Страница 30 из 55
Пока я все это дела, в моей голове медленно начали всплывать воспоминания. Они появлялись постепенно, словно чья-то невидимая рука приоткрыла потайную дверцу и позволила им проскользнуть наружу.
Когда-то очень давно я уже был в этой пещере. Шаман был куда моложе, тогда мы были почти ровесниками.
И теперь я вспомнил, что Ледяной Осколок существовал и тогда, конечно, не в этом же теле. Ледяной Осколок один из немногих в мирах Лоре обладает удивительной способностью перерождаться в одном и том же мире, среди одного и того же народа и практически на одном и том же месте. Он умирает и вскоре занимает новое тело. И со стопроцентной уверенностью можно сказать, что первый же новорожденный вагрийский мальчик после кончины Ледяного Осколка будет обладать сознанием шаман. А еще Ледяной Осколок помнит все свои жизни, как и наверняка помнит тот наш последний разговор. Теперь и я его хорошо помнил, он мне позволил вспомнить.
— Ну, здравствуй, Ледяной Осколок, — произнес я. — Давно не виделись.
— Давненько, — криво усмехнулся старик.
— Помнится, последняя наша встреча закончилась далеко не самым приятным образом, — с осуждением протянул я.
— Ты лез не в свое дело, — скрипуче проворчал Ледяной Осколок.
В прошлый раз я задавал те же вопросы, что намеревался задать и сейчас, и шаман тогда частично стер мою память и буквально вышвырнул меня через пространство. Я тогда очнулся в Алмазном дворце, полный ярости и намерений вернуться в Рэй-ро и все-таки закончить разговор, но заклинание, которое наложил на меня шаман заставило меня постепенно все забыть.
Да, это какое-то удивительное заклинание. Он не вырывает воспоминания с мясом, оставляя вместо себя зияющую рану, а действует мягко, заставляя медленно выветриваться и эмоции, и воспоминания. Правда, Ледяному Осколку не удалось меня заставить все забыть, но вот самое важное он все же спрятал. Зачем же он сейчас позволил мне вспомнить? Ответ был очевиден.
— Теперь ты передумал? — спросил я.
Шаман издал тяжелый натужный вздох, настолько тяжелый, что я было решил, что он сейчас испустит дух. Наконец, после долгой паузы, Ледяной Осколок ответил:
— Теперь все изменилось.
— Да? И что же изменилось?
— Сам знаешь, — буркнул шаман. — Шарганово войско рвет небесный щит, оно желает уничтожить небесные столпы, силы иссякают. Вскоре падет и наша защита.
— А еще — ты собрался умирать, — добавил я то, о чем шаман так и не решился сказать.
Старик устало зажмурил белесые глаза и тяжело произнес:
— Мне было предначертано переродиться на Адаре тридцать три раза, я должен был защищать Бозза-вагров. Я этого сам просил у богов, и они смилостивились. Но бесконечно это не могло продолжаться. Это мое тридцать второе воплощение — следующее будет последним. Я уже чувствую приближение конца, как и чувствую свое последнее тело, зарождающееся в теле виреборнийской женщины.
Надо же — вот оно все как на самом деле. Значит, древний шаман умирает. Для меня все оборачивалось более чем удачно. И я уже догадался, о чем собирается просить меня Ледяной Осколок. А я же, в свою очередь, собирался не только получить ответы на все интересующие меня вопросы, но и выжать из этой ситуации максимальную выгоду.
Глава 13
— Я знал, что рано или поздно ты придешь, — проскрипел устало старик. — Почувствовал твое возвращение, сразу почувствовал, что ты вернулся в этот мир. Недавно у меня было видение — я увидел, что ты скоро будешь здесь.
— Ты еще и будущее видишь? — усмехнулся я.
— Не-е-ет, — закачал головой Ледяной Осколок, — предвижу грядущие события. Ты мог как приехать в Рэй-ро, так и попросту сюда не добраться. Но ты добрался. И это был самый вероятный исход.
— Что-то еще видишь про меня? — заинтересованно уставился я на старика.
Ну а чем черт не шутит? Вдруг он сможет увидеть что-то такое, что я не учел.
