Страница 40 из 60
И он неторопливо поднялся, чтобы уходить.
— Подождите, — Эдвин обернулся, — у меня к вам вопрос. Какого верга я встретил здесь темного мага, который сослался на ваш приказ? Что ему здесь искать?
Светлейший нахмурился, однако, тут же взял себя в руки и лицо его вновь сделалось безмятежным. Именно с таким лицом и глядят в лик Господа, Владыки Света.
— Ваш отец умер слишком внезапно и слишком нехорошо, — сказал Архимаг, — поэтому я послал этого темного на поиски места, где угнездилась тьма.
— Где ей гнездиться? Во дворце? не смешите меня, — буркнул Эдвин, — отзовите свою ворону, Архимаг, ему здесь делать нечего.
— Если ему здесь нечего делать, то он ничего и не найдет, — внезапно резко ответил Светлейший и нахмурился, — тьма, ежели она здесь, угрожает и вам. Если сосуд не опечатан, он будет полностью покорен тьме. А тьма ведет к разрушению, это неизбежно. Или вы думаете, нам доставляет особенное удовольствие разыскивать отмеченных тьмой детей и налагать на них сдерживающие печати? ну, в самом деле…
«Да ладно. Чтобы Мартин угрожал мне?» — Эдвин едва не рассмеялся в лицо Светлейшему.
ну и дурак этот Светлейший.
А он-то, Эдвин, его побаивался. А оказалось — просто дурак.
Эдвин скроил постную мину и кивнул.
— Я понял вас, Светлейший. Я не буду чинить этому магу препятствий, пусть хоть все здесь обыскивает, мне нечего прятать.
— Прежде всего, я забочусь о вас, Эдвин, — казалось, Архимаг смягчился, — а вы позаботьтесь о герцоге Велье. В конце концов, вы всегда можете воспользоваться услугами Эскиса, ему можно доверять.
«После того, как они с папенькой подослали убийцу? Да ни за что!»
но, конечно же, вслух Эдвин этого не сказал. Выпроводив Светлейшего, он стукнул в ту дверцу, за которой исчез Мартин.
— Выходи! надо кое-что обсудить.
Мартин, появившийся из-за дверцы, выглядел весьма бледно и как-то взъерошено. Под глазами залегли тени, которых ещё этим утром Эдвин не замечал. неужели так на него действует магия Светлейшего?
— Слышал? — коротко спросил Эдвин.
Мартин молча кивнул и, подволакивая ноги, поплелся к ближайшему креслу, уселся туда и молча уставился на Эдвина. И снова смотрел без подобающей покорности.
— Я желаю, чтобы герцог Велье и его сын умерли, — изъявил Эдвин свою королевскую волю. И плевать, что коронация ещё не состоялась.
— Вы можете послать туда переговорщиков, ваше высочество, — тихо ответил маг и задумчиво почесал макушку.
Эдвин прищурился на поганца, который, похоже, окончательно решил зарваться.
— ты в самом деле дурак или притворяешься? нашему Велье не нужны переговорщики. он и семью братца положил, чтобы расчистить дорогу к трону! он приказал и моих людей убить — диву даюсь, отчего до меня не пытался дотянуться. наверное, решил, что ему будет приятно наблюдать за тем, как состоится суд. И ты говоришь о переговорах?
— Возможно, он правда считает вас виновным, — пробормотал Мартин и сник в кресле. Затем встрепенулся, — ох, простите, ваше высочество. магия нашего архимага… весьма для меня неприятна.
Эдвин пожал плечами. Если его раб и напрашивался на сочувствие, то совершенно зря.
— Поезжай сам, — процедил он и сжал пальцы в кулак, как будто сдавливая горло ненавистного Велье, — как все сделаешь, вернешься. Возьми… одного из моих коней — и поезжай. Пять дней тебе на все про все, понял?
— Понял, ваше высочество, — Мартин склонил голову, — сейчас же и отправлюсь. Документы сопроводительные дадите?
Эдвин прошелся по кабинету, задумчиво теребя пуговицу.
— Какие ещё документы? Чтобы, если тебя поймают, все знали, от кого ты? Денег — дам. Вот на них и будешь путешествовать, благо, недалеко. И, знаешь, постарайся сделать так, чтобы ни у кого не возникло подозрений, понимаешь? ну, чтоб от естественных причин…
Мартин помолчал. Затем внимательно посмотрел на Эдвина.
