Страница 20 из 36
Я освобождаюсь от крепких объятий и боюсь посмотреть Артёму в глаза. Я же врать не умею. Он сразу всё поймёт.
— Что случилось, Малыш?
Артём обхватывает мой подбородок двумя пальцами и приподнимает голову, с тревогой заглядывая в глаза.
Он такой хороший. Всегда был со мной честен. Не то, что Саша.
— Я болею. Тебе лучше уйти, Артём. Не хочу, чтобы ты заболел.
— У меня имунитет, — усмехается мужчина, делая шаг ко мне.
Снова, обнимает за талию. Его лицо стремительно приближается. Руки скользят по пояснице, ниже к бёдрам..
— Не прогоняй меня, малыш. Я так долго этого ждали, — горячий шёпот обжигает губы.
Я задыхаюсь. В глазах щиплет.
Ещё мгновение и я позорно разрыдаюсь.
Ещё несколько часов назад, меня так же обнимал Саша и я забывала обо всём на свете.
С Артёмом этого нет и не будет.
Сейчас, я это отчётливо понимаю, как и то, что должна обо всём сказать Порошину. Я не имею права его обманывать.
— Артём, — я цепляюсь за его руки, пытаясь сбросить их со своего тела. Отвожу голову назад.
Губы Артёма скользят по касательной по щеке, перемещаются на шею.
— Артём, подожди. Нам надо поговорить.
— Потом, девочка моя. Потом.
Я не узнаю голос Артёма. Он больше похож на шёпот сумасшедшего и он меня пугает.
Я уже вовсю пытаюсь оттолкнуть Порошина, а он, напротив, прижимается всё теснее, скользит ладонями под подол халата, трогая голые ноги.
— Пусти, — толкаю его с силой
— Да пусти же ты.
Я часто дышу, пытаясь успокоиться. Артём отступает и я отскакиваю к стене, тру лоб ладонью и качаю головой.
Абсурд какой-то.
Артём никогда себе такого не позволял.
А, я тоже хороша. Надо было не давать ему надежду, а сразу сказать нет.
— Значит, нет?
Артём сжимает челюсть, засовывает руки в карманы и покачиваясь на пятках смотрит на меня.
Его взгляд меняется буквально за секунду, становясь презрительным.
— Значит, всё таки он? — выплёвывает Порошин.
Обхватываю себя руками за плечи. Меня бьёт озноб, в висках пульсирует тупая боль.
— Ну, и сука же, ты, Марина.
Закрываю глаза, чтобы не видеть неприкрытую ненависть.
— Я за тобой полтора года, как сопливый щенок бегал.
— Артём, пожалуйста, не надо. Не говори то, о чем потом пожалеешь.
— Пожалею? — шипит он.
— Да нет, малыш. Это ты пожалеешь. Сама ко мне на коленях приползешь.
Глава 27
— Александр Сергеевич, добрый день.
Привстав, пожимаю руку детективу.
— Присаживайся, Андрей. Кофе?
— Не откажусь.
Прошу секретаршу принести 2 кофе и смотрю на Андрея.
Сегодня, мы договорились встретится лично, в моём офисе.
Я, честно, с трудом дождался его звонка. Несколько раз порывался поехать к Порошину, но в последний момент останавливал себя.
Сначала, надо всё узнать.
Я вообще сегодняшнюю ночь не спал.
Марина.
Марина.
Марина.
До сих пор ощущаю вкус её кожи на губах.
Как страстно она мне отвечала. Как царапала плечи, как стонала.
Я ещё раз убедился, что она меня до сих пор любит.
Да, не простила, но и не забыла.
Значит, я сделаю всё, чтобы её вернуть, но сначала разберусь с Линой и Порошиным.
— Спасибо, Галя, — киваю секретарше, когда та ставит на стол две чашки кофе.
— Вы просили выяснить, что связывает госпожу Романову и Порошина. — говорит Андрей, когда мы остаёмся вдвоём.
Любит он ходить вокруг, да около.
— Ну, и? — подгоняю нетерпеливо.
— Вот, — Андрей открывает кейс и раскладывает на столе несколько фотографий.
— Что это?
Беру фото в руки, но изображённых на них людей я не знаю. К тому же фото, явно, старые.
— Кто. — поправляет Андрей, забирает фото из моих рук и тычет в изображенную на нём женщину
— Это мать Романовой, а это, — указывает на мужчину, стоящего рядом
— Отец Порошина. Они двоюродные брат с сестрой.
