В пасти Дракулы

– Мариетта Кирилловна, получается, что ваш муж на работу ездит рейсовым автобусом? – спросил Журавлев.

– Нет, на служебном автобусе. На базе имеется автобус, со слов мужа «пазик», он утром собирает всех работников и привозит на базу. В наш район этот автобус прибывает в восемь часов пять минут, где садятся трое: мой муж, Серегин и женщина-бухгалтер. Так, объездив по центральным улицам города и собрав всех, автобус прибывает на базу. Муж еще рассказывал, что водитель этого «пазика» в условленном месте останавливается всего на несколько секунд: если опоздал, то придется самому добираться до работы на перекладных, поэтому все стараются быть на остановке к прибытию автобуса.

– Не заметили ничего необычного в поведении мужа утром двадцать четвертого? – поинтересовался Журавлев.

– Нет, все было как обычно. Он вышел из дома в семь тридцать.

– А сколько ему идти до остановки?

– Минут семь.

– А не рано ли он вышел? Полчаса морозиться на улице…

– Обычно он выходит из дома без пяти восемь. Но иногда выходит пораньше, чтобы по пути проверить гараж.

– Значит, двадцать четвертого он вышел пораньше?

– Да.

– А где живет Серегин? По пути следования мужа на остановку или в стороне?

– Как раз под его окнами со стороны улицы Дзержинского останавливается автобус.

– Муж к нему заходил по пути на работу?

– Я ни разу не слышала, чтобы Боря бывал у него.

– А что за дом, где живет Серегин?

– Барак на две квартиры. Засыпушка.

– С кем он там живет?

– С женщиной.

– Жена?

– Не знаю.

– Получается, вы были у них?

– Единственный раз позавчера вечером, когда пропал Борис. Серегин был с этой женщиной, я спросила у них про Бориса, они ответили, что не знают, где он находится. Позвонила и на работу, там мне ответили, что муж с двадцать четвертого не выходит на работу.

– В гараж заглядывали?

– Да. Еще подумала, что он угорел в машине, как наш сосед три года назад. Нет, в гараже его не оказалось.

– Странно он пропал, – недоуменно проговорил Журавлев. – Судя по вашему рассказу, мужу до остановки автобуса надо было идти метров триста-четыреста, и в этом отрезке он пропадает. Куда он делся? Не провалился же сквозь землю!

– А не пропадал ли он ранее на несколько дней? – поинтересовался Макаров. – Может быть, у любовницы какой?

– Какая любовница?! – с обидой воскликнула женщина. – Не было у него любовниц. Он никогда не уходил из дома на несколько дней.

– Какая на нем была одежда в день пропажи? – спросил ее Журавлев.

– Нательное белье темного цвета, спортивный костюм, вязаная черная шапка и красная пуховая куртка. Эту куртку я купила на рынке двадцать третьего, поскольку старая прохудилась, и мы давно планировали купить новую. Куртку Боря одел в день пропажи. А на работе он переодевается в рабочую одежду, которая, со слов Серегина, так и висит нетронутой в подсобке.

– А откуда вы взяли деньги на куртку? Они у вас были?

– Как раз Боря утром дал мне деньги, сказал, что выдали зарплату.

– Сколько?

– Двадцать тысяч. Это за три-то месяца, крохи такие… – обиженно хмыкнула женщина.

– Мариетта Кирилловна, спасибо за беседу, – поблагодарил женщину Журавлев. – Будем искать вашего мужа, надеюсь, что найдем его живым и невредимым. А теперь идите в пятый кабинет, там вас ждет наша сотрудница Силина Клара Тимофеевна, она заполнит опознавательную карту пропавшего без вести.

– Пропавший без вести… – тихо промолвила женщина. – Всегда удивлялась, как в мирное время могут пропасть люди, пока это не коснулось самой себя.

– Кстати, Мариетта Кирилловна, Серегин не рассказывал вам, что случилось на базе?

– Нет, – удивленно глянула она на опера. – А что там случилось?

– Убили женщину.

– Кого?!

– Тетю Серегина.

– Эту старую женщину?! За что?!

– Ограбили.

– Ограбили?! – ужаснулась женщина. – Когда?!

