Страница 6 из 92
Живет Елисей Семенович в «хрущевке», в «трешке» на двух хозяев. Комната у него, а две соседние — семья из четверых человек. А вот подозрительная дама безраздельно владеет аж «двушечкой» — бездетная вдова «какого-то упыря из Горкома» потому что.
С ней мы встретились на лестничной площадке — одетая в импортный юбочный костюм, стоящая на каблучках чешских туфелек крашенная хной женщина лет сорока стеснительно пыталась прятать украшенные кольцами с драгоценными камнями пальцы рук, чем вызывала легкое веселье мешающих этому «дядей» из сопровождения.
— Здравствуйте, гражданка Воскресенская, — от имени нашей группы поприветствовал даму дядя Витя.
— Что происходит, товарищи? — она скользнула взглядом по группе, недоуменно почала бровями на меня и решила не обращать внимания.
Меня кто-то не знает! Какой жуткий удар по самооценке!
— Дуру-то не включай, Клавка! — продемонстрировал накопленный за время пребывания с нами опыт Елисей Семенович. — Оно тебе надо — за этого урода сидеть?
И подмигнул дяде Вите с видом «как я её, а?».
— Какой «сидеть»? Какой «урод»⁈ — на ходу наращивая громкость и праведный гнев, вступила в полемику дама. — Чей-то ты на меня клевету разводишь, козел старый? Да он же алкаш, товарищи, чего вы его слушаете⁈ — возмущенно всплеснула руками. — Я — честная женщина. Библиотекарь! Да у меня высшее образование и почетная грамота от Парткома!
— Покажете? — попросил дядя Петя.
— И покажу! — гордо вскинула она голову. — Только пусть молодой человек ключи отдаст, — ткнула пальцем в держащего ее сумочку «дядю».
— Отдай, — велел дядя Петя.
Клавка открыла дверь квартиры и повела нас внутрь:
— Только обувь снимете — я не алкашка, у меня вообще-то чисто!
Оказавшись в оклеенной советскими желтыми обоями «в цветочек» прихожей, мы выполнили ее требование, повесили зонтики на кривовато висящую вешалку, и по аккуратно покрашенным доскам лишенного ковров пола пошли по коридору.
— Вентиляции, — скомандовал дядя Витя подручным.
Мужики шмыгнули в санузел и кухню, а хозяйка жилища расстроилась:
— Вы что себе позволяете? Какие еще «вентиляции»? У вас может и ордер есть?
— Есть, — показал ей дядя Витя требуемое.
Я выписал — имею право как ревизор!
— Тут три морозилки, — раздался сопровождаемый хлопками дверей голос со стороны кухни. — Во всех трех мясо.
— На зиму запасаешься? — подколол Клавку Елисей Семенович.
— А может и на зиму! — уперев кулаки в не потерянную с возрастом талию, ответила она. — Тебя, козла, забыла спросить!
— Тряпичный сверток из вентиляции, — вышел из туалета «дядя» с тряпичным свертком. — Бачок пуст.
— А ты поглубже в унитаз-то залезь! — посоветовала ему Клавка.
Открыли сверток — полторы тысячи рублей купюрами.
— Забирайте, раз уж у нас тут тридцать седьмой год вернулся! — с отвращением выплюнула хозяйка дома.
— Взятку предлагаете? — заинтересовался дядя Петя.
— КГБ не купишь! — злорадно заявил Елисей Семенович.
— Х*ятку! — презрительно фыркнула Клавка. — Я юридически подкованная, меня не проведешь! Ворвались, обыски какие-то проводят без понятых. Грабить пришли? Грабьте!
— Чего юродствуешь, паскуда? — прошипел Елисей Семенович.
— Никто вас не грабит, гражданка, — с профессиональным спокойствием успокоил даму дядя Витя.
— В вентиляции пусто, — раздался голос из кухни. Плиту будем двигать?
Все вместе набились в кухню — тесно — и дяди обыскали стандартный тайник, обнаружив шкатулку с драгоценностями на три тысячи рублей примерно.
— Комнаты смотреть будем или можете объяснить законное происхождение таких накоплений, гражданка библиотекарь на полставки? — задал судьбоносный вопрос дядя Петя.
— А у меня три любовника, и они все очень любят дарить мне подарки! — с вызовом ответила та.
— Имена любовников? — демонстративно достал блокнот с карандашиком дядя Витя.
— Я вам про свою личную жизнь докладывать не обязана! — последовал ожидаемый ответ. — Доволен, козел старый? — переключилась на Елисея Семеновича. — Опозорил честную женщину и лыбится!
— Это ты-то «честная»? — офигел от наглости пенсионер. — Да ты ж проститутка! Развела в подъезде бордель, еще и сумки с мясом таскает туда-сюда!
— Только сюда таскаю, и не я, а мальчики мои — заботу проявляют так, галантность. Но тебе-то, козлище, откуда о таких вещах знать? По роже видно — в поле вырос!
— Тю-у-у, нашлась тут благородная! — фыркнул Елисей Семенович. — Видела бы тебя мамка твоя — все космы бы повыдирала!
— А ты мою мать не трожь!
— Хватит! — оборвал ругань дядя Петя и скомандовал. — Комнаты.
Под продолжающие поступать бурным потоком оскорбления хозяйки жилища обнаружили еще украшений рублей на семьсот, триста рублей купюрами, полторы тысячи облигациями и четыре шубы меха ценных пород.
— Теперь без имен твоих любовничков никак, — вздохнул дядя Витя. — Тут больше десяти тысяч рублей будет, и нам очень интересно, откуда они взялись — уж не на нетрудовые ли доходы?
— Ничего я вам не скажу — я свои права знаю! — отмахнулась Клавка. — Это ж насколько у нас страна нищая, если за десять жалких тысяч заслуженного библиотекаря трясут!
— «Нищий» — это когда жрать нечего, — осадил ее Елисей Семенович. — Ишь, потаскуха — легко досталось, вот и не ценишь!
— Мне «легко досталось»⁈ — возмутилась она. — Да я с тяжеленными сумками каждое утро… — осеклась. — В библиотеку хожу! — ловко сориентировалась. — Книги читаю, совершенствуюсь профессионально — килограммами осваиваю!
— Ты же все равно рано или поздно все расскажешь, — вздохнул дядя Петя. — Вопрос только в том, следователю или нам. Для тебя будет лучше рассказать нам — отделаешься конфискацией и условным сроком.
— Я хочу позвонить! — заявила она.
— Кому?
— Андрюше своему — он у меня майор в вашей конторе. Я позвоню, и он пойдет в прокуратуру — у него там все схвачено — и на Колыму поеду не я, а вы, включая этого сопляка! — указала на меня. — Что он вообще здесь делает?
— Звони, — пожал плечами дядя Витя, среагировав на «Андрюшу».
Клавка гордо прошествовала мимо нас к стоящему на столике в прихожей телефону и набрала номер, и я кивнул КГБшникам «да, звонит на рабочий номер майора Капульника». Не выйдет — он уже давно с генералом Фединым общается.