Страница 11 из 18
Здесь мистер Фэйгрис немного кривил душой – один экземпляр ежедневной газеты стоил три пенса, и именно это было лучшей валютой как для мистера Фэйгриса, так и для всех работников редакции. Однако в глазах окружающих он предпочитал выглядеть благородным писателем, а вовсе не бессердечным дельцом, и усиленно поддерживал эту легенду при любом удобном случае.
– Но так я и предлагаю вам правду! Истину! Вы сможете раскрыть читателям глаза на этого задаваку Мирта, все отвернутся от него, он лишится поддержки и приползет на коленях умолять принять его обратно в клуб! – кипятился лорд Дарроу.
Мистер Фэйгрис, однако же, сомневался, что мистер Мирт, с учетом его связей и происхождения (а ему, благодаря обширным источникам информации, многое было известно), хоть сколько-нибудь пострадает от раскрытия «правды», предложенной его светлостью. Но он также не собирался оставлять приятеля без возможности какого-либо реванша.
– Вот что, друг мой, я понял вас, ваши цели и желания. Но есть одно «но»! «Вести Тамессы» уже освещают деятельность Мирта. Если мы сейчас сменим курс, то будем выглядеть в глазах читателей непоследовательными, что подорвет доверие к нам. Нет, я не могу так рисковать!
О том, что его журналист уже плотно ведет Мирта и намерен освещать каждый его шаг, мистер Фэйгрис умолчал, посчитав информацию лишней. У него уже родился план, который он и намеревался представить лорду Дарроу.
– Но что же мне тогда делать, – лицо лорда Дарроу горестно вытянулось. – Признаться честно, я очень на вас надеялся!
– Не беспокойтесь! Я знаю, как нам поступить! – Мистер Фэйгрис подмигнул лорду Дарроу и сделал глоток бренди.
– Если знаете, то не томите! Рассказывайте уже! – потребовал лорд Дарроу, чье лицо раскраснелось от волнения.
– У меня есть приятель. Он многим мне обязан, признаться честно, именно я посадил его на это место…
– Какое место?!
– Место главного редактора небезызвестного издания «Панч».
На несколько мгновений воцарилась тишина.
– «Панч»? – недоверчиво переспросил лорд Дарроу. – Эта возмутительная газетенка, полная кляуз и оскорбительных картинок?
– Именно она. Мой приятель Лайм с удовольствием выполнит мою маленькую просьбу.
– Но как «Панч» поможет решить мою проблему?
– Вы разве не знаете, что этот журнал читают те же люди, что и «Вести Тамессы»? – Губы мистера Фэйгриса сложились в коварную усмешку. – Узнавая от нас самые последние новости, они первым делом устремляются узнать, что о них думает общественность. А «Панч» – это отражение общества! Они даже публикуют письма и рисунки читателей, что повышает лояльность к ним. Но и свой карикатурист у них весьма неплох, молодой талантливый парень по имени Тэмбурн!
– Карикатурист?..
– Я вижу, вы начинаете понимать суть моего плана!
– Признаться честно, нет.
– Ох, Дарроу! – Мистер Фэйгрис тяжело вздохнул и принялся объяснять: – Мы сейчас же отправим письмо Лайму, и Тэмбурн в тот же час сядет за работу, отбросив все прочие дела: уверяю, на это я повлиять в силах! И уже завтра общественность, взволнованная известием о потрясающе нахальном желании выскочки Габриэля Мирта покорить небо, увидит настоящий резонанс. Одна карикатура, мой друг… Всего одна карикатура может сломать хребет верблюду…
– Во имя Дану, какому верблюду?!
– Это образное выражение! Я имею в виду, что умелая карикатура, расположенная в нужном месте в нужное время, сломала уже немало карьер людям гораздо более высокого полета, чем Габриэль Мирт.
Лорд Дарроу помолчал некоторое время, о чем-то раздумывая.
– Ладно, вы правы, Фэйгрис.
Он тоже выписывал «Панч» и читал за обедом, а потому прекрасно знал, что имеет в виду мистер Фэйгрис, говоря о резонансе.
– И как я сам не подумал… Карикатура! Это же гениально! Вы уверены, что этот Тэмбурн справится?
