Страница 5 из 14
Вот так познакомившись, я встретил санитарку, что принесла тёплое байковое нательное бельё. Оказалось, больничные халаты в стирке, пока в этом полежу, также костыль принесла. Я попросил, а то даже до туалета без него вряд ли дойду нормально. Колено плохо гнулось. Ну и сходил в туалет. Он в здании был. Кстати, само здание было польской больницей, теперь вот советский госпиталь развернули. Первыми успели танкисты Рыбалко, молодцы. Жаль, но там хватало народу, открытые сидушки, кабинок нет, с меню хранилищ не поработаешь. Вот так сделав своё дело, а что, дважды поили в пути, вот вода просилась наружу, я помыл руки, сам умылся, стараясь не трогать открытую ссадину на скуле, и вернулся в палату. Чуть не промахнулся. Двери одинаковые, да без обозначений. А там поставив костыль в голове койки, только лёг, и накрылся одеялом, и шинелью сверху, жду ужина, очень есть хотелось, в желудке чёрная дыра, как вдруг передо мной засветилась надпись. Я тут же задёргался, двое из соседей удивлённо посмотрели на меня, но изумлённых восклицаний не последовало, отвернулись, продолжая играть в шашки, значит, надпись те не видят. Тут я понял, что та транслировалась на сетчатку глаз. А вот что сообщалось там, без понятия, этого языка я не знал. Мигало две иконки под надписью, с непонятными символами, подумав мысленно нажал на правую, и надпись через пару секунд исчезла. Снова чистый взгляд.
- Всё же в игре, - тихо вздохнул я, ожидая, когда развернётся привычное игровое меню.
Полчаса подождал и ничего. Вздохнув, сама заработает, буду я ещё ждать, стал ожидать ужина, мне побольше обещали выдать, я сообщил медсестре, что закреплена за нашей палатой, что пропустил обед, как и мой сержант. Мехвод тоже тут, временно, на сортировке, если операции не назначат, завтра дальше отправят. Его как раз в тыл. Долго лечить будут, да и медкомиссию ему уже не пройти. В общем, я лежал на койке, мягкими ласковыми касаниями массажируя колено, и прикидывал насколько тут задержусь. Вообще меня в госпиталь отправили восстановится и выяснить насчёт рёбер. Снимок будут делать, может трещина там? Об этом я и думал, когда дверь открылась и заглянул парень лет двадцати, в шинели и шапке-ушанке, и спросил:
- Лейтенант Маринин тут?
- Это я, - поднял я руку.
- Выйдите, с вами хотя поговорить, - сообщил тот.
Судя по правому погону, что рассмотрел, тот лейтенант. Полоска на погоне красная. НКВД. Этим-то что от меня надо? Неужели боец и санитарка бучу подняли с увиденной ими голограммой? Сейчас выясню. Встав, сунув ноги в тапки, накинул шинель на плечи, застелил одеялом койку, и постукивая костылём, чуть подпрыгивая, всё же передвигаться пока рано, мне велели не напрягать левую ногу, но добрался до двери, за ней лейтенант ждал, и под шум и гам вокруг, тот повёл меня по коридору, в один из кабинетов. Кажется, я понял почему тот сам озаботился моим поиском, очередная колонна с ранеными прибыла, вот и шёл аврал с разгрузкой. Не до них медикам было, а те видимо торопились. В кабинете, небольшом и узком, к стулу пришлось боком между двумя шкафами протискиваться, меня ждал капитан, тоже из НКВД. Этот шинель уже снял во френче был. Боевой капитан, три ордена, две медали, причём одна не наша, вроде польская.
- Младший лейтенант Маринин?
- Так точно.
- Капитан Глазев, Минское управление НКВД, мы тут усиливаем коллег из Особого отдела Третьей гвардейской армии. До нас дошёл ваш рапорт, именно по его поводу мы и прибыли. Вы утверждаете, что по вам стреляла советская самоходная установка с пушкой в сто миллиметров. Всё верно?
- Так точно.
- Вы уверены? Подумайте ещё раз.
- Уверен.
- Лейтенант, - устало вздохнув и достав пачку папирос, закурил капитан. - То, что вы сообщили, невозможно. Самоходки этого типа не участвовали в боевых действиях, хотя и прибыли на фронт. Ни одного факта захвата не зафиксировано.
- Значит, скрыли, - пожал я плечами. - А то что это «сотка», уверен на все сто. И это не «восьмидесятипятка», как вы видимо думаете. Они хоть и похожи, очень похожи, но пробоины именно от ста миллиметров. Больше по ним определил, что за машина. Мой танк пять раз поразили с пробитием. Сгоревшая машина на месте стоит, послать ночью разведку и сделать замеры легко, немцам этот бронекорпус нафиг не нужен. Ну или пленного взять, тот сообщит что знает. Так что не сомневайтесь, это она. А как к немцам попала, не знаю. У немцев нет такого калибра. Ведь нет же?
- Не в курсе. Не моя тема. А вы лейтенант, вроде память потеряли, а так уверенно сообщаете.
