Мирт. Холмы Каледонии

– Чай по-ханьски или по-бриттски? – быстро спросил Цзиянь, пока еще была возможность вставить хоть слово.

– По-бриттски, пожалуйста, – с чопорной осторожностью попросил мистер Мирт.

Ханьским чаям и еде он не доверял с предвзятостью истинного бритта, хоть и старался не подавать вида, не желая обидеть Цзияня. Цзиянь улыбнулся и отправился на поиски молока в то, что служило им с Ортансом подполом – достаточно холодное пространство прямо у порога. Возможно, когда-то оно служило Ортансу для других целей… Цзиянь не спрашивал. Это была не тема для обсуждения, как и знакомства Ортанса и его прошлое. Так как сам Цзиянь умалчивал о многом, это было справедливо.

Пока он ходил за молоком, Ортанс успел вскипятить на плитке чайник. Цзиянь передал ему молоко – пусть таким варварством, как бриттский способ заваривания чая, занимается бритт! Сам Цзиянь постоянно норовил зажмуриться при виде того, как ароматный черный чай льют прямо в молоко.

Но мистер Мирт, судя по всему, был совершенно доволен нарушением всех канонов чая (старик Лу Юй[2] был бы в ужасе, если бы сошел на Землю из чертогов Небожителей). Взяв чашку, он сначала пригубил напиток, проверяя температуру, а затем сделал несколько медленных глотков.

Когда чашка опустела, а мистер Мирт успокоился настолько, чтобы продолжать беседу, Ортанс уселся в кресло напротив, а Цзиянь пристроился на подлокотнике.

– У меня сразу несколько новостей, – сказал мистер Мирт, запуская руку в волосы. – И я не знаю, с какой начать.

– Всегда лучше начинать по порядку, – подбодрил его Ортанс.

– И правда… Дело в том, что наш полет превращается в миссию, от которой зависят судьбы Бриттских островов.

– Даже так, – поднял бровь Цзиянь. – Что случилось?

– Я скажу вам, и знаю, что мне нет необходимости просить вас о молчании, но все-таки попрошу: дело государственной важности, – мистер Мирт понизил голос. – Чейсон Уолш болен, и он считает, что в Каледонии найдется лекарство для него.

– И что же это? – в голосе Ортанса послышался скепсис. – Вряд ли каледонский фермерский сидр?

– Один из легендарных артефактов фаэ! Поисками я займусь сам, конечно. Просто… Теперь все становится немного труднее, чем просто добраться до Эденесбурха и обратно.

– А когда у нас что-то было просто? – философски спросил Ортанс, припоминая историю первой паровой машины.

Мистер Мирт улыбнулся:

– Ну, что поделаешь! Значит, такова наша судьба!

– Но чтобы добраться хотя бы до Эденесбурха – не говоря уже о всяких легендарных местах, которые наверняка скрыты от посторонних глаз, и попасть туда совсем не так просто, как хотелось бы, – нужно хотя бы взлететь, – заметил Цзиянь. – А у нас пока с этим проблемы.

– Проблемы кончились! – торжественно сказал мистер Мирт и даже выпрямился. – И это – вторая новость. Но, наверное, самая важная. Джон, я все рассчитал. Он полетит! Теперь – совершенно точно, нам просто надо кое-что переделать в строении оболочки, и тогда все расчеты сойдутся. Мы сможем сделать тестовый подъем на небольшую высоту, и если все пройдет удачно, то объявим о дате полета во всех газетах! Кстати, о газетах…

– Постойте-постойте! – перебил Ортанс. – Вы смогли разобраться?

– Да, я нашел ошибку, – нетерпеливо повторил мистер Мирт. – Мы завтра же начнем исправлять ее! Встретимся в ангаре рано утром, я все расскажу! Так вот, о газетах…

– А что с ними? – Цзиянь склонил голову к плечу.

– Журналисты! – воскликнул мистер Мирт с таким отчаянием, словно это слово значило «катастрофа». Впрочем, дальнейшие события показали, что так оно и было.

– Журналисты?

– Да! Точнее, один журналист, Уотер, или Соутер, или как-то так, он проник в ангар и заявил, что намерен во что бы то ни стало сопровождать нас в полете!

Ортанс и Цзиянь удивленно переглянулись.

– Разве не предполагалось, что репортеры будут на земле у красной ленты? – поинтересовался Ортанс, не любивший всю репортерскую братию без разбора.

