Страница 46 из 92
Прошествовав пару десятков метров, мы добрались до открывающегося прямо на улицу лифта. Куросава и пара дядей составили мне компанию в путешествии на двенадцатый — последний — этаж высотки, и мы попали в украшенный ковровой дорожкой и освещенный позолоченными светильниками, обитый деревянными панелями коридор, на выходе из которого нас встретили еще пара дядей, японский коп и очень низко поклонившийся администратор. Следом за ним поклонились выстроившиеся шеренгой пятерка милых японских дам в передниках поверх белой рубашки и черной, до колен, юбки и белых чепчиках.
Отвесив ответный, средней уважительности поклон, я осмотрелся: ресторан был полупуст, но наполнен огнями стилизованных под свечи ламп в тяжеленных люстрах — вот под такую попасть прямо не хочется! — белыми скатертями и живой музыкой — на сцене в противоположном конце зала выводила рулады японская певица средних лет в красном платье.
А неплохо! Вид тоже нравится:
— В этом ресторане хорошая кухня и приличная музыка, — прокомментировал выбор места Куросава.
Само собой, на кухне тоже имеются КГБшники и сотрудники охраны дворца — Император оказал огромную честь, одолжив кадры. А заодно это попадает в газеты, немного поправив пошатнувшуюся после моего выступления в Будокане репутацию спецслужбы.
Наш стол очень разумно располагался вне зоны поражения люстр и близко к сцене, подальше от окна. Все равно вид не очень — пара рядов крыш высоток на противоположной стороне улицы — дальше все скрывает смог.
— Мне немного неловко, что человек вашего возраста оплачивает счет, — заявил Куросава, вполне решительно открывая меню.
Формальность.
— Мне известно, что в вашей стране считается неприличным для людей меньшего ранга приглашать куда-то старших. Позвольте мне оплатить счет в качестве извинений.
Подошедшая официантка записала наш заказ — дяди кушать не будут во избежание массовых отравлений. Куросава наклонился над столом и с заговорщицким видом поведал:
— В этом ресторане работал официантом писатель-неудачник по фамилии Нагаяма. Осенью шестьдесят восьмого года он похитил из жилого дома какого-то американца с военной базы пистолет и полсотни патронов. Из него он застрелил четверых. Девятнадцать лет — а уже столько ярости, — он удрученно покачал головой.
— Нарушать законы нельзя, — похвастался я твердыми моральными принципами.
Заказ принес почему-то официант-мужчина с крайне знакомой внешностью. Совсем молодой и еще не заимел нервный тик! Профессионально поставив на стол рамен, суши, тонкацу и тушеная картошка с мясом и овощами. Вот у япошек с «пожрать» все хорошо — еще бы, при режиме максимального экономического благоприятствования со стороны первой экономики мира. Не будь Лучшая Корея обложена санкциями похлеще нас, там бы тоже голода не было. А мы вот сами себе сельское хозяйство зачем-то поломали, теперь механизированным звеном тащить приходится.
— Как вам музыка, Китано-сан? — спросил я официанта, сверившись с бейджиком, когда он закончил сервировку — Куросава решил приголубить коньячка, которого Такеши ему принес целую бутылку.
Сосредоточенно наливая коньяк в бокал, он ответил:
— В месте с плохой музыкой я бы не работал.
— Знаешь себе цену, а? — поощрительно фыркнул Куросава.
— Это хороший ответ, — одобрил и я. — Будет ли уместно пригласить Китано-сана поужинать с нами?
— Уместно — мне нравятся люди с сильным характером, — не подкачал Акира.
Потому что такие встречи — судьба.