Детективщица

   - Потом найдете, а сейчас нужно документы оформлять.

   Но бабки упрямо продолжали искать квитанцию, и тогда Люба сама залезла в коробку с бумагами и извлекла оттуда СНИЛС.

   - Всё. Можно выносить.

   Хоть Евдокия Федоровна и была сухонькой старушкой, носилки получились тяжелыми. Водитель "труповозки" и сотрудники ритуального агентства изрядно намучились, пока дотащили их до машины.

   Между тем, старушки вышли на крыльцо. Клавдия Петровна (которую все звали Клавушкой) возилась с замком, и Люба краем уха услышала, как они обсуждают, что делать с тремя котами и собакой покойной Фёдоровны.

   Пёс Полкан прекрасно знал соседок, поэтому, не обращая внимания на покидавшую дом покойную хозяйку, увивался вокруг Анны Васильевны, умильно заглядывая ей в глаза и изо всех сил виляя хвостом.

   - Глянь, Васильевна, как Полкан-то к тебе подлизывается. Наверное, новую хозяйку выбирает.

   - Да я на завтрак оладьи жарила, вот он и учуял, стервец, что маслом пахнет. А взять его не могу. Будут с моей Жужкой щенков плодить.

   - Твоя Жужка от старости давно уже ослепла. Куда ей щенков рожать?

   - Для этого глаза не нужны.

   - А кто котов возьмет?

   - Только не я, - отказалась Софья Никитична - самая молодая из старожилов Филатовского, - Сами знаете, чихаю от котов, и глаза слезятся.

   Проводив машину с телом покойницы, Люба подошла к старушкам.

   - Кто-нибудь из вас знает, ела ли Евдокия Федоровна накануне грибы?

   - Она их не любила, - после некоторого раздумья ответила Клавушка, - живот пучило. Да и откуда грибам в эту пору взяться? Холодно уже.

   - А что случилось, Любочка, - поинтересовалась Баба Груня. - Думаешь, Федоровна поганок налопалась?

   - До вскрытия не могу сказать.

   Старушки проводили задумчивыми взглядами "скорую" и машину участкового.

   - Ну, вот и осталось нас шестеро.

   Почему-то смерть Фёдоровны не выходила из головы Любы. Казалась странной: 'Чем она могла отравиться?'

   Через три дня, когда девушка вышла в смену, она поспешила найти приятеля - тоже фельдшера Женьку Свистунова, который, вдобавок, подрабатывал ещё и санитаром в морге.

   - Слушай, я бабульку из Филатовского на вскрытие привозила, и в акте указала, что смерть похожа на отравление. Ты ничего об этом не слышал?

   - Ты оказалась права. Бабулька была отравлена крысиным ядом. Я сам был на вскрытии - желудок весь изъеден отравой. Может, она того... сама?

   - Крысиным ядом? За что же это Федоровна себя так невзлюбила? К тому же плазму ей должны были в тот день привезти.

   - Ну, не знаю... по крайней мере, участковый такую версию выдвинул.

   Весь день, даже выезжая на вызовы, Люба не могла выкинуть из головы происшествие в Филатовском и, сменившись, позвонила Петру Григорьевичу.

   Тот не смог скрыть удивления.

   - Да что это вас, Люба, так смерть старухи тревожит? Ну, съела...

   - Так ведь крысиный яд. Петр Григорьевич, я её с детства знаю - не могла она сама отравиться. Как-то мне не по себе. Наверное, вас в Филатовский допрашивать старушек пошлют?

   Петр Григорьевич вздохнул.

   - А кому же ещё по филатовской грязи таскаться? Мне, хоть и не люблю я это старушечье логово. Эксперт со следователем в доме Лободы ещё третьего дня побывали. Начальство сегодня на планерке по голове настучало - мол, чего сидишь: иди, разберись, выясни. Может, кто-то что-то знает. Ох, Люба, когда подозреваемым в преступлении в среднем лет восемьдесят, их не вызовешь повесткой в прокуратуру. К тому же ни в одном учебнике криминалистики не описано, как взять свидетельские показания у гражданки, которая одновременно глухая, слепая, страдает склерозом и деменцией. Филатовские бабки не столь безобидны, как кажутся.

   Уж кому как не Любе было об этом знать - она их всегда боялась.

   В своё время девушка немало вытерпела от пожилых гарпий. Бывало, бабок хлебом не корми, но дай сказать при встрече какую-нибудь гадость.

   'Что сутулишься, Любочка? Со стороны глянешь, не девушка - верблюд верблюдом'.

   'Вчера тебя с пареньком видела. Задрыпанный какой-то, плюгавый да пугливый, как заяц. Неужто получше никто не клюнул?'

   А потом ещё спешили нажаловаться Ксении Витальевне на Любу:

   'Плохо ты внучку воспитала: неприветливая, неуважительная, смотрит волком'

   И всё же, она давно знала этих людей. При мысли, что среди них живёт отравитель, у Любы мороз по коже пробегал.

   - Возьмите меня с собой. Вдвоем и веселее, и вам смогу помочь.

   - Ну, если ты этих лешачек не боишься... Завтра отправлюсь на подворный обход. Может, с тобой бабульки будут более откровенными?

   На следующее утро, доехав на дежурной машине до огромной лужи на въезде в посёлок, мужчина и девушка не рискнули проверять её глубину и отправились в Филатовский пешком.

   День выдался ненастный и ветреный. Листья с деревьев почти полностью облетели, и стало видно стоявшее в глубине сада бывшее женское общежитие ПТУ. Петр Григорьевич пустился в воспоминания: