Страница 3 из 14
[1 См. гравюру „Петербург и его окрестности".]
Это благополучие оказалось в значительной мере только показным. По выражению К. Маркса Петр стремился „варварством побить русское варварство". Насильственное насаждение „коммерции", зачастую наивными и негодными средствами, не могло скрыть внешней и внутренней слабости русского торгового капитала, который не мог соперничать с западным конкурентом и не был в состоянии противостоять дворянской реакции. С завершением политической системы, связанной с именем Петра, феодальные пережитки надолго одержали верх и Россия оказалась добычей дворянства. Но внешние формы петровской монархии во многих существенных чертах были усвоены его преемниками. Особенно широко развернулось начатое Петром подражение дворцовому строительству королевской Франции. И Петергоф, возникнув в результате наступления русского торгового капитала, оказался в своем расцвете связанным с судьбами дворянской монархии.
„В Питергофе полатки зделать, также канал до моря выкопать; а буде трудно будет всю землю выносить, то только с того с канала землю выкопать и камнем диким выкласть."
Указ Петра I о постройке Большого дворца в Петергофе, 1715 г.
Дворцовое строительство
Первая петергофская постройка, называвшаяся „светлицами", возникла, вероятно, вскоре после основания Петербурга, но существовала только до конца XVIII века. Сохранившиеся рисунки показывают, что это было небольшое деревянное здание, отвечавшее только своему прямому назначению „попутного" домика между Петербургом и Кронштадтом. Поэтому началом дворцового строительства в Петергофе следует считать постройку „Монплезира" [1], который несмотря на скромные размеры и убранство уже имел многие черты, роднившие его с западноевропейскими дворцами, привлекавшими внимание Петра еще во время первого его путешествия заграницу в конце XVII века.
[1 Франц. - „Мое удовольствие".]
Однако, только возникновение Большого дворца и одновременные работы по планировке парка и устройству фонтанов придают петергофскому строительству тот большой масштаб, который соответствовал парадной резиденции. К этому времени в ходе Северной войны произошел решительный перелом в пользу России. А насколько тесно судьба Петергофа была связана с исходом этой войны видно хотя бы из того, что первое распоряжение о постройке Большого дворца последовало в 1715 году через несколько месяцев после победы над шведским флотом при Гангуте. Достойно внимания и то, что петергофские фонтаны были закончены и впервые пущены в год заключения Ништадтского мира (1721), а четырнадцать лет спустя был сооружен в память Полтавской победы, одержанной в „день св. Самсония", самый замечательный из фонтанов „Самсон".
Если на первоначальный облик Петергофа некоторое влияние оказала буржуазная Голландия, главное место первого заграничного пребывания Петра, то все последующее строительство Петергофа шло под безусловным влиянием королевской Франции. Укрепление международной политической роли России и все более заметный переход власти внутри страны от буржуазии к дворянской бюрократии - заставляли русскую монархию брать за образец французский абсолютизм. Это нашло отражение и в дворцовом строительстве. Пребывание Петра во Франции в 1717 году и „приятнейшее удовольствие", которое он находил в прогулках по Версалю и другим загородным резиденциям французского короля, в рассматривании там всех редкостей, фонтанов и „прочих игровых вод", - все это должно быть поставлено в прямую связь с непреодолимым желанием Петра иметь и у себя, на неприветливых берегах Балтийского моря, дворцы и парки „не хуже чем в Версалии".
Чтобы осуществить это царское желание требовался незаурядный исполнитель. Таковым оказался специально приглашенный из Франции „королевский" архитектор Леблон. Он прибыл в Петербург в 1716 году во главе большой партии французских мастеров, многие из которых вместе с ним приняли участие в петергофских работах. Леблон был сделан генерал-архитектором и ведал всеми постройками. Но особенно большое влияние его приезд оказал на Петергоф. Леблон заменил неудачно начавшего постройку дворца немца Браунштейна и кроме окончания дворца и распланировки парка, будучи первоклассным по тем временам инженером, дренировал болотистую почву Петергофа и спроектировал здесь огромную фонтанную систему, до сих пор вызывающую удивление своей мощностью и гениальной простотой. За два с половиной года, проведенных Леблоном в России, петергофские парковые и фонтанные работы значительно подвинулись вперед, но еще далеко не были закончены; внутренняя отделка дворца также затянулась до 1721 года. В этом первоначальном виде дворец, хоть и бывший только двухэтажным и в шесть раз короче теперешнего, уже значительно превосходил по размерам Монплезир и был по отзыву современника одним из лучших зданий во всей стране. После смерти Леблона среди работавших в Петергофе мастеров выделялся итальянец Микетти. Под его наблюдением продолжались фонтанные работы, подвергся перестройке Монплезир, а к Большому дворцу были пристроены галлереи, значительно удлинившие и украсившие его фасад. [1]
[1 См. выставку.]
Второй период петергофского строительства наступает в сороковых годах XVIII века. Вместе с укреплением дворянской монархии изменяются официальные формы ее жизни, растет свита, усложняется придворный церемониал и все увеличивающаяся роскошь и пышность императорского быта требуют расширения парадных дворцов. Переделка петергофского дворца была поручена Елизаветой архитектору
Центральная часть дворца со стороны Верхнего сада
Растрелли, закончившему эту работу к середине века- Значительно расширив среднюю часть здания, Растрелли добавил к ней галлереи, одну из которых закончил церковью, другую так называемым „корпусом под гербом". Этот внешний вид дворца сохранился без существенных изменений и до сих пор. Что касается внутренней отделки, то в соответствии с французской модой вся она была исполнена в веселом и причудливом стиле рококо. Русское дворцовое строительство и впредь следовало, указаниям французской моды. В конце семидесятых годов архитектор Фельтен по заказу Екатерины II переделал во дворце несколько зал в новом классическом стиле.
В XIX столетии в связи с возникновением в Петергофе других более современных' царских жилищ, за Большим дворцом остается только официальная жизнь, т.-е. парадные увеселения и приемы. Он уже не переделывается, но тщательно поддерживается, как недосягаемый образец лучших времен монархии. Особенно значительные реставрационные работы происходят при Николае I, тщетно пытавшемся на закате дворцовой культуры подновить обветшавшую роскошь прошлого столетия.
Подновление старых дворцов, расширение территории Петергофа и сооружение многочисленных павильонов - все это было свидетельством чрезвычайных забот Николая 1 о поддержании престижа монархии, о восстановлении ее внешнего великолепия.
В сороковых годах XIX века происходят большие работы в петергофском дворце. Наряду с капитальным ремонтом исправляется живопись, восстанавливается позолота, возобновляется мебель. Не подлежит никакому сомнению своеобразно-„музейный", реставрационный характер всех этих работ. Парадные залы не подвергаются переделкам и только второстепенные комнаты восточной половины дворца значительно изменяют свой облик; и то только потому, что их обивка пришла к тому времени в совершенную ветхость, а первоначального убранства они были лишены еще в начале XIX века. Нетрудно разгадать смысл этого бережного отношения к прошлому. Столь убедительных форм прославления монархии, как созданные XVIII веком, в николаевскую эпоху создать было нельзя и оставалось молодящуюся монархию одевать в старые наряды.