Страница 19 из 60
но идти все равно было нужно. не сидеть же перед этой дверью до утра? И Эдвин аккуратно толкнул пересохшую деревянную створку, сделал маленький, осторожный шаг вперед. Было темно, хоть глаза выколи. он увидел далекие звезды, рассыпанные по небосводу, увидел хозяйственный блок шагах в двадцати и… там его действительно ждали. Прислонившись к стене, стоял мужчина, закутанный в плащ с наброшенным на голову капюшоном.
«Верг знает что», — подумал Эдвин и решительно двинулся вперед.
Кроме этого мужчины, вокруг не было ни души. Это не нравилось, но что поделать? Эдвин преодолел разделяющее их расстояние, остановился в двух шагах от незнакомца.
«ну, Эскис, ну ты и гад».
— Приветствую, — сказал Эдвин мужчине.
тот молча кивнул и махнул рукой вперед, за конюшни, туда, где могла быть запасная калитка для выхода из замка.
— могу я узнать твое имя? — сделал вторую попытку Эдвин.
Вся его интуиция кричала, вопила о том, что не следует идти с этим незнакомцем.
может быть, самое время повернуть обратно?
особенно пугал глубоко надвинутый капюшон: под ним была только тьма, ни проблеска.
но мужчина внезапно хмыкнул и ответил:
— Карруш, ваше высочество. меня зовут Карруш. Следуйте за мной, нас ждут лошади.
У Эдвина слегка отлегло от сердца, и он покорно пошагал следом.
нет, по-прежнему ему ничего не нравилось, но теперь, когда прозвучало имя, стало не так тревожно.
— ты — от Эскиса? — спросил он, когда зашли за угол конюшен.
Здесь пахло свежим навозом, сеном. В ночи изредка фыркали лошади.
— от Эскиса, — ответил Карруш и, как показалось Эдвину, тоже фыркнул.
«Да что я смешного спросил?»
Их разделяло не больше шага, когда Карруш внезапно повернулся — стремительно, всем телом, и Эдвин увидел блеск оружия.
он даже подумать ничего не успел.
но тело — тренированное тело — не подвело. Действовало куда быстрее мыслей.
Эдвин успел блокировать удар Карруша, направленный в живот, успел отшатнуться. но Карруш оказался отменно подготовленным убийцей — вот цена твоим обещанием, папенька! — и стремительно нанес второй удар, уклониться от которого Эдвин уже не успел.
огнем полоснуло вдоль предплечья, и мгновенно рукав наполнился кровью. А потом Эдвин как-то внезапно очутился на земле, и сверху навис Карруш, и прямо в глаза сверкнуло узкое лезвие кинжала. несколько мгновений они молча боролись, и Эдвин с внезапной ясностью осознал, что — все. Его рука слишком быстро слабеет, да и боль дает о себе знать.
— Да как ты посмел? — выдохнул он в перекошенное злобой лицо убийцы.
Впрочем, зря.
И острие все ближе к глазу.
Верги… как все неправильно…
— Сдохни! — прошипел Карруш, делая последнее движение.
И Эдвин успел почувствовать, как ледяная сталь входит в глаз, вымывая горячей кровью все мысли, да и его самого… Это было так ярко, и так страшно, что он успел закричать — и кинжал остановился в волоске от глаза. Что-то случилось — что-то непонятное, неожиданное.
Эдвин дернулся, стряхивая с себя убийцу — тело показалось слишком мягким, рыхлым. И тело это, похоже, разваливалось комьями на глазах.
Эдвин трясущейся рукой сдернул капюшон Карруша, и под ним уже не было лица, лишь белые кости, да и они начали проседать, обращаясь в прах.
— Верги, — прошептал Эдвин.
Понимая, что кольцо смерти продолжает сжиматься, он кое-как отполз. Перед глазами запрыгали цветные точки — он что, тоже превращается в прах, вот так, заживо?
но додумать он тоже не успел, потому что на плечи легли чьи-то крепкие руки, и голос Мартина прошептал на ухо:
— Ваше высочество… все в порядке. Я успел. теперь надо уходить, и быстрее.
— ох, — выдохнул Эдвин, — Мартин!
И, окончательно утратив способность что-либо понимать, обнял своего верного слугу за шею.