— Вижу, что ты вознамерился взвалить на себя непосильный груз, — медленно и мрачно ответил Ледяной Осколок. — Шарганово войско против горстки алмазных людей — неравный бой. Тебе предстоит возглавить войско человеческое и снова объединить тех, кто до этого враждовал. Но, груз хоть и непосильный, но ты понимаешь, что делаешь. Ты единственный на Адаре, у кого может получиться.
Я вздохнул. Это я и без него прекрасно знал.
— А что видишь про ближайшее будущее? — не унимался я.
Нет, если старик и вправду предвидит события и может вычленить самое вероятное развитие, то почему бы этим не воспользоваться?
— Про твое-то? — нехорошо усмехнулся он, кряхтя, попытался приподняться на локтях, но у него ничего не вышло, и он обессиленно завалился обратно, а затем недовольно проворчал: — Не вижу я про других. В основном про себя и свой народ. Редко про кого-то еще. Я могу предчувствовать только глобальные события, но порой даже не понимаю, что происходит. Тебя почувствовал, потому что при первой нашей встрече привязал узел к твоей душе, чтобы защитить мой народ. Так я смог влиять на твои воспоминания.
— И я не заметил твое вмешательство? — недоверчиво нахмурился я. — Как это возможно?
Шаман захохотал, но хохот резко перерос в натужный кашель. Наконец, когда он смог успокоиться, сипло ответил:
— Сказал же, что мог влиять на твою память, на твой разум. Я спрятал от тебя узел и снимать его на всякий случай не стал. Но, если тебя это беспокоит — я не делал ничего, кроме того, что стер воспоминания о нашей встрече.
— Кто еще умеет такое проворачивать? — мой голос прозвучал слишком угрожающе. Но мне и впрямь едва ли нравилась мысль, что у кого-то есть такая власть даже над адамантийцами, как у Ледяного Осколка.
— Никто кроме меня. Это древнее умение, подарок мне от Фассета, как защитнику вагров. Я никогда не стал бы использовать его из корысти. и Фассет это знал, иначе не доверил бы мне такую способность.
— Значит, ты помнишь богов.
— Я многое помню, — медленно кивнул старик. — Помню, как Адара, объятая огнем и страшными войнами, медленно умирала. Но действительно ли ты хочешь все знать? Это может изменить все твое понимание о мире. Многое ты и вовсе можешь не понять.
— Не думаю, что ты скажешь мне намного больше того, что я знаю уже. Не забывай, что и я прожил не одну жизнь.
— Ну смотри, сам напросился, — сипло смеясь, протянул Ледяной Осколок, затем глубоко вздохнул и начал говорить: — В первую свою жизнь я был простым человеком, никто и помыслить не мог, что в мире существует такая энергия, способная сотворить то, что теперь привычно зовётся магией граней. Наша цивилизация этим не владела, но овладела в совершенстве другим — идеальными и одновременно ужасающими технологиями, предназначенными убивать. Оружие было главным приоритетом развития той цивилизации, которая чуть не уничтожила планету.
Старик какое-то время тяжело дышал, такой длительный монолог ему давался непросто. Отдышавшись, он продолжил:
— Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что это было слишком предсказуемо и очевидно. Правители были так ослеплены своей властью и так боялись ее потерять, что не останавливались ни перед чем. Оружие оказалось слишком мощным и контролировать его в итоге оказалось невозможно. Вероятно, затем они очень пожалели об этом, но было слишком поздно.
— Во всех мирах люди одинаковы, — сказал я это ни сколько шаману, сколько себе, а затем добавил: — Правда, не каждая технически развитая цивилизация уничтожает себя.
— Практически каждая, — проскрипел шаман, задумчиво пожевав беззубым ртом. — Всегда будет рост, расцвет и смерть — таковы законы природы, ничто не вечно. Но иногда это просто тихий и вполне естественный закат цивилизации, а порой это тотальное разрушение и быстрая смерть. Мне же очень не хотелось умирать, как и не хотелось, чтобы погибли все люди. Я никогда не стремился к власти, но в итоге она сам меня настигла. Я был далеко не бедным человеком, а еще никогда не был глупцом. Когда я понял, что надвигается, собрал всю свою семью, сумел даже уговорить дальних родственников и увез их сюда — на край света, в самое суровое место для человека, но и в то же время — самое безопасное. Выживать было сложно, и все же мы держались, а еще у нас был Бозза, без него бы мы ни за что не справились.