Страница 2 из 15
Трэвис поджал губы и покачал головой, касаясь моего носа своим.
Я сощурила один глаз.
– Возможно, нам стоит…
Он перевернулся на спину и застонал:
– Знаю, знаю… Почему бы нам на выходных не устроить себе разгрузочный день?
– Я только за.
Трэвис поднялся, нащупал мою руку и потянул за собой. Мы одевались, не переставая глупо улыбаться, но потом я окинула взглядом нашу спальню и поставила руки в боки, сдувая с лица непослушную прядь.
– Здесь не так уж много всего, голубка. Вечером все уберем.
– Знаю, просто… ничего. Не бери в голову. – Я снова внимательно осмотрелась. – Но меня поражает, насколько изменилась твоя комната со дня нашего знакомства.
Трэвис внимательно посмотрел на покрашенные стены. Всего несколько месяцев назад на стене висело одинокое сомбреро, теперь повсюду красовались черно-белые фотографии в рамках. Запечатленные моменты наших отношений: друзья, враги, любовники. Неудивительно, что на каждом снимке мы улыбались или Трэвис старался прикоснуться ко мне.
Я соскучилась по нашей спальне, но когда мы были здесь в последний раз, я сделала Трэвису предложение, вглядываясь в его перепачканное сажей от недавнего пожара лицо. В воздухе все еще витал едкий запах дыма.
– Что за взгляд? – напряженно спросил Трэвис.
– Ничего, – ответила я.
– Не думаю. Я собираюсь сделать тебя счастливой, хочу, чтобы ты знала. Чтобы верила мне. Все останется по-прежнему, разве что каждую ночь мы будем возвращаться домой друг к другу. Но это не так плохо…
Я склонила голову набок.
– Плохо? Трэвис, да брось. Ты ведешь себя так, словно я могу в любую секунду передумать.
– А это не так?
Я нахмурилась, и его плечи поникли.
– Прости. Ничего не могу с собой поделать.
Я сделала несколько шагов к нему навстречу, останавливаясь совсем близко.
– Посмотри на меня, – сказала я, показывая двумя пальцами на свои глаза. – Трэв, я не передумаю. Я безумно счастлива! Обещаю.
Он чуть расслабился.
– Я пытаюсь выкинуть эту мысль из головы, но она не уходит.
– Мы прошли огонь и воду. Я не виню тебя за эти чувства.
Муж кивнул и хитро улыбнулся.
– Хорошо. Я больше не буду об этом говорить.
– Еще как будешь. Иначе я не смогу утешать тебя. А я готова делать это миллион раз, если понадобится.
– Боже, голубка, я люблю тебя.
Я поднялась на носочки и чмокнула мужа в нос.
– И я тебя люблю. Нам лучше побыстрее разделаться с вещами, чтобы вечером отдохнуть.
Трэвис отнес в конец коридора пустую корзину. Открылась дверца сушилки, потом стиральной машины, и муж вернулся с теплым, свежим и сухим бельем, передавая мне его сложить.
Я дотянулась до полотенца, складывая его.
– Похоже, что Шеп и Мер в деле.
Трэвис кивнул и снова спрятался в свой панцирь так же быстро, как до этого позволил себе расслабиться.
– Твой отец счастлив, и что бы там ни говорила Америка, она тоже. Шепли снял комнату в Хелмс Холл. Все будто к этому и шло.
– Было тяжко… – проговорил Трэвис.
– Что именно?
– Просить Шепа и Мер врать – не говорить отцу правды.
– Их там не было. И они не врут, а просто… забыли тот телефонный разговор до нашего отъезда. Все были на эмоциях. Они просто ничего не помнят.
– Не хочу, чтобы кто-то из-за меня попал в беду. Уж тем более ты.
– Никто не попадет в беду. Все решено.
Трэвис встретился со мной взглядом:
– Решено, значит?
– Сам знаешь, о чем я.
Я взяла в охапку гору белья и повернулась к двери. Интересно, Трэвис тоже испытывал одновременно удовольствие и смятение от нашего брака?
– Куда направляешься? – напряженно спросил Трэвис.
Я чуть дернула плечом в сторону коридора.
– В прачечную.
Он состроил рожицу, и я засмеялась:
– Я всего лишь пройду по коридору, дорогой.
Он кивнул, но я видела его тревогу: он боялся, что наш брак испарится, будто и не было его вовсе. Что стоит мне исчезнуть из его поля зрения, и он проснется в кровати один.