— Сын Велье, говорят, мой одногодка. И без того хворает.
— младенцы тоже умирают, — механически ответил Эдвин, не понимая, зачем его раб вообще об этом говорит, — поезжай. И сделай все так, как надо.
Мартин, шипя сквозь зубы, поднялся. Просто удивительно, как действует магия Света на темных магов!
— Должен ли я выяснить, кто на самом деле напал на семью Велье? — спросил он тихо.
— Это уже не имеет значения, — так же тихо ответил Эдвин, — убей их — и все. ничто не должно помешать моей коронации, понимаешь? ничто. но если получится заполучить признание, которое бы меня обелило перед народом — тоже будет недурственно.
Мартин уехал до обеда. И Эдвин, скучая, ковырялся в тарелках, едва ли не задремывая во время смены блюд. Жареные перепелки, паштет из петушиных гребешков. Запеченный под сметанным соусом жирный сом. Какую игру ведет Светлейший? Почему не желает помогать? А ведь мог бы, но предпочитает оставаться в стороне и читать верговы молитвы… ну и пусть, сами управимся. Мартин — он как кошка, везде проберется, и наверняка семь жизней еще в запасе имеет…
Эдвин откусил кусок лимонного пирога и невольно задумался о том, как долго Мартин будет добираться до замка Велье. Дня два-три, не больше. А потом он соорудит одно из своих мудреных заклинаний — и все, не станет целой семьи, каким-то образом заполучившей себе королевскую кровь.
Глоток горячего чая с привкусом мелиссы.
А перед глазами — бледное лицо Мартина, с изящными чертами, глаза такие выразительные, но в них почему-то не читается ни почитания, ни признательности. Глаза Мартина — как пара темных зеркал, заглядываешь в них и видишь собственное лицо, кривое и уродливое. Что у него на уме, у верного раба? никому неизвестно.
Эдвин едва не подавился тем самым пирогом, швырнул остатки на блюдо. И,ткнув пальцем в замершего в ужасе ближайшего лакея, прохрипел:
— Эй, ты! Иди, разыщи мне графа Эскиса и передай, что я желаю его видеть! немедля!
Лакея как ветром сдуло. Эдвин несколько минут вслушивался в затихающий стук каблуков по паркету, затем допил чай и поднялся из-за стола. Все, довольно, отобедали. от мыслей, что посещают голову будущего монарха, любой аппетит пропадет.
мысли были… не самые радужные. В основном о том, что Мартин знал слишком много — гораздо больше, чем полагается знать даже самому верному слуге. И, кроме всего прочего, был темным магом с очень непонятными намерениями. то есть, конечно, пока Мартин был послушен и верен. но что потом? Кто знает, что у него на уме?
Да и вообще, учитывая тактику Светлейшего, присутствие рядом ещё одного темного мага, держать Мартина рядом становилось опасно. Просто опасно — и для монаршей репутации, и вообще для жизни.
мысли роились, постепенно складываясь в пеструю картинку — как мозаика на полу. но орнамент был столь странен, что Эдвин даже усомнился в целесообразности собственных замыслов.
— Верги, — с сердцем произнес он.
Поднялся и принялся вышагивать вокруг неубранного ещё обеденного стола.
Конечно, держать при себе Мартина было удобно — но до поры до времени.
А потом, похоже, он мог начать мешать — уже хотя бы тем, что был темным магом, а Светлейший вознамерился этого темного разыскать.
Следовательно, Мартина нужно было убрать подальше от двора. Как минимум, подальше…
Суматошный бег мыслей прервало появление Эскиса — того самого Эскиса, которому Эдвин больше не доверял и от которого и рад бы избавиться, но нельзя, потому что сам Эскис — из такого могущественного и многочисленного клана, что родственнички могут изрядно попить крови в случае чего.
Эдвин остановился, глядя на бывшего отцовского советника: пузат, лысоват и чрезвычайно доволен собой. Плешь вон как блестит, как будто специально полировал.
— Ваше высочество, — на толстых губах Эскиса появилась фальшивая улыбка, и Эдвин понимающе улыбнулся в ответ.
Да-да, мы все понимаем, Эскис. но в сложившейся ситуации ты нам нужен, и послужишь должным образом.