- Да, потерял, но за свои слова я отвечаю. Ну вот уверен в них и всё тут.
Ну начало разговора закончено, и два оперативника из Особого отдела армии взялись уже серьёзно за меня. За два часа душу вытрясли, поминутно всё описывал, что, как, и остальное, вплоть до встречи с разведчиками танковой бригады, что нас и вынесли. Причём мне вполне верили. А связь была, капитан связался с ближайшим штабом от места боя, и разведка сбегала, пока допрос мой шёл, вернулись и передали снятые данные. Сто миллиметров, всё подтвердилось. Пленных опрашивали, но те о новейшей советской самоходке ничего не знали. Так что госбезопасность на уши встала, у немцев наш новейшая машина, а никто ни сном, ни духом. Ищут где были потери, уже запросы во все самоходные полки отправили. Нашли или нет не знаю, меня отпустили, дав расписаться на опросных листах. А в палате ждала холодная каша, двойная порция. Умял за милую душу, и чайком чуть тёплым запил. Два куска хлеба. Это всё. Тарелку забрала сестрица, Анна Петровна, а ещё через два часа отбой был. Шинель пригодилась, но и под ней замёрз, хотя спал в тёплом нательном белье. Чего так морозят? Знаю, что котельная обстрелом повреждена, но больно долго чинят. Места-то захвачены ещё осенью.
Ночью встал в туалет, по малому. А тот пустой. Сделал свои дела, и при свете керосиновой лампы, дежурная медсестра дала, электричество снова отключили на ночь, открыл меню и у второго хранилища. Уф-ф, на месте. Я тут же стал пролистывать списки того что хранил, чутко прислушиваясь к шумам в коридоре. Дверь чуть приоткрыта была. Ну да, всё вроде на месте, даже атомная подлодка. Причём изучал я это всё, быстро пережёвывая хот-дог. Ну вот что-то захотелось именно его. А тот настоящий, в Штатах купил довольно солидную партию готового продукта. Хрустящая тёплая булочка, горячая сосиска, три соуса сверху и жаренный лук. Не знаю в чём дело, но я буквально умирал с голоду, и чем дальше, тем больше. Поэтому, когда услышал шаркающие звуки в коридоре, кто-то приближался, закрыл меню и быстро доел остатки третьего уже хот-дога, запивая его чёрным чаем, с сахаром, ещё добавил ложку мёда и лимон. Едва успел, как дверь открылась и зашёл ранбольной в полосатом больничном костюме. Шёл перекосившись и держась за бок. Я отошёл к двери и подсвечивал ему. Тут есть такое правило, медсестра сообщила, перед тем как выдать лампу, что кто взял, тот и вернул. Передать вот так другому раненому не могу. Вот так подождал, благо больше никому не приспичило, и вернув лампу, зашёл в палату, стараясь не разбудить никого из своих соседей. Вроде поел, три не самых маленьких хот-дога умял, тут один съешь и сыт, а я три, и снова чую голод подступает. Вот как так-то? Чертовщина какая-то. Ладно, завернувшись в одеяло, шинель сверху накинул и дальше спать.
Утром проснулся снова от сильных позывов, я был очень голоден. У меня такого никогда не было, поэтому подобное состояние немного пугало. Впрочем, говорить об этом врачу я не собирался, чуечка верещала что этого делать не стоит. Принесли завтрак, вчера каша была, и сегодня утром. Пусть вчера гречка, а сегодня рис, но всё равно. Надеюсь в обед суп будет. А так смёл всё, другие тоже, и стал ожидать врача. Вообще с соседями мне повезло. Это госпиталь танковой армии, тут особенно врачи сильны в ожогах, поэтому иметь обгоревшего соседа, что скрипит и стонет ночами от болей, обычное дело, но в нашей палате таких не было, большая часть травмированы, или легко ранены. Да и танкисты всё же не все, как я думал, из шести пятеро, один мотострелок. Тот что взводный. То есть, нас не нужно отправлять в тыл для долгого лечения, тут восстановятся и вернутся в свои части. А если в тыл отправить, не факт, что именно в свою часть вернутся. Куда направят. Поэтому беречь свои кадры в армиях старались с немалыми силами. Врач ближе к девяти прибыл, часы у Маринина были, выдали как в должность вступил, но те разбились, поэтому сдал ещё когда комбез и шлемофон забирали. Однако у соседей часы были, по ним ориентировался. Надо будет достать из своего запаса, подобрать что трофейное. Ну а врач, когда быстро изучил соседей, занялся наконец мной. Он не один был, медсестра сопровождала, не видел её вчера, ничего так, няшка. Ни о каких снимках и речи не шло, да и рентген без меня занят был. Тот ощупал бок, сообщив, что даже трещины нет, сильный ушиб, иначе я бы так бодро на костыле не скакал. С коленом чуть похуже, прописал покой, но и тут восстановление будет идти, остальные травмы осмотрел, назначил лечение и ушёл. Вот и всё. Ладно, будем лечится.