Под прикрытием

— Полиция? Боже, нет. Иногда они могут быть очень утомительными, — он вытащил из бумажника двадцатифунтовую купюру. — Ты голоден? — спросил он.

Рикки невольно кивнул.

— И я. Давай я куплю тебе поесть и расскажу, где ты ошибся?

Еда. Рикки сглотнул слюни от мысли.

— Не глупи, — сказал ему Зигги. — Этот парень — проблема. Мило улыбнись и уходи.

Рикки двигался вдоль стены к лестнице. Мужчина пожал плечами и все же протянул ему двадцатифунтовую купюру. Неуверенно, Рикки взял ее. Но как только мужчина выпустил ее из пальцев, он сжал запястье Рикки. Это была крепкая хватка, и Рикки вздрогнул.

— В каждой лжи должна быть доля правды, Коко, — сказал мужчина. — В следующий раз, когда будешь прыгать, проследи, чтобы было немного крови. Колено, локоть, что угодно. Используй поддельную, если есть, это хорошо работает. Если бы я это увидел, тебе бы это сошло с рук.

— Отпустите меня.

— А когда ты знаешь, что ты быстрее кого-то, беги по прямой. Иначе тебя могут перехитрить, как это сделал я. И, признай, обидно, когда тебя ловит мужчина с одной ногой.

— Что?

Мужчина отпустил его, и Рикки отшатнулся к лестнице.

— Боюсь, так, — мужчина постучал по нижней половине ноги тростью. Звук был глухим.

— Хорошие навыки, — сказал ехидно Зигги. — Тебя обогнал мужик с одной…

— Молчи, Зигги.

Теперь Рикки по-настоящему хотел убраться отсюда.

— Скажи, Коко.

— Что?

Мужчина улыбнулся, снова показав зубы мужчины, который ел сладостей больше, чем было нужно.

— Хочешь работу?

— Работу? Что за работу он может предложить?

— Конечно, нет, — сказал он.

— О. Жаль. Но я вот что скажу — спрячь эту купюру в обувь. Это самое безопасное место.

— Да.

Мужчина пошел по ступенькам вверх.

— И, Коко?

Рикки замер и оглянулся.

— Что?

— Можешь звать меня Феликс, — сказал мужчина. — Это имя не хуже других. Может, мы еще встретимся.

«Мечтай, — подумал Рикки, поднимаясь и уходя подальше от чудака без волос, но с множеством имен. — Мечтай».

Домом для Рикки была единственная комната в ветхом доме на окраине Хакни. Остальные жильцы дома менялись от недели к неделе, но Рикки научился с ними не разговаривать. Ни один нормальный человек не остался бы там. Весь дом вонял гнилым деревом и плесенью, а под потолком днем ​​и ночью суетились грызуны. В самой комнате не было ничего, кроме односпальной кровати и раковины в углу, из крана которой не переставала капать вода. Никто никогда не чистил туалет, который ему приходилось делить с другими, и в результате там было слишком отвратительно, чтобы передать словами.

Проживание там стоило 150 фунтов стерлингов в месяц. В первый день каждого месяца его домовладелец приходил за деньгами. Бакстер был пугающим человеком — у него было изможденное лицо и почти не было губ. Всякий раз, когда Рикки передавал деньги, Бакстер тщательно пересчитывал каждую банкноту. Он никогда не спрашивал Рикки, сколько ему лет, и если его и беспокоило, что ребенок живет в такой помойке, он этого не показывал.

Рикки видел, что происходило, когда кто-то не платил. У Бакстера была пара качков, которые ждали в машине в день аренды. Если кому-то не хватило хотя бы пятидесяти фунтов, они вышвыривали его из дома. Обычно это сопровождалось побоями, а иногда и треснувшими губами.

— По крайней мере, у нас есть еще двадцать четыре часа до арендной платы, — подумал Рикки, шагая с ноющими ногами к дому.

— Тогда что делает Мерседес Бакстера на улице?

Рикки остановился и моргнул. «Мерседес» был в двадцати пяти метрах, припаркован у дома. В том, что это был Бакстер, сомнений не было. В этой части города серебристый «Мерседес» выделялся.

— Что он хочет?

Рикки прошел мимо машины. Она была пустой. Это означало, что качки Бакстера были внутри дома. А это означало неприятности.

