Страница 17 из 44
— А упражнения?
— Они нужны, чтобы не потерять физическую форму — силу, выносливость, гибкость.
— Понятно. Ничего не имею против этого. Тебе что-то нужно для медитации или тренировок?
— Подготовь мне, пожалуйста, полотенце, зубную щетку и сменную одежду. Хочу после сходить помыться.
— Хорошо.
Бросаю сумку в кресло гостиной, а сама сажусь, скрестив ноги, возле окна, положив ладони на колени.
Привычно создаю защитную сферу. Делаю несколько глубоких вдохов и выдохов, закрываю глаза и начинаю контролировать свое дыхание. Вдох, выдох. Вдох. Выдох. Отслеживаю мысли, которые появляются в моей голове и чувства, которые они вызывают. Постепенно очищаю свое сознание, и, когда это удается, начинаю расслаблять мышцы. Через какое-то время ловлю себя на ощущении спокойствия и расслабления. Начинаю дышать глубже и чаще, восстанавливаю тонус мышц, ясность сознания, убираю защитную сферу, открываю глаза и с удивлением встречаюсь взглядом с Райлоном. Улыбаюсь, а он словно отмирает:
— Ничего себе! У тебя удивительный щит. Никогда не видел такой сложной структуры. Он, наверное, много сил отнимает?
— Во время медитации мы можем находиться в очень уязвимом состоянии, поэтому каждого из нас с детства учат ставить хотя бы простенький щит перед ее началом. Кто-то на самом простом варианте и останавливается, но тех, кто уезжает из Великого Леса, учат более сложным плетениям. Это помогает раскачать резерв, учит ставить щит автоматически и очень выручает в сложных ситуациях.
— Удивительно! А это ничего, что ты мне все это рассказываешь?
— А почему нет?
— У нас считается, что эльфы не любят делиться информацией о себе. Даже выдвигалась версия, что у вас есть на это запрет.
— Конечно, есть секреты, касающиеся наследия кланов, оборонительной способности нашей страны и тому подобного. Про это действительно нельзя рассказывать. Может быть про что-то еще, но таких тем на самом деле не много.
- Но почему тогда сложилось такое впечатление?
— Может быть потому, что мы не пускаем в нашу страну чужаков. Или потому, что людям проще сделать выводы самостоятельно, чем спросить у нас.
— А почему вы не пускаете в вашу страну чужаков? Даже посольства встречаете у границы в специальном городе, который невозможно покинуть без вашего разрешения.
— Это решение было принято старейшинами нашей расы. Раз в несколько сотен лет они собираются и обсуждают, нужны ли нашей расе открытые границы. И принимают решение. Я не старейшина, поэтому ничего не могу сказать по этому поводу.
— Получается, в Великом Лесу могут жить только эльфы?
— Нет. У нас есть небольшое количество представителей других рас. Но мне запрещено рассказывать подробности. Время уже позднее — я бы хотела помыться и почистить зубы.
— Конечно! Я уже все подготовил.
Выхожу из ванной в рубахе Райлона. Она мне великовата — еще немного и прикрыла бы коленки. Остальную одежду, которая мне не пригодилась, складываю у кровати.
Некромант откладывает книгу, которую читал до моего прихода, ждет, пока я улягусь, и выключает свет.
Какое-то время лежу, остро чувствуя, что он рядом. Слушаю его дыхание. И незаметно проваливаюсь в сон.
Снова открываю глаза, когда темнота ночи сменяется предрассветными сумерками. Какое-то время непонимающе смотрю на картину, изображающую рассвет, расположенную напротив кровати. Поворачиваю голову и вижу спящего некроманта, вольготно раскинувшего конечности и занявшего большую часть кровати. Его волосы разметались во сне, лицо расслабилось, из-за чего он кажется совсем юным.
Так, с улыбкой, я и перехожу в гостиную, чтобы принять позу для медитаций. Вокруг привычно вспыхивает сфера щита. Какое-то время смотрю, как небо светлеет и окрашивается розовой дымкой. Закрываю глаза и представляю, что я всего лишь часть этого светлеющего неба. Что каждая клеточка моего тела просыпается, озаренная восходящим солнцем. Как энергия солнца впитывается в меня, наполняя силой, бодростью, магией. Открываю глаза, когда мой магический резерв заполняется полностью, и встречаюсь с восхищенным взглядом ар Райлона. Вопросительно поднимаю бровь, а он шепчет:
— Ты знаешь, что твоя сфера начала заполняться сиянием, а затем это сияние впиталось в твое тело?