Его начало трясти, когда вышли на тропу, которая уходила в лес. от пережитого, от осознания, насколько близок был к небытию, от дергающей боли в руке. Кажется, кровь запеклась, прилипла к ране вместе с рукавом и хотя бы перестала капать… А папенька — ах ты, гад! «Пересиди, дождись, пока все уладится» — мысленно передразнил Эдвин и горестно покачал головой.
такого от родителя не ожидал. нет, конечно, никогда меж ними не было хороших отношений, какие могли бы быть между отцом и сыном. но чтобы вот так, инсценировать бегство и убить? Впрочем, не погнушался ведь ради спокойствия государства единственного сына засунуть за решетку! И все эти намеки на то, что король может жениться и настрогать себе наследников — возможно, именно таковыми и были истинные намерения папеньки? А он, Эдвин, стал костью в горле. не угоден ни королю, ни герцогу Велье…
«И чего только не сделаешь ради того, чтобы собственная задница осталась на троне и сидела там долго и благополучно».
Эдвин посмотрел в спину Мартину и невольно тому позавидовал. Вот, слуга. можно сказать, даже раб. но его не пытается убить собственный отец… и даже если у Мартина и отца-то не осталось — все равно, гораздо приятнее жить с осознанием того, что никакой родич не подбросит гадюку в постель.
Мартин уверенно шагал впереди и, похоже, отменно видел в темноте. Эдвин же только и мог разглядеть высокий худощавый силуэт.
— Подожди, — попросил он, — не так быстро.
Мартин остановился, обернулся: было видно, что он хмурится, кусает губу.
— надо поскорее отсюда убираться, ваше высочество.
— откуда ты узнал, что меня попытаются убить?
— Я не знал этого, — прошелестел маг, — но я узнал о планах вывести вас из темницы и решил тоже поприсутствовать. Как видите, не зря.
— Когда сдохнет его величество? — поинтересовался Эдвин, — ты запустил заклинание?
— Еще нет, ваше высочество. но если сейчас активировать то, что я настроил, то в полдень. В полдень королю сделается дурно, потом пойдет кровь носом, горлом. Кровотечение не смогут остановить… И все.
— А следов не останется? Прибегут слуги Светлейшего… Верговы монахи. они могут чувствовать.
— они почувствуют… что-то, но этого будет недостаточно, чтобы меня найти, — согласился Мартин. Кивнул, предлагая идти дальше, и они медленно зашагали сквозь лес, — я привязал заклинание к лабиринту в дворцовом парке. теоретически, пустить его оттуда мог любой темный маг, попавший на территорию дворца.
— Любой не запечатанный, — уточнил Эдвин.
теперь уже план не казался ему столь хорошим, потому что монахи начнут рыть, и — а вдруг? — что-то могут и обнаружить.
— В твоей комнате есть следы тьмы? — тихо спросил он.
— Следы тьмы появляются только тогда, когда ее выпускаешь, — безмятежно ответил маг, — для всех я самый обычный человек. ну, или человек, которого его высочество подобрал для удовлетворения своих низменных пороков.
— Это так о нас говорят? не слышал.
Эдвин даже поморщился. Выходит, Лафия спала с ним, зная все эти грязные сплетни. Это как надо отчаянно хотеть украшений и нарядов, чтобы спать с человеком, о котором говорят как о мужеложце?
— Да вы вообще мало что слышите, — проворчал Мартин, — но для этого есть я, правда ведь?
— До сих пор не верится, что он приказал от меня избавиться, — прошептал Эдвин, — ну что я такого ему сделал?
Было видно, как Мартин передернул плечами.
И сказал:
— ничего особенного, ваше высочество. но вы стали просто неудобны, как ни крути. В глазах народа запятнали себя кровью баронской семьи…
— Это был не я! И ты туда же?!
— теперь это уже не важно. Важно то, что о вас говорят, а говорят — разное. Герцог Велье уж постарался. И, насколько понимаю я — быть королем это такое дело. от неудобных надо избавляться.
— Я мог бы просто исчезнуть…
— так вы бы и исчезли. навсегда. Это ведь очень удобно, ваше высочество.
«Умный какой», — внезапно подумалось Эдвину.
то, что Мартин оказался умным, внезапно разозлило. Слуга — или даже раб — не должен быть умнее хозяина. Разумеется, то, что Мартин все видит и слышит, ещё не есть доказательство его превосходства, но, но…