Внутри дома была суматоха. Что-то происходило на первом этаже, где находилась спальня Рикки. Он нервно поднялся по лестнице. И действительно, на лестничной площадке были Бакстер и двое коренастых мужчин — квадратные челюсти, плоские носы, шрамы по всему лицу. Рикки называл их Смеющимися братьями. Просто его маленькая шутка. Они были не из тех, кто смеялся.

— Что братья делают возле нашей комнаты? — сказал Зигги.

Качки стояли по обе стороны двери спальни Рикки, а Бакстер слонялся в паре метров от них.

— А, вот ты где, малыш, — сказал Бакстер. У него был прокуренный голос. — Ждал тебя.

— Платить нужно завтра, а не сегодня, — сказал Рикки. Он не скрывал неприязнь. Домовладелец был гадким.

— Не для тебя, малец. Ты уходишь отсюда.

Рикки замер на вершине лестницы.

— О чем вы?

— Ты глупый, а не только уродливый? — сказал Бакстер. Смеющиеся братья гадко захихикали, а из комнаты Рикки вышла женщина. С ней были три ребенка — голодные и бледные. Рикки тут же понял. Бакстер смог выжать из женщины больше денег, чем из Рикки.

— Мне некуда идти, — сказал Рикки.

— Кто-то взял скрипку? — спросил Бакстер. Он кивнул одному из качков, тот взял сумку и бросил ее Рикки. — Твои вещи, — сказал Бакстер. — И ты должен мне деньги.

— За что?

— За нанесенный комнате ущерб, мелкий воришка. Обои облезли, окурки…

— Они были там, когда я въехал, я даже не курю. И у меня нет денег.

— Когда твои проблемы стали моими, малец? — Бакстер оглянулся на первого качка. — Выверни его карманы.

— Тебе нужны те деньги! Беги!

Но Рикки не двигался. Его глаза были прикованы к сумке. Вещей было мало. Сменная одежда, туалетные принадлежности. Но там были единственные две вещи, которые что-то значили для Рикки: фотография в рамке с мамой, папой и сестрой до аварии. И письмо, помятое, написанное аккуратным почерком сестры. Без них он не уйдет.

Сумка была в трех метрах. Человек Бакстера был в четырех метрах от нее.

— Я могу схватить ее до того, как он доберется до меня, а потом сбежать вниз по лестнице.

— Нет, ты не можешь. Оставь мешок и убирайся отсюда.

Но это был не вариант. Фотография была в сумке. Рикки побежал вперед и схватил ее — она была не тяжелой — затем развернулся и побежал к верхней части лестницы. Он уже собирался сделать первый шаг вниз, когда почувствовал кулак в пояснице. Он потерял равновесие и упал. Его голень ударилась об угол одной из ступенек, а голова ударилась о перила. Он вскрикнул от боли, скатываясь по лестнице, волоча сумку за собой.

И когда он спустился по лестнице, первый качок был позади него. Он поднял Рикки на ноги, а затем ударил его под дых. Едва дыша, Рикки согнулся пополам, но затем почувствовал, как нападавший дернул его за плечи. Он знал, что его ждал удар в лицо, но не ожидал, что он будет таким сильным. Костяшки пальцев качка вонзились в его щеку. Он почувствовал, как из носа хлынула кровь, и боль вспыхнула в правой половине лица. Качок похлопал его. Он быстро нашел деньги в заднем кармане. Он махнул стопкой Бакстеру, который стоял наверху лестницы.

— Сколько? — спросил Бакстер.

Первый качок пролистал пачку купюр.

— Сто пять… нет, десять… — он говорил так, будто не мог посчитать.

Рикки все еще хватал ртом воздух, но в тишине его разума Зигги давал ему указания:

— Беги, пока у него руки полны денег. Входная дверь открыта — ты чувствуешь оттуда ветер. Если отделаешься простым ударом в живот, ты молодец. Ты видел, что они делали с другими людьми…

Верно. Эти парни могли легко сломать несколько костей. Рикки схватился за ручку сумки, еще раз вдохнул и побежал к входной двери.

Бакстер закричал:

— Взять его! — но Рикки разогнался. Через секунды он вырвался за дверь и побежал по дороге.

— Я много бегал сегодня.

— Не останавливайся, если не хочешь кулак в лицо.

Легкие Рикки горели. Он оглянулся. В двадцати метрах позади него Бакстер и его люди стояли у дверей дома. Бакстер указывал им рукой, куда бежать, чтобы подрезать Рикки.