— Это так выглядело?
— Да. Удивительно! Вчера ничего такого не было.
Прячу досаду за улыбкой — не ожидала, что он так рано проснется:
— Я сегодня медитировала на восполнение магической силы. Наверное, дело в этом.
— А теперь будешь делать упражнения?
— Да.
Убираю сферу и одним плавным движением оказываюсь на ногах. Тянусь всем телом, затем начинаю последовательно разминать мышцы. Завершаю утреннюю тренировку упражнениями на растяжку. И все это под пристальным взглядом Райлона.
Улыбаюсь:
— Я закончила.
Он стремительно преодолевает разделяющее нас расстояние и, придерживая мою голову ладонью, целует. Когда поцелуй становится более требовательным, а его рука заползает под мою рубаху, со смехом отстраняюсь:
— Я ведь даже умыться не успела. И наверняка потная после тренировки.
— Меня все устраивает.
Притягивает меня к себе и снова настойчиво целует. Целую в ответ. Оглаживает мое бедро, затем подхватывает на руки, садится на диван и устраивает меня на своих коленях. Избавляемся от одежды. Спускается поцелуями вдоль шеи. Его губы ласкают ключицы и выцеловывают по груди к соскам. Он слегка их прикусывает, и остатки моего контроля слетают. Требовательно отстраняю его от себя и впиваюсь в губы, удерживая за намотанные на кулак волосы. Провожу ладонью по его груди, подушечкой большого пальца задевая соски, и наслаждаюсь стоном, который он не смог сдержать. Оглаживаю пресс, потом ниже, и убеждаюсь, что он хочет меня так же сильно, как и я его. Отстраняюсь только для того, чтобы слиться еще теснее. Выпускаю его волосы и впиваюсь руками в спинку дивана. Ощущаю, как он сжимает руками мою талию, и ускоряюсь, не отрывая взгляда от его глаз. От страсти, которую я там вижу, мое собственное возбуждение становится еще сильнее, настолько, что становится сложно не пересечь грань удовольствия. Из его губ раздается особенно громкий стон, и чувствую, как он изливается. От этого ощущения меня накрывает тоже.
Какое-то время мы переводим дыхание, затем лукаво спрашиваю:
— Ты меня только за этим попросил остаться? Кормить завтраком не собираешься?
Усмехается:
— Сразу же, как только помоемся.
Встаем под струи воды вместе, но, как только он пытается перейти к чему-то более волнующему, мой желудок издает протестующую трель. Усмехаюсь:
— Насчет желания позавтракать я не шутила.
— Я заметил.
В чудесном настроении мы направляемся к кухонному уголку. Райлон выбирает в меню яичницу и пирог. Я — жареные колбаски, яйца, пирог, творожную запеканку и стакан молока. Он смотрит на меня с удивлением:
— Ты уверена, что сможешь все это скушать?
— Смогу.
— Если бы я знал, что так проголодалась, покормил бы тебя пораньше.
— Ничего страшного.
— Полагаюсь на твое благоразумие.
Я настолько голодна, что приходится прилагать усилия, чтобы вести себя более-менее прилично. Нужно будет посоветоваться с Ториэлем, как именно себя вести, и какие мои стороны показывать стоит, а какие нет. По-хорошему, это нужно было сделать еще тогда, когда Райлон впервые предложил остаться на ужин. Не знаю, влияет ли на меня беременность, либо это из-за влюбленности, но с анализом ситуации в последнее время у меня все сложно.
Вот и сейчас — не могу придумать, чем мне полагается заниматься, если я осталась в комнатах Райлона? Как-то раньше не приходилось бывать в таких ситуациях. Секса после такого плотного завтрака точно не хочется. Предложить прогуляться тоже не могу — не в том мы положении. В этот момент нехватка Торриэля чувствуется особенно остро. Почему я была такой недальновидной?
— Наелась? — вопрос ар Райлона застает меня врасплох. — Мне сейчас нужно немного поработать. Может быть, пока выберешь в моей библиотеке книгу, чтобы не скучать?