Страница 43 из 47
Я медленно выдохнула через до ломоты в челюсти стиснутые зубы и медленно по стеночке стекла вниз, правда, лужа, в которую я осела, оказалась эффективнее бесценной живой воды: когда сырость и холод забрались мне под юбку, я ойкнула и подскочила. Сидящий неподалёку от меня Святогор, сосредоточенно вылизывающий лапу, расхохотался, неубедительно пытаясь замаскировать смех кашлем, чтобы ненароком не обидеть меня. Да я и не обижалась, сама бы с удовольствием посмеялась, если бы не несколько раздирающих душу но: своими исключительно благими намерениями я уничтожила веру Светозара в деда, из-за меня пострадал Святогор, в прямом смысле слова озверевший некромант убежал и остаётся только молить всех богов разом, чтобы он никого не покусал и не напугал до смерти. А ещё вызванный мной ливень никак не хотел останавливаться, на все мои попытки развеять его отвечая громовыми раскатами, ослепительными всполохами изломов молний да усилением потоков с неба. Прокисшее снадобье, да что же мне так не везёт-то?! Однако не время мне раскисать да слёзы лить, нужно Светозару со Святогором помочь. Волк тот вообще под боком, с него и начну.
— Идём в дом, тебя перевязать надо, — я поспешно вытерла лицо, убирая капли дождя и предательские дорожки слёз.
Святогор принюхался, помолчал немного, как-то виновато на меня глядя:
— Не, домой тебе пока лучше не возвращаться. Не знаю, что у вас произошло, но Светозар реально озверел.
Ха, можно подумать, я этого не заметила! Я потянула оборотня к входу в дом, но тот упёрся, словно был не волком, а ослом.
— Не стоит тебе туда ходить. Озверевший оборотень крушит всё у себя на пути, тебе, как домоправительнице, будет физически больно видеть последствия погрома.
— У тебя такой богатый опыт общения с домоправительницами?
Волк широко улыбнулся, покровительственно положил мне руку на плечо, ненавязчиво придвигая к себе под бочок:
— Поверь, ты единственная и неповторимая.
Охотно верю. Я не сдержала тоскливого вздоха, глядя на сломанную дверь, заливаемый потоками воды двор, на засыпанные осколками разбитого стекла и прочим мусором сиротливо съёжившиеся клумбы под окном, которые всего три дня назад мы со Светом заботливо обустраивали, беззлобно подшучивая друг над другом и обсуждая, что именно мы на этих клумбах посадим. Да уж, я точно неповторимая, второй такой мир может просто не выдержать.
— Ну вот, именно поэтому в дом тебе заходить и не надо, — волк по-отечески мягко погладил меня по щеке, — чтобы ещё больше не расстроиться.
Я горестно всхлипнула, сердито смахнула предательницу-слезинку со щеки.
— Да не переживай ты, — с досадой, явно чувствуя себя не в своей тарелке, буркнул Святогор, — Свет перебесится и вернётся.
— Правда? — я с надеждой посмотрела на оборотня и сникла, услышав его преувеличенно-бодрое:
— Ну, конечно же!
— Ты не уверен, да?
Волк смущённо почесал щёку:
— Понимаешь… Вообще, озверевший оборотень действительно убегает в лес, зверьё пошугать, деревья поломать, ну, может, на путника неосторожного наброситься, не без того, хотя за подобное никто по голове и не погладит.
Я коротко кивнула, пристально глядя на Святогора, который под моим взглядом чувствовал себя, словно кролик в руках опытного кулинара.
— Короче, когда разъярённый зверь успокаивается, оборотень становится человеком и возвращается в своё логово, ну, дом, значит. И отстраивает его, если в процессе озверения разломал.
В принципе, всё логично и понятно, что же тогда Святогора так напрягает (помимо моего профессионального ведьминского взора, разумеется)?
— Только Светозар не совсем оборотень, он в большей степени некромант. А для них дом — это святыня, место накопления родовых сил. И если некромант разрушил свой дом… — Святогор виновато отвёл взгляд и замолчал.
Нашёл время драматическую паузу выдерживать! Я крепко вцепилась оборотню в рубашку, выдохнула свистящим от напряжения голосом:
— То что? Что тогда?
Волк виновато шмыгнул носом:
— Это значит, что он больше не вернётся.
