говорили на странном русском языке, но ваша молдавская речь достаточно понятна и хороша. А на каких языках вы еще говорите?
— Ничего странного, господа. За три века языки серьезно изменились, лишились многих букв, а, следовательно, слов. Упростилось написание, введены строгие правила грамматики и орфографии. Русский язык для меня родной по отцу — мои предки верно служили российским императорам. А не знать молдавский язык смешно, когда твоя мать из славного рода Некулче — ее предок гетман Ион Некулче погиб во время Прутского похода императора Петра Великого в сражении с османами при Станилешти. А корни наши из славного рода господаря Дмитрия Кантемира, которому император всероссийский Петр Великий даровал наследственное право молдавского господаря с титулом «светлейшего» князя. Меня зовут Стефан Константинович, из князей Кантемировых, коим отдано Приднестровье — земли по северному берегу Днестра, от Бендер до Каменки.
По мере услышанного от потомка, Дмитрий Константинович впал в изумление. Он только вступил в тайную переписку с царем Петром, благодаря давней дружбе с русским послом в Константинополе Петром Толстым. И, понятное дело, даже не предполагал, что самодержец Московский дарует ему наследственное право — ведь молдавских господарей всегда выбирали бояре, а потому передать престол сыну или брату было невозможно.
А тут такое сказано, что впору дар речи потерять!
— Еще говорю на английском языке, но хуже. Немного понимаю немецкую речь, вот и все — я, к моему сожалению, не полиглот. Имею два чина — капитана гвардии и полковника по армии, награжден орденами. И простите меня, совершенно не представляю, чем могу быть вам полезен, господа. Ведь я совершенно не знаю время, в которое попал! И у меня нет покровителей и родственников
— Не говорите ничего больше, Стефан, сейчас вы многое поймете, так что оставайтесь в спокойствии.