— То есть Лина и Артём родственники?
— Более того. Это, благодаря Лине, Артёму удалось переехать сюда и получить должность юриста у Бельского.
— Значит Лина знала, где Марина и специально устроила туда своего брата, — заключаю я, постукивая ручкой по столу.
Недооценил я Лину. Считал её глупой бабой, помешаной на деньгах, а она вон целую схему придумала, как мне отомстить.
Урою, суку, вместе с Порошиным. Пускай только попробует навредить Марине.
— Да, нет. Порошин устроился в фирму Бельского раньше вашей жены. Так что это обычное стечение обстоятельств.
— Понял, Андрей. — достаю конверт с деньгами из ящика стола и кладу на стол.
— Продолжай наблюдение за Мариной. Если будет что-то подозрительное, сразу звони мне.
Во второй половине дня, встречаючь с инвесторами. Потом еду в больницу к матери.
Отстегиваю врачу очередную сумму, чтобы продлить нахождение матери в больнице и обеспечить ей должный уход. На большее я не способен.
После больницы, собирался домой, но вместо этого повернул машину в направлении к дому Марины.
— Привет.
Она открыла дверь не сразу. Посмотрела на меня красными, опухшими глазами.
Показалась в этот момент такой беззащитной, что я не смог сдержаться.
Шагнул вперёд и обнял Марину, уткнулся носом в её макушку.
— Зачем ты пришёл,? — осипшим голосом спросила она, замерев в моих объятиях.
Такая маленькая, хрупкая. Её беречь надо и любить.
Каким же дураком я был, что не понимал этого раньше.
Такие женщины, как Марина самое ценное, что может быть в жизни.
Верная, преданная, любящая..
Такая никогда не бросит и не предаст.
Мой дед был умным человеком и понял это раньше меня.
Целую Марину в лоб, глажу по волосам.
Сейчас, я не чувствую возбуждения. Только всепоглощающая любовь и нежность. Я готов простоять так с Мариной всю ночь, просто обнимая её, чувствуя, как учащается её пульс.
— Мариш, — ещё раз касаюсь её лба и хмурюсь
— Да, ты вся горишь. Ты зачем вообще встала? Тебе лежать надо, — подхватываю её на руки и несу в зал
— Как я по-твоему должна была открыть дверь? Не вставая? Я итак целый день лежала, — бормочет она, утыкаясь носом мне в шею.
— Ты в больнице была? Лекарства есть?
— Уже выпила, — Марина чихает и натягивает одеяло до самого носа.
Её бьёт озноб. Тело сотрясается.
— Температуру мерила?
— Послушай, Саш. Езжай домой. Я нормально себя чувствую и справлюсь сама. Сейчас душ приму и буду, как огурец.
Ага. Разогнался. Хрен ты меня, Мариночка, сегодня выгонишь.
Твоя болезнь лишний повод побыть с тобой рядом.
Ну, как я брошу больного человека? Да, мне совесть не позволит.
— Какой душ? Сейчас, сделаю тебе горячий чай, выпьешь и ляжешь спать. — и прежде, чем уйти на кухню, оборачиваюсь
— Я никуда не уйду, Марина. Не сегодня.
Делаю Марине чай, себе наливаю кофе. Отношу в зал.
Марина садится на кровати по турецки, двумя руками обхватывает чашку и пьёт большими глотками.
— Осторожнее, обожешься.
Марина бросает на меня уничтожающий взгляд, а я улыбаюсь.
Сопротивляется, моя девочка.
Хочет казаться сильной и независимой.
— Спасибо за чай. Думаю, теперь тебе пора.
— Ага, пожалуйста. — подхожу к кровати и начинаю расстегивать.
Глаза Марины испуганно округляются, губы вытягиваются буквой "о"
— Что ты делаешь? — сипит она, закашливаясь.
— Раздеваюсь, — хмыкаю в ответ, скидывая футболку.
— З зачем?
Следом снимаю брюки, при этом боксёры оставляю, чтоб уж совсем Маришку не шокировать.
— Тебе пропотеть хорошо надо. Буду тебя греть, — откидываю одеяло и ложусь на кровать. Подтаскиваю Марину к себе под бок, обнимаю за талию и закидываю свою ногу на её.
Марина не сопротивляется. Ворочается, устраиваясь поудобнее и затихает. Её дыхание становится ровным.
Я и сам вдыхаю её запах и засыпаю, спустя пару минут.
Глава 28
Я просыпаюсь первым.