Я где стояла, там и села, пытаясь осознать услышанное и не замечая, как от влажной сырости начинает намокать юбка и стынут ноги. Я опять, как тогда с Лиззи, не смогла вовремя остановить, удержать, достучаться, опять всё испортила, разрушила жизнь дорогого мне человека.
— Это как это — больше не вернётся?! — Всеведа вынырнула из стены дождя словно легендарная наяда, дева воды, кулачки в бока уткнула:
— Это что значит, у нас теперь целителя нет?!
— Му-у-у-у, — с искренним облегчением выдохнула Рыжуля, беспрекословно, пусть и без охоты, топающая за бабулей.
— Как же это, нам теперь без целителя-то?!
Уж не знаю, какая нужда привела деревенского старосту к нашему дому, но судя по тому, как легко и быстро он включился в разговор, слышал он более, чем достаточно. Странно, что они с Всеведой из одних кустов не выбрались!
— Тётя ведьма, — в ворота колобком вкатилась пухленькая чумазая малявка, зачастила, с трудом переводя дыхание, — целитель где? У меня мамка рожает, худо ей, батька за целителем послал, сказал, чтоб не мешкали. Я в лечебницу сунулась, там никого и разворочено всё, словно дракон буйствовал.
Я смотрела в круглые от беспокойства бледно-голубые глаза и молчала, не зная, что, а главное, как сказать. Целителя нет и больше не будет, а значит, твоей маме никто не поможет? Справляйтесь, мол, сами, как знаете, моё дело сторона, я сюда домоправительницей прибыла, жизнь подопечному исправлять. Вот и исправила, превратила молнию в огонь чародейский, всё, чего коснётся, уничтожающий! Я мысленно отвесила себе подзатыльник, вскочила на ноги, зло смахивая слёзы:
— Всеведа, ступай к матери девочки, помоги ей, чем можешь. А я за Светозаром.
— В лес?! — так искренне всполошился Святогор, словно я в жерло кипящего вулкана собралась. — Одна искать озверевшего оборотня? Да ты спятила!
Ой, вот только не надо учить меня жить! Я в прямом смысле слова огнём полыхнула, сама не поняв как, прекратив изрядно надоевший ливень:
— Светозар нужен нам. Мне нужен. И я его не оставлю.
Волк щекой дёрнул, шею сердито почесал:
— Я с тобой.
Ага, мне вот только второго побоища для полного счастья не хватало!
— Нет. Сама справлюсь.
Ягодор недовольно крякнул, руку мне на плечо положил:
— Не дури, девка. Гор тебя хоть до того местечка заповедного, куда все озверевшие оборотни бегут, проводит, хучь из кусточков за тобой понаблюдает, чтобы ты не заблудилась, да на лихого человека али зверя голодного не нарвалась. У нас, знаешь, такое тоже случается, пусть и не шибко часто.
— Одна ты оборотня нипочём не найдёшь, — авторитетно кивнула малявка, которой вообще-то полагалось уже бодро рысить в сторону дома.
— Истину говорит девонька, — меленько закивала головой Всеведа, — правильно говорят, устами младенца глаголет истина.
— Я не младенец, — насупилась девчушка, тщетно пытаясь придать себе более солидный вид.
— А коли так, беги домой, не мешкай, отец, поди, заждался уже, — староста мягко и одновременно решительно повернул девчушку к дороге. — Да по пути за Всеведой присматривай, чтобы не запыхалась да ноги в грязи не пообломала. А вы двое тоже ступайте, коли будут милостивы боги, вернёте вы целителя.
Шлёпать до леса по грязи, в которую ливень превратил дорогу, было удовольствием весьма сомнительным, лично я замаялась ноги из чпокающей и смачно чмокающей жижи вытаскивать, а Святогор вообще на краю деревни зло плюнул и трансформировался в волка, рыкнув завистливо вздохнувшей (я-то так не умею) мне:
— Чего встала?! Залезай ко мне на спину!
Ух ты, катание на волке, всё детство о таком мечтала! Я восторженно захлопала в ладоши, но волк мой восторг быстро остудил:
— Только учти: разболтаешь кому-нибудь, покусаю.
Я внимательно посмотрела на острые, словно ножи для разделки мяса, клыки, вздохнула негромко (эх, такую историю скрывать придётся!) и чинно опустилась на волчью спину.