Дом без прошлого

Еле успела застать Юлю дома. Посреди рабочей недели она выпросила пару отгулов и собиралась на свою дачу. Я к ней присоединяться изначально не планировала, сначала работа меня бы никуда не отпустила, потом эта обида. Теперь нет ни работы, ни обиды.

Находиться дома в нынешнем состоянии невыносимо.

– Ты меня вообще слушаешь? – выдернула из размышлений Юля.

– Что-то задумалась.

– Нормально, – мы выезжали на шоссе, покидая небольшую стоянку перед магазином, – Кому я душу изливаю?

– Прости.

– … Интересно? Вижу, что нет, – Юля свернула на проселочную дорогу, значит, скоро будем на месте.

– Любые мысли проскальзывают, – я провела пальцем по стеклу, – Как по льду. И понимаю тебя, и не понимаю.

– Травма? – Юля притормозила, осматривая меня, – Вернись из астрала, Земля вызывает Полину.

– Хорошо, что ты не на факультете психологии училась, – я нервно раздирала фантик от батончика, – Точно не твое.

– Я ее подбодрить хотела, – Юля притворилась обиженной.

– Трудно сформулировать, – решила признаться я, – Смятение. Недоверие. Столько вопросов, ответы на которые мне никто не даст. В голове то скрежет ломаемого замка, то крик Ирины. Впечатления еще те – и все за одну ночь.

– Зря не сказала полиции про своего грабителя, – Юля против моего нежелания писать заявление.

– Грабитель ли это?

– К чему ты клонишь? – вопросом на вопрос ответила Юля.

Вокруг мелькало поле, целиком заросшее высокой травой. Наверное, в прежние времена оно каждую весну засеивалось, расцветая чем-то кроме сорняков.

– Кто-то ломился ко мне в квартиру, а рядом умирала Дина, настолько рядом, что в совпадение не верится, – чистая правда. Она не производила впечатления человека, балансирующего на грани жизни и добровольного ухода из нее, – Ко мне пришли. К ней тоже могли. Разве нет?

– Ты перенервничала, – сделала выводы Юля, – Сама подумай – сколько ты знала эту Дину? Пятнадцать минут? Ну, пригласила она тебя куда-то, билетики купила. Не гарантия ее позитивного мировоззрения. Зачастую о депрессии не знает никто, включая близких родственников, потому что человек все переваривает внутри себя, не делится, не жалуется. Было хорошее настроение – заглянула к тебе. Вернулась домой, прочитала сообщение от любимого, разрывающего помолвку, и потянулась за веревкой. Конечно, это неправильно и страшно, и совсем не выход из ситуации, но откуда тебе знать, как она мыслила, и какая рана мешала ей спать по ночам?

– Я боюсь, – завершила свое признание.

– Могу понять, – Юля подумала и добавила, – Перестань накручивать и притягивать за уши то, чего нет. Девушка приняла ужасное решение, момент исполнения которого неудачно совпал с попыткой ограбления твоей, кстати, весьма привлекательной квартиры. Не покушение. Не бойся. А родители Дины, получается, попали в свою квартиру во время вскрытия твоего замка?

– Получается.

– Ты должна была слышать их возвращение.

– Я паниковала.

Подъезжали к даче в тишине. О чем думала Юля, мне неведомо. Я рассуждала – права она или нет? Утром я бежала из дома из-за опасений, надуманных или реальных – не понятно.

– В полицию все равно надо сообщить, – Юля огляделась, решая, стоит загонять машину в гараж или оставить под навесом.

– С какой формулировкой? – я забрала сумку с заднего сидения, – Извините, спустя восемь часов я, наконец, нашла кнопку вызова?

Фунтик забегал в переноске, предвкушая дачные развлечения без хозяйки, я вернула его в суровые будни домашнего животного:

– Гулять будешь исключительно на поводке под моим неусыпным присмотром.

– Дружные вы, – иронизировала Юля, – Насчет полиции – не знаю, какую формулировку использовать, но это в любом случае надежнее молчания.

– Сильно сомневаюсь.

Двухэтажный домик с двумя выходами и верандой я видела лишь однажды – по возвращении из Сочи в Санкт-Петербург, с легкой руки Юли отмечали в нем мой переезд. Глухой осенью он выглядел мрачновато. Сегодня, при солнечном свете, в окружении наливающейся зелени, домик приобрел свежий вид.

– В августе ремонт придется делать, – Юля потерла стену, – Краска опять облупилась.