Мистер Фэйгрис хитро прищурился:
– Поверьте мне, друг мой, этот малый – настоящий профессионал!
Вскоре все детали были улажены.
Когда лорд Дарроу и мистер Фэйгрис покинули ресторан, письмо к мистеру Лайму уже было отправлено вместе с мальчишкой-посыльным. Лорду Дарроу пришлось заплатить мальчишке целый шиллинг, однако он не жалел – в таких делах, как месть, жадность лишь мешает.
– Лайм пришлет вам счет, – сказал мистер Фэйгрис.
– Я не поскуплюсь, – пообещал лорд Дарроу, и приятели расстались до следующей встречи.
Мистер Фэйгрис поймал кеб и умчался обратно в редакцию. Лорд Дарроу же медленно побрел к набережной, где его ожидал экипаж с личным кучером. Его переполняло взволнованное ликование. Скоро, скоро проклятый Мирт получит по заслугам! Поплатится за позор!
Мечты о том, как униженный и раздавленный Мирт будет вымаливать у него прощение, скрасили лорду Дарроу весь оставшийся вечер – и, возможно, даже сон.
Иногда мне кажется, что я ужасно глупая. Что всего времени, проведенного вместе с папой над его изобретениями и учебниками по математике, не хватило мне, чтобы развить свой ум так, как того требует наше с Габриэлем дело.
Я всегда считала себя хорошим механиком, но оказалось, что мало уметь собрать вещь, уже кем-то созданную, для того, чтобы изобрести что-то новое. Изобретения требуют широкого ума, лишенного всяческих рамок и границ. Таков ум Габриэля – быть может, все оттого, что он не человек, но и не фаэ, а мост, соединяющий наши народы. Он хорошо знает людей и одарен так, как никто из смертных, и он совершенно ничего не боится! Это особенно восхищает в нем.
В ангаре я порой чувствую себя бесполезной. Все делают Габриэль и Джон. Джон очень хорошо понимает, что Габриэль хочет сделать, и тоже находит свои решения… У него много клиентов, ему доверяют и у него золотые руки – конечно, он может сделать невозможное! Я лишь надеюсь, что, встав у руля гондолы, когда дирижабль поднимется в небо, я окажусь на своем месте и смогу довезти нас до запланированной точки без каких-либо сбоев.
А пока мне остается только слушать их разговоры и наблюдать за тем, как создается чудо.
Вот как вчера: Габриэль и Джон спорили до хрипоты, что им сделать с оболочкой, чтобы найти нужный баланс. Помимо нововведений, придуманных Габриэлем для того, чтобы корпус лучше вел себя в воздухе, нужно что-то еще. Что-то, что защитит оболочку дирижабля от излишнего напора пара. Как я поняла, слабый напор был одной из причин, по которой оболочка не надувалась как следует. Но даже надежные укрепления не застрахуют от того, что сильный напор деформирует ее или она вовсе лопнет. Мне и в голову не могли прийти такие риски!
Габриэль наглядно продемонстрировал нам это на миниатюрной модели дирижабля. При слабом напоре гондола не поднялась. А при сильном – лопнула у меня на глазах. Все как он говорил! Все! Я бы не хотела, чтобы такое случилось, пока мы находимся в воздухе.
Я не помню, кто первый предложил сделать дополнительный шар с воздухом. Они назвали его «баллонет». Шар, в который можно будет подавать пар или снижать давление и который будет регулировать натяжение оболочки изнутри, но при этом, если лопнет баллонет, – не пострадает оболочка.
И вчера мы мастерили его до глубокой ночи – хорошо, что дядюшка Джеффри сказал матушке, что я буду ночевать у него в честь грядущего Белтейна, иначе матушка сжила бы меня со света. Она очень старательно это делает…
Но есть что-то хорошее в ее тираническом воспитании! Я превосходно умею шить, а тонкий шелк прекрасно прошивается крепкой атласной нитью. Правда, после того как Габриэль утопил его в бочке с раствором каучука и спирта, это стало немного сложнее! Но мне все равно было весело. Хотя Поупу, которого он заставил сутки стоять в бочке поверх ткани, было еще веселее – он целый день шатался потом точно пьяный, видимо, пары спирта въелись в его каменные поры.