– За день до пропажи вашего мужа.

– Двадцать третьего, четвертого… – проговорила женщина, сраженная ужасной догадкой. – Исчезновение моего мужа связано с этим убийством?

– Пока ничего не знаем, – ответил ей Макаров. – Мариетта Кирилловна, у нас будет к вам небольшая просьба: пока никому не рассказывайте о нашей беседе, это в интересах следствия.

– И Серегину?

– Ему тем более.

– А-аа, ясно, – понимающе кивнула женщина и осторожно осведомилась: – Вы его подозреваете в убийстве своей тети. В таком случае куда делся мой муж?

– Мы это выясняем. После заполнения опознавательной карты у Силиной езжайте домой, скоро к вам прибудут сотрудники уголовного розыска для осмотра гаража и машины.

5

Когда за Слепневой закрылась дверь, Макаров полюбопытствовал:

– Костя, как с сердцем?

– Нормально, отпустило, – ответил сыщик, стуча ладонью по груди. – Давно не давало о себе знать, видать, сильно переволновался – все-таки убили близкого мне человека. Эх, хорошая была женщина, отзывчивая, всегда готовая прийти на помощь! Ей уже седьмой десяток, а она все бегом да бегом, никогда не сидела без дела, как некоторые старушки. Жалко-то как!

– Да, прискорбно, – шумно вздохнул Макаров и поинтересовался: – И каковы у тебя впечатления от разговора с гражданкой Слепневой?

– Тут однозначно дело темное, – высказал свое мнение опер. – Если Слепнев причастен к убийству и скрылся от нас, то почему Серегин спокойно живет дома? В ночь убийства они были вместе и, соответственно, без Серегина это преступление никак не могло быть совершено.

– Я знаю, почему скрылся Слепнев! – воскликнул Макаров. – Днем двадцать третьего мы объявили, что на следующий день будем снимать отпечатки пальцев у всех работников базы. Он, наверное, испугавшись, подался в бега, поскольку во время совершения преступления мог наследить, работая без перчаток.

– Если его, конечно, не грохнули, – проговорил Журавлев, задумчиво глядя в окно.

– Грохнули?! – удивился Макаров. – И кто же? Серегин?

– Почему бы и нет? – ответил Журавлев, продолжая смотреть в окно. – Он-то тертый калач, а Слепнев – пряник (неопытный). Если оба пошли на убийство, Серегин мог избавиться от подельника, который может его сдать при первой же опасности быть разоблаченным.

– Сплошной кондитерский цех: то калач, то пряник, – засмеялся Макаров.

– Вышло непроизвольно, – улыбнулся ему Журавлев.

– А когда он мог его убить? Двадцать четвертого Серегин целый день был на работе.

– Как мы знаем, в этот день Слепнев вышел из дома пораньше. Неужели он пошел осматривать свой гараж?

– Постой, Костя, ты хочешь сказать, что Слепнев пошел не в гараж, а к Серегину? И что? Серегин же утром на служебном автобусе поехал на работу.

– С автобусником говорили?

– Пока еще нет.

– Скорее всего, автобусник подтвердит, что Серегин в восемь ноль пять сел в автобус, а Слепнева не было, – предположил Журавлев.

– Ты меня склоняешь к версии, что Серегин утром убил Слепнева и спокойно поехал на работу. Так?

– А тебе эта версия не кажется заманчивой? – спросил сыщика Журавлев. – После работы он вернулся домой и вывез тело. В лес, например…

– Это каких надо иметь нервов, чтобы все провернуть, как ты предполагаешь, – покачал головой Макаров. – Хотя, вполне может быть. По-моему, Серегин – волчара заматерелый. Надо бы изучить его личность – кого и при каких обстоятельствах прикончил ранее, за что сел в зону.

– «Тертый калач» постепенно превращается в «волчару», – подковырнул своего коллегу Журавлев. – Как его ни назови, в любом случае он не прост, придется попотеть, доказывая ему убийства.

Журавлев, задумчиво прищурившись, посидел несколько минут молча, вертя в голове всевозможные версии преступления, за это время Макаров успел заварить чай и налить в две чашки, пододвинув оперу пачку сахара-рафинада.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».