– И так красиво, – аромат хвойного леса положительно действовал на мои эмоции.

– Согласна, – Юля открыла боковую дверь, ведущую на веранду, – Прошу.

В доме я выпустила Фунтика из переноски, чтобы у него тоже появилась возможность осмотреться.

– Обновит тебе стены, – я показала на Фунтика, прикладывающего коготки к бежевым обоям.

– Пускай, – Юля проводила инспекцию продуктовых полок, – Заодно и ремонт начнет, считай, на демонтаже сэкономим.

Не обнаружив никаких изысков, она принесла из машины пакет с провизией, припасенной для поездки.

– Макароны ешь? – она доставала и гарнир, и мясо для шашлыка. Шашлык у Юли – это обязательная часть программы, – Надеюсь, аллергии на глютен у тебя не найдется.

– Я все ем. Переодеться бы.

– Если одежда с собой, то занимай комнату слева от кухни, отдыхай, переодевайся. Если переодеться не во что, то выдам из своего гардероба.

– С собой, – не путешествую без необходимого минимума.

В комнате я стянула ветровку, прилипшую к рукам из-за жары в машине, и надела чистую футболку. Вместо привычных зауженных брюк – спортивные лосины. Нормально завязать хвостик на затылке не успела.

– Посмотрите, что делается! – кричала Юля явно не мне.

Она выскочила во двор, бросив возле кастрюли распечатанную пачку макарон, и помчалась в сторону грядок. Огромный сенбернар вгрызался клыками в теннисный мяч, залетевший в Юлин сад. Сенбернар прокусил игрушку и истоптал кусты клубники. «Ко мне, ко мне, мальчик» – верещала его хозяйка на бегу. Когда пес изволил повернуться, подставляя шею для присоединения поводка, Юля перекрыла вопли – «кто заплатит за клубнику?». Никто. Они сбежали.

– Давай поедим, – Юля оставила в покое кусты, – Желудок к горлу прилип.

Мы вернулись в дом и вдвоем приступили к приготовлению позднего завтрака или преждевременного обеда, кому как угодно это называть. Макароны и поджаренная колбаса. В окрестностях косили траву, шум газонокосилки, прорывающийся в дом, мешал разговаривать, настойчивые комары лезли из всех щелей.

– Сетку опусти, пожалуйста, – попросила Юля, сама она пробовала блюдо на соль.

Над открытой дверью, спрятанная за косяком, оказалась москитная сетка, служившая защитой от насекомых.

– Дверь, конечно, можно и закрыть, – Юля несла тарелки, – Но задохнемся от жары.

– На улице май, – я добыла вилки и вернулась к столу, – Причем май в наших холодных широтах.

– Не спорю, но с вентиляцией туго.

***

Подставляя лицо прохладному ветру, и щурясь от заходящего солнца, Юля зачитывала вопросы викторины, откопанной в недрах журнала из прошлого десятилетия:

– В каком известном романе фигурировали Джо, Мег, Бет и Эми Марч?

– «Маленькие женщины», – это легко, это я читала на первом курсе на нудных парах по философии. Профессор Романов любил не рассказывать, а зачитывать километровые монологи с презентаций, скачанных из интернета. Поэтому его никто не слушал.

– Кем был Чингисхан? – Юля выискивала что-нибудь оригинальное.

– Монгольский хан, ты и сама знаешь, – я лежала рядом, в другом гамаке, и с легкостью дотянулась до журнала, – Моя очередь. Объект, вокруг которого все вращается в гелиоцентрической системе?

Она приподнялась на локтях, выражая свое недоумение.

– Требуется перевод слова «гелиоцентрическая».

– Модель мира, где Солнце в центре Вселенной, – пояснила я, – Ошибки прошлых поколений.

Журнал у меня забрали. Юля положила его под спину и показала мне язык.

– Надоело, – сказала она.

Отдохнули, поужинали шашлыком и отправились спать в девять вечера, потому что обе, особенно я, валились с ног. Бессонная ночь, перетекшая в насыщенный день, напомнила о себе.

24 мая

К половине пятого утра, когда Юля ритмично храпела в зале, меня вырвали из сна раскаты грома. Ночная тьма отступала, однако из-за грозы света вокруг крайне мало. Со всех сторон наползали тени. Незримыми нитями прокрались в фантазии пугающие звуки. Уснуть снова не смогла. Мне казалось, что рядом кто-то есть.