Страница 6 из 42
— А поинтересней ничего нет?
— Есть, но телохранителей молоденьких девушек часто подстреливают, да и мужья у них не из тех, кто стерпит твое любование женскими телами. В полицейских часто стреляет мафия, в мафию — полицейские. Нервная работа. А пожилые леди хорошо платят. Ты же помнишь, что мы собирались купить мне синтетическое тело?
— А вот ты о чем? — да, разок по пьяни я ей пообещал, как разбогатею, купить оболочку. С тех пор она живет этой идеей. — А кто будет мне помогать?
— Да я тебя никогда не брошу, Ванечка! Хочешь, замуж за тебя выйду?
— Договорились, — усмехаюсь. — Вот стукнет мне лет пятьдесят, я куплю тебе двадцатилетнее тело и ты выполнишь свое обещание.
— Айван! — раздался вопль в моем левом ухе. — Это несправедливо!
— А справедливо ради своей прихоти заставлять меня спать со старушками?
— Я тебя умоляю! Бабулю всегда можно усыпить, а утром сказать, что она была великолепна.
— Дожили! Мой искин — сутенерша! И еще и мошенница. И вообще, эта схема стара, как эта вселенная. Ты думаешь, она еще работает?
Я заскочил под навес одного из домов. Ужасно хотелось курить, а под кислотным дождем это сделать нереально. Когда куришь, не вынимая из носа фильтров и не снимая антикислотные очки, напоминающие маску ныряльщика, то сигаретный дым совсем не раздражает. Я затянулся и, чтоб не выпустить дым в лицо стоящей рядом со мной дамы, о чем-то спорившей по наладоннику, отвернулся к стеклянной стене дома. Забойные тут сигареты, дым от них густой, как туман над планетой Небель, где я проходил переподготовку.
Дым собрался в плотное облако и никуда не хотел уходить. Мда. Я так закурю все пространство, устроив под навесом маленький Лондон.
Внезапно, маневрируя между людьми, сквозь туман промчался мальчишка-курьер. Дым завертелся за ним игрушечным торнадо и помчался догонять своего обидчика, быстро растаяв под дождем.
Я опять поднес сигарету к губам и увидел девушку, стоявшую за стеклянной стеной. Облегающий черный латекс стройнил и без того худое тело, а высокие каблуки делали ноги бесконечно длинными. На лице — полумаска вокруг глаз, на голове — кошачьи ушки. Руки в перчатках опустились на стекло, девушка слегка наклонилась и поднялась вверх, проведя языком линию по прозрачной поверхности. Мммм. Словно меня облизала, сладкая кошечка. Стоит теперь, смотрит мне в глаза, губы покусывает.
Я оторвал взгляд от нее и оглянулся вокруг. Людей много, но никто на меня и девицу внимание не обращает. Привыкли к такому, наверное. Интересно, она живая, или это объемная картинка? Я закинул потухшую сигарету обратно в пачку и спрятал ее в карман.
— Насмотрелся? — ревниво спросила Ирка.
Что-то она стала меня раздражать. Ведет себя как ревнивая жена. То не ешь, это не пей, а вот то нам вообще не по карману. У меня есть деньги! Я их заработал, рискуя жизнью, и не долбаному искину говорить мне, куда их тратить. Тело она себе захотела! Получит его и свалит от меня. Знаю я этих женщин.
Посмотрел на кошку за стеклом, а она, уловив мой взгляд, сорвала с руки перчатку, взяла в рот указательный палец и начала его посасывать. Я сразу представил эти ярко накрашенные губы в другом месте. Это безотказный прием, детка. Работает миллионы лет.
Я улыбнулся девушке. Она беззвучно пощелкала пальцами. Я кивнул, давая понять, что деньги у меня есть. Девушка взмахнула рукой, и стеклянная стена взлетела вверх, пропуская меня внутрь.
— Ваня! — кричит на меня и-ра.
— Заткнись! Или я попрошу доктора Ли сделать кнопку отключения. Отключения тебя!
Я шагнул внутрь и стеклянная стена отсекла меня от шумной улицы, заработал фильтр, высасывая из помещения кислотный яд, плавающий в воздухе. Кошка жестом показала мне, что антикислотный костюм я могу оставить здесь. Я снял очки, но не вынул из носа фильтр. Девушка нахмурилась, я в ответ погрозил пальцем. Блюки предупредил меня, что с местными проститутками фильтры вынимать нельзя, они все синтетики или киборги, дунут в лицо — и ты будешь счастлив, если очнешься в мусорном баке живой и нищий. Шанс не очнуться просто огромен. Разобрать на запчасти человека все еще дешевле, чем напечатать органы на принтере. Да и рабства никто не отменял.
