Страница 59 из 92
Глава 20
Наигрывая с «Ласковым маем» (прорепетировали еще в Москве и вчера перед сном, в посольстве) качевую мелодию, мы с китайскими пионерами хором распевали «народную» китайскую песню про Великого Кормчего под названием «Красное Солнце в небе»:
— Мао Цзэдун — солнце в нашем сердце! Он ведет народ к свободе!
Если абстрагироваться от содержимого, песенка прямо прикольная, танцевальная. [
Параллельно думал о Громыко — такой он вчера в посольство осунувшийся вернулся за полночь — специально ждал, посмотреть. Все соки из товарища министра китайцы выпили. А вот Фурцева довольна — ее Цзян Цин очень уважает за политическое долголетие и позицию второго человека в государстве. Почти коллеги. Прибывшая гораздо раньше Громыко она интересных фактов и поведала:
— Мао с возрастом стал перенимать классические привычки китайского императора — например, проводит заседания Политбюро прямо в спальне, лежа в кровати в одних трусах. Зубы отродясь не чистил — полощет рот зеленым чаем и заварку жует.
— Воняет поди, — припомнил я и вправду никудышные зубы Кормчего.
— Воняет, но не скажешь же, — вздохнула Екатерина Алексеевна. — Не моется — теплыми полотенцами специальные люди обтирают.
— Это тоже императорское?
— Нет, это уже его! — хихикнула Фурцева и вздохнула. — Какой же у них тут гадюшник, Сережа — куда там нашему ЦК. Цзян Цин ненавидит всех, все ненавидят ее. Выскочка-актриса — вот кто она в их глазах. «Унесенные ветром» любимый фильм — это не связано, но все равно странно для жены Мао.
Знаем мы таких ненавидимых — не удивлюсь, если у нее уже экстренный план по захвату власти после смерти Мао под метафорической подушкой лежит.
Следом провели среди собравшихся конкурс по скоростной сборке «Русского кубика», который в Китае очень даже прижился. Призы тройке победителей — классические путевки в «Артек». Мало, но это — номенклатурные дети, а в свой и Олин лагеря, когда тепло станет, повезу нищих ребят из деревень: оно, конечно, рис, но мяса многие из них в глаза не видели.
На этом дела окончены, а значит подкатываем к китайскому куратору:
— Уважаемый товарищ Дун, теперь, посмотрев на реакцию китайских граждан на плоды моих трудов, я бы хотел вас попросить обеспечить мне возможность снять приличествующий песне видеоряд.
— Я с огромной радостью обеспечу все необходимое, уважаемый товарищ Сергей, — поклонился он и достал блокнот.
— Мне потребуется доступ к архивам вашей кинохроники. Разумеется, только той, что не обладает секретностью и напрямую связана с торжественными мероприятиями прошлых времен. Особо ценной была бы запись речи многоуважаемого товарища Мао о провозглашении КНР. Еще нужно найти кадры радующихся людей и снять новые — если возможно, за последнее я бы хотел взяться сам.