Я перешла в гостиную и остановилась перед складной дверью, за которой стояла стиральная машина с сушкой. Прибор был громким, ржавым, старше меня, но тем не менее работал исправно. Я заложила половину принесенного белья, зная, что крохотный барабан большего не выдержит. Как только я налила средства для стирки, повернула ручку и закрыла люк, в дверь постучали.
– Здравствуйте, – сказала я, стараясь изобразить удивление.
Офицеры полиции были одеты в штатское – а значит, пожаловали детективы, и они совсем не удивились при виде меня.
– Мисс Эбернати? – спросил тот, что слева – кругленький, с животом, нависавшим над бляхой ремня, в поношенном твидовом блейзере, который был ему явно мал. Значок, пристегнутый к карману пиджака, гласил «Гейбл».
Его напарник, Уильямс, был одет в деловой костюм с фиолетовой рубашкой и галстуком в тон. Он скрестил руки на груди. Его ровная темная кожа контрастировала с румяным веснушчатым лицом Гейбла.
– Была ею. Теперь я миссис Мэддокс, – сказала я, хотя Гейбл не спрашивал, а утверждал.
– Да? А мы ищем Трэвиса Мэддокса. Он ваш… муж?
– Да, он здесь, в ванной, – сказала я, надеясь, что из-за шума стиральной машины Трэвис не услышит нас.
Намного проще прикрыть его, если он останется в спальне. Мне следовало подготовить его. Он не был таким отличным лжецом, как я, ведь ему не приходилось врать. Не помню, что бы за те семь месяцев, что мы знакомы, он врал.
– Могли бы мы зайти на минуточку? Нам нужно с ним поговорить, – сказал Уильямс.
– Это насчет пожара? – спросила я.
Детективы обменялись взглядами, чувствуя, что они на шаг впереди.
– Да, – ответил Гейбл. – Что вы можете об этом рассказать?
– Я видела по новостям. Как только мы распакуем вещи, то навестим дом его братства. Он потерял в том пожаре друзей и очень переживает, – сказала я, зная, что в этом плане никого не обманываю.
– Вы сказали, что вы его жена, – проговорил Гейбл. – Вы молодожены?
– Мы поженились на выходных. В Вегасе. Вернулись домой раньше из-за пожара.
Гейбл сощурился.
– У нас есть несколько свидетелей, которые утверждают, что Трэвис мог находиться в здании во время пожара. Они заявили, что он являлся постоянным участником в… э… – Он посмотрел в блокнот. – Мигрирующем борцовском ринге. – Детектив выговаривал каждое слово так, будто оно было иностранным.
– Полагаю… врать вам незаконно, – сказала я, прислонившись к двери. Мужчины подались вперед, желая услышать мое признание. – Мы были на нескольких таких боях. В Икинсе особо нечем заняться.
Я фыркнула со смеху, а потом притворилась, что мне неловко из-за того, что они не восприняли мою шутку.
Гейбл выглянул из-за меня, заметив за моей спиной движение.
– Мистер Мэддокс?
Я повернулась и увидела Трэвиса, замершего в дверном проеме.
– Привет, дорогой, – сказала я, – этим офицерам сказали, что на выходных ты был на боях. Они задают вопросы.
– Можем мы зайти внутрь? – спросил Уильямс.
– Конечно, – ответил Трэвис, переступив через гору одежды, которую я оставила на полу.
Он вытер ладони о брюки и крепко пожал руку сперва Уильямсу, потом Гейблу, которые представились детективами.
– Трэвис Мэддокс.
– Рад с вами познакомиться, сэр, – сказал Гейбл, поморщившись от слишком крепкого рукопожатия Трэвиса.
Гейбл зашел внутрь, минуя меня, очевидно опасаясь моего мужа.
– Вы уже познакомились с моей женой, – сказал Трэвис, когда я закрыла дверь за детективами.
Мужчины кивнули.
– Вы добирались до Вегаса на машине или на самолете?
– На самолете, – одновременно сказали мы, потом улыбнулись друг другу. Трэвис взял меня за руку и усадил на диван.
Уильямс устроился в кресле, а Гейбл занял почти всю кушетку.
– Правда говорят, что он был там? – спросила я.
– На самом деле, что вы оба были, – сказал Гейбл, сделав пометку в блокноте. – У вас остались посадочные талоны?