— Посмотри на сканер, дорогуша, мне надо проверить твою платежеспособность, — девушка протянула мне кусок прозрачного пластика, я зафиксировал на нем взгляд и увидел отразившуюся, точно в зеркале, сетчатку глаза — мой аналог банковской карты. — Добро пожаловать, мистер Аксель, — мурлыкнула кошка. — Правила как и везде — я могу трогать, вы — нет, но если очень-очень-очень захочется, тариф увеличивается в пять раз, — девушка при этом прижалась ко мне и потерлась об мою руку грудью.
— Это грабеж! — завопила и-ра. — Везде в два раза! С какого перепоя в пять?
— Почему так дорого? — сожалея, что кисулю нельзя трогать, спросил я.
— Потому, что со мной тебе будет так, что ты этого никогда не забудешь, — с придыханием прошептала девушка и повела меня в соседнюю комнату.
— Придуууурок, — захныкала Ирка. — Она либо оберет тебя, как таможня на Тау Кита, либо пустит на органы.
В комнате, в которую меня привела кисуля, было только широкое кресло для клиента и стриптиз-стул, похожий на барный, но отличающийся от него большей устойчивостью. Девушка подвела меня к креслу, расстегнула на мне ремень и вытащила его из шлевок.
— Это мне понадобится, — выдохнула она мне в ухо и развернула меня к себе спиной.
Мои руки оказались скованы моим же ремнем. Но связан я был чисто декоративно. Проверил — если что, вырваться смогу. Она усадила меня глубоко в кресло, сняла вторую перчатку, расстегнула на себе молнию от шеи до пояса. На свободу выглянуло два белоснежных полушария. Девушка была брюнеткой с голубыми глазами и белой кожей. Я знаю, для чего им делают светлые глаза, чтоб клиенты видели ее расширившиеся зрачки и принимали это за возбуждение. Да, я все знаю, но инстинкты, мать вашу!
Она наклонилась ко мне и кончиками пальцев прикоснулась к моему лицу. Пальцы теплые, кожа нежная. Моя голова попала к ней в плен, и я не заметил, как массаж лица перетек на голову, а потом на плечи. Очнулся, когда с упоением сосал указательный палец ее левой руки, правая рука шарила по моему плечу, ощупывая мышцы, сама девушка сидела на моих коленях и ее бедра ездили по моим бедрам, словно не я ее, а она меня трахает.
— Разденься, — я вытолкнул языком ее палец. — Я хочу увидеть стриптиз.
— Да-а, — простонала соблазнительница, — только маску с лица я не сниму.
Я кивнул. Зачем мне ее лицо? Я не собираюсь с ней жить. В данный момент я люблю ее, но любовь моя закончится тотчас же, как я выйду за дверь.
Заиграла музыка, кошка соскользнула с моих бедер и переместилась на стул, стоящий в двух метрах от меня. Первыми с латексного костюма слетели рукава. Белая кожа тела казалась такой беззащитной на фоне ее одежды. Она подняла ногу и потянула за молнию возле щиколотки. Движения были плавными, латекс медленно освобождал ногу от своей оболочки. Дойдя до середины бедра, она остановилась, и занялась второй ногой. Давай, милая, раздевайся быстрее, мне уже жарко.
И вот она сидит передо мной, каблуками зацепившись за перекладину своего высокого стула и широко раздвинув ноги. Резкое движение и брюки стали юбкой. Она это сделала так быстро, что я не успел заметить цвет ее трусиков. Как хочется освободить руки и стянуть с нее эту латексную оболочку. Верхняя часть комбинезона внезапно отделилась от юбки и я увидел грудь. Красивая белоснежная грудь с темными сосками. Форма идеальная. Такое редко встретишь у живых женщин, если они не проходили коррекцию груди. Серый латекс скрадывал формы, не давая рассмотреть такую красоту. По бокам на бедрах еще подрагивали куски латекса, бывшие когда-то штанинами комбинезона. Девушка запрыгнула на стул верхом и заерзала на нем бедрами, как несколько минут назад ерзала на мне.
Облизываю губы, хочется пить. И не только пить. Хочется раздеть ее и раздеться самому, и пусть вот так ерзает на мне дальше.