– Конечно, так и предполагалось, – вздохнул мистер Мирт. – Но этот оказался особенно настырным. Узнал, где стоит ангар, проник внутрь и застал меня врасплох. Хуже всего то, что я не смогу ему отказать.

– Но почему? – не понимал Ортанс.

Вместо мистера Мирта ответил Цзиянь:

– Как мне видится ситуация, все дело в том, что он, на нашу беду, репортер «Вестей Тамессы». И здесь есть нюанс.

Мистер Мирт кивнул:

– Эта газета всегда поддерживала мои изобретения, да и в целом, по сути – глас народа. Если оттолкнуть журналиста… Поверьте, публике это не понравится. Мистер… Уотерс, вспомнил… Поставил меня в патовую ситуацию. К тому же он угрожал мне.

– Угрожал вам? Мистер Мирт, это…

– Джон, я понимаю ваш порыв, но он был прав, заявив, что мисс Амелия окажется в окружении мужчин совсем без присмотра. Это мы знаем, что безопасны для ее чести и что мисс Амелия может за себя постоять. Но оскорбленный репортер может перечеркнуть ее репутацию одним росчерком пера. Вспомните, как легко молва убила ее отца.

– Но ведь этот репортер… Он тоже мужчина, верно? – Цзиянь моргнул. – Разве его присутствие не усугубит ситуацию?

– О, поверьте, мой дорогой, никто в здравом уме не станет воспринимать репортеров как мужчин! – ухмыльнулся Ортанс. – Но публика будет уверена, что мисс Эконит находится под строжайшим наблюдением самого бдительного и честного человека Британии. Я правильно понимаю?

С губ мистера Мирта сорвался вздох.

– Да, все так. Боюсь, нам придется взять с собой этот балласт и надеяться, что он окажется достаточно полезен в пути… И, по крайней мере, не принесет никому вреда.

– Кстати, о балласте, – пробормотал Цзиянь. – Мистер Мирт, вы сильно расстроитесь, если я скажу, что не полечу?

– Что? – вскинулся мистер Мирт. – Друг мой, но… Почему?

– Я боюсь высоты, – с невинным видом сказал Цзиянь. – Признаюсь честно, она мне противопоказана. В Хань во время паломничества я не мог подняться к горному храму, чтобы не закружилась голова.

– Но почему вы раньше не сказали? – растерянно спросил Габриэль.

– Я думал, я справлюсь, – Цзияню даже не пришлось покривить душой при этих словах. – Но после того, как я стал плохо спать… Я решил, что так будет лучше.

– Вот как… А вы, Джон?

– Возможно, с учетом нового члена экипажа, так некстати навязавшегося нам, мне лучше будет остаться с Цзиянем.

Цзиянь бросил на него ошарашенный взгляд. Об этом разговора не шло!

Мистер Мирт задумчиво кивнул:

– Давай сначала пересчитаем вместимость гондолы с учетом Поупа… А потом вы примете окончательное решение? На борту нужен механик…

– И он будет, вы берете с собой мисс Амелию! Она и так принимает значительно меньше участия в проекте, чем ей хотелось бы, – а все из-за ее обязанностей в «Обществе суфражисток»! Она будет только рада официально стать вторым пилотом. Ей, в конце концов, не привыкать!

– И это верно… – мистер Мирт опустил подбородок на руки. – Что ж… Я должен это обдумать, друг мой. Слишком много всего за один день. Слишком много. Позвольте, я откланяюсь? Спасибо за чай. Утром жду в ангаре, у нас много дел и мало времени!

Мистер Мирт унесся так же стремительно, как и появился. Едва за ним закрылась дверь, как Цзиянь спросил:

– Джон, что вы творите?

– Я не хочу оставлять вас одного, зная, что с вашим протезом что-то происходит, вот и все, – буркнул Ортанс, проходя в мастерскую. – И если что-то случится с дирижаблем и командой, вдвоем с земли мы сможем оказать больше помощи, чем вы в одиночку.

– И давно вы это решили? – возмущенно крикнул Цзиянь ему вслед.

– Только что, – отмахнулся Ортанс, надевая гогглы. – А сейчас простите, друг мой, но мне надо до вечера успеть с одним небольшим заказом. Что-то подсказывает мне, что ближайшие несколько недель я буду жить в ангаре. Так что надо бы успеть задобрить особо нетерпеливых клиентов!

Цзиянь медленно выдохнул. Спорить с Джоном Ортансом – все равно что играть в маджонг с голубями. Никогда не одолеешь, будь ты хоть трижды прав.

2

Лу Юй – создатель первого трактата о